Книга Притворщик - Селеста Брэдли

Несмотря на поздний час, в районе доков было многолюдно.

Вокруг сновали грязные оборванцы; иногда чинно проходили дюжие здоровяки, не скрывавшие своей принадлежности к преступному миру: рядом с ними даже головорезы Лавинии выглядели добропорядочными гражданами.

Один из помощников Лавинии завернул Агату в плащ и забросил на плечо, а потом опустил капюшон ей на лицо. Теперь она видела только землю и поэтому не могла догадаться, куда они идут.

Какое-то время они двигались по покоробившимся доскам пирса, между которыми были такие щели, что ее похититель был вынужден ступать осторожно, чтобы не провалиться.

А потом Агату погрузили в шлюпку. В это время капюшон полностью закрыл ей лицо, и она могла лишь слышать, как Лавиния отдает отрывистые приказания своим сообщникам.

Лежа на боку в нескольких дюймах от поверхности воды, Агата сосредоточила все усилия на том, чтобы не захлебнуться; и все равно к тому времени, как лодка царапнула бортом о какое-то судно большего размера, она уже так нахлебалась воды, что едва могла дышать.

Грубые руки вытащили ее из шлюпки и снова забросили на плечо, после чего они стали подниматься по крутой лестнице.

– Меня сейчас вырвет, – простонала Агата.

Пройдя еще несколько шагов, похититель остановился и опустил ее на твердую поверхность.

– Спасибо, – вежливо поблагодарила Агата. Она действительно была благодарна, потому что в течение последних нескольких часов не имела возможности почувствовать себя человеком.

Тут Лавиния громко выразила свое недовольство, после чего с лица Агаты сдернули капюшон и привели ее в сидячее положение, прислонив к стене.

Она находилась в маленькой комнатке, расположенной, судя по мерным покачиваниям пола, на каком-то судне. Вспомнив рассказы Джеймса о его заточении, Агата подивилась тому, что похитители используют тот же причал, но потом поняла, что судно скорее всего стоит сейчас совсем в другом месте. И тут Агата заметила, что Лавиния с высоты своего роста презрительно смотрит на нее.

– Ну что же ты не просишь сохранить тебе жизнь?

– Боюсь, что это не поможет. – Агата не без труда выдержала направленный на нее злобный взгляд.

Неожиданно Лавиния усмехнулась:

– Неужели ты действительно веришь, что он придет за тобой?

– Конечно, придет.

– А вот я в этом сомневаюсь. И запомни; Джеймс Каннингтон никогда в жизни не любил ни одну женщину!

Джеймс? Неужели Лавиния считает ее любовницей Джеймса?

– Так вот в чем дело! Джеймс вас не любит, и это вас злит. Не так ли?

– Неправда! Если бы ты была поумнее, то поняла бы, что и тебя он никогда не любил. Ты можешь сколько угодно играть в игры с этим трубочистом, но вызвать ревность Джеймса тебе не удастся. Для того чтобы ревновать, надо любить, а он этого делать не умеет.

– Трубочист?

Лавиния фыркнула.

– Я держу твой дом под наблюдением с тех самых пор, как ты его арендовала. Мой человек видел, как трубочист вошел в дом, но не вышел обратно. Зато невесть откуда вернулся домой никогда не существовавший муж. Должна признаться, ты проделала великолепную работу, даже я нашла твоего Трубочиста забавным.

Агата вздрогнула.

– Но почему вы следили за мной? Неужели я чем-то могла вас заинтересовать?

– Джеймс рассказывал мне кое-какие любопытные истории из своей жизни. Так я узнала, что в юности у, него был излюбленный способ избегать наказания. Мортимер Эпплкуист. Неплохо придумано. Когда некая миссис Мортимер Эпплкуист начала снимать деньги с его счета, я сразу поняла, что у Джеймса появилась новая любовница.

– Но каким образом вы получили доступ к счету Джеймса? Он сам сказал вам?

– Не по доброй воле. Мне пришлось сначала накачать его наркотиком, поскольку деньги были нужны срочно.

– Значит, вы опоили его зельем, чтобы обокрасть?

Лавиния презрительно усмехнулась:

– Мужчина готов выпить что угодно, если думает, что это средство, усиливающее половое влечение. К сожалению, на его банковском счету оказалось слишком мало денег, а когда я попыталась узнать, нет ли у него за душой еще чего-нибудь, то обнаружила, что он ведет особую тайную жизнь. Сначала я хотела шантажировать его, но потом у меня возник план продать информацию «Голосу общества». – Шурша светло-зеленым шелком, Лавиния принялась расхаживать по комнате. – И тут меня разыскали мои соотечественники и попросили сделать кое-что в интересах Франции.

– То есть ваши соотечественники заплатили вам, чтобы вы шпионили в их пользу?

– Вот именно. И очень хорошо заплатили. Однако я могла получить значительно больше, но для этого мне надо было узнать имена людей, работавших с Джеймсом, и выполняемые ими задания. Поэтому я решила поместить дорогого Джеймса туда, где можно было пытать его, пока он находится в состоянии наркотического опьянения. Видишь ли, я уже получила деньги и теперь должна во что бы то ни стало раздобыть эти имена! Правда, сначала я пыталась уговорить его бежать со мной, но он ни за что не соглашался оставить свою дурацкую работу.

– Неужели вы и впрямь надеялись, что он это сделает?

– Почему бы нет? Я красива, у меня есть опыт. Пока не появился Джеймс, каждый мужчина давал мне именно то, чего я хотела.

– Значит, все сводится к тому, что на свете нет фурии злее, чем отвергнутая женщина? – Агата едва удержалась, чтобы не засмеяться. – Или вы просто хотели денег?

Лицо Лавинии исказилось яростью.

– Откуда тебе знать, как трудно поддерживать свой вес в обществе? Ведь для тебя и козы, про которых ты рассказывала, – вполне хорошая компания.

– Овцы, – поправила ее Агата.

– Это тебе очень подходит, маленькая овечка! – Лавиния презрительно фыркнула. – Теперь ты сидишь здесь, глупая, как одна из твоих овец, и разговариваешь с волком.

– Мне нечем больше заняться в ожидании Джейми. Но он придет, потому что действительно любит меня.

Судя по всему, ее признание было последней каплей, переполнившей чашу терпения похитительницы, потому что после этих слов Лавиния шагнула к Агате и дала ей увесистую пощечину.

– Получи, дурочка, и впредь не верь всему, что тебе говорят мужчины. Если ты не используешь мужчин первой, они используют тебя. – Лавиния снова принялась расхаживать по комнате. – Известно ли тебе, как я приехала в твою драгоценную Англию во времена террора? Я была связана, меня запихнули в мешок и спрягали в завернутый канат на каком-то вонючем судне, очень похожем на это. Мне было всего пять лет, но моя мать боялась, что английские матросы в поисках утех не пропустят такую хорошенькую малышку. И она была права. Чтобы не задохнуться, я проделала дыру в мешке и увидела сквозь нее, как моя мать против своей воли расплачивается за проезд.