Книга Девять снов Шахразады - Шахразада

– Разумеется, – галантно ответил Деймон, поднимаясь и предлагая ей руку. – Надо же спасти лорда Соммерсхолла, – добавил он, когда они отошли на несколько шагов.

– Простите?

– Если бы я был любителем пари, я бы поставил четыре к одному в вашу пользу.

Она на секунду смутилась, но потом улыбнулась:

– Вы хотите сказать, что не любите заключать пари?

– Я для этого недостаточно богат.

– По-моему, большинство мужчин это не останавливает.

– И большинство женщин – тоже.

– Удивительно точно подмечено!

– А вы, мисс Фитцджеральд? Вы любите биться об заклад?

– Конечно, – ответила она, поразив его своей откровенностью. – Но только если уверена, что выиграю.

– Довольно странно, но я вам верю. – Деймон подвел девушку к столу с закусками и напитками.

– О! Придется. Спросите любого из тех, кто меня знает.

– Вы опять выиграли. А я-то думал, что я вас знаю!

Она второй раз за вечер не нашлась что ответить. Деймон сжалился над ней и протянул стакан лимонада.

– Пейте, по-моему, вас мучает жажда.

Она взяла стакан и стала пить, сердито поглядывая на него поверх стакана. Деймон откровенно забавлялся. Она была умна – очень умна, и держалась так, словно знала, что в этом зале она самая умная. Впрочем, это ее не портило. Маргарита была очаровательна, но он был уверен, что ей пришлось немало потрудиться, чтобы ее мнение услышали в семье, ведь она была самой младшей.

Но ему почему-то было приятно, что она не находит слов для ответа. Было забавно ставить ее в тупик.

– Скажите, мистер Сен-Олмс, как вашей бабушке удалось убедить вас посетить этот концерт?

– Вы не верите, что я пришел сюда добровольно?

Она выразительно подняла бровь. Это произвело на него должное впечатление.

– Хорошо. Сначала у нее вдруг задрожали руки, потом она что-то сказала о том, что ей необходимо показаться врачу, а потом, кажется, вздохнула.

– Всего раз?

Он сделал выразительную паузу.

– Я из более прочного материала, чем вам кажется, мисс Фитцджеральд. Ей потребовалось целых полчаса, чтобы сломить меня.

– Какой вы замечательно непробиваемый!

Он наклонился к ней и улыбнулся:

– Вы даже не представляете насколько.

Она покраснела. Он был доволен произведенным эффектом, но Маргарита тут же сбила с него спесь.

– Я слышала о мужчинах, подобных вам.

– Я очень надеюсь.

– Мне кажется, что вы менее опасны, чем вам хотелось бы казаться.

– Это почему же?

Она ответила не сразу, а, прикусив губу, подумала.

– Вы слишком добры к вашей бабушке.

– Некоторые утверждают, что это она слишком добра ко мне.

– Да, бытует такое мнение.

– А вы прямолинейны!

Прежде чем ответить, Маргарита посмотрела на Пенелопу и леди Данбери в другом конце зала.

– Я стараюсь. Полагаю, что именно поэтому я до сих пор не замужем.

– Да что вы!

– Правда, – ответила она, хотя было ясно, что он ее успокаивает. – Чтобы мужчина женился, его надо заманить в ловушку, даже если он это понимает. А у меня, поверьте, не хватает навыков.

– Вы хотите сказать, мисс Фитцджеральд, что вы не умеете жеманничать и хитрить?

– Я не умею этим пользоваться, вот в чем дело.

– Ах, вот как, – буркнул Деймон, но она не поняла, задело его ее замечание или нет. – Но мне любопытно… Почему вы считаете, что мужчину нужно заманить в ловушку, а иначе он не женится?

– А вы охотно пошли бы к алтарю?

– Нет, но…

– Вот видите? – Маргарита явно почувствовала себя лучше.

– Стыдитесь, мисс Фитцджеральд. Не очень-то вежливо прерывать меня на полуслове.

– А у вас есть что сказать? Что-то интересное?

– Я всегда бываю интересным, – улыбнулся Деймон.

– Теперь вы пытаетесь меня запугать.

Откуда у нее взялась смелость? Говоря по совести, Маргарита не была застенчивой, но и слишком упрямой тоже. А мистер Сен-Олмс не тот человек, которого можно не принимать всерьез. Она играет с огнем – ох, как хорошо она это понимала, – но не могла остановиться. Словно все, что срывалось с его губ, было вызовом… А ей надо было во что бы то ни стало не ударить в грязь лицом. Если это соревнование, она должна его выиграть!

– Мисс Фитцджеральд, вас сам дьявол не испугает.

Она глянула на него в упор.

– Это ведь не комплимент? Или?

Он поднес ее руку к своим губам и поцеловал.

– Выбирайте сами, как вам больше нравится.

Со стороны их разговор был воплощением приличия, но Шахразада видела смелый блеск в его глазах и почувствовала, как искра проскочила между ними. Деймон же как ни в чем не бывало поднял голову и сказал:

– Подумайте, а потом скажете, считаете ли вы это комплиментом… Всегда полезно знать, как тебя оценивают. Я жду вашего одобрения.

– Вы…

– Нет, нет. – Он поднял палец, будто хотел приложить его к ее губам, чтобы она замолчала. – Ничего не говорите, а то испортите этот редкий, исключительный момент.

Шахразада (все более Шахразада, чем Маргарита) молча смотрела на него.

– До следующей встречи, мисс Фитцджеральд, – пробормотал Деймон и исчез.

– До следующей встречи… – попыталась ответить царица, но не смогла произнести ни звука: прекрасный мир Деймона и Маргариты затянула дымная пелена.

«О, как бы я хотела навсегда остаться на месте этой девочки… Как бы хотела вновь увидеть его – человека, питающего искренние чувства. И не скрывающего их… Быть может, жизнь с ним оказалась бы именно такой, о какой я мечтала всегда…»

Свиток двадцать первый

– И ты увидела этого… Деймона?

– Нет, – царица отрицательно качнула головой. – Целых пять ночей после этого я провела без сна… А на шестую, когда почувствовала, как проваливаюсь в уже знакомый омут иной жизни, вместо соблазнителя Деймона увидела каменные стены монастыря Святой Цецилии и мать-настоятельницу, которая приходила в себя после гневной тирады, поджав сухие губы. Одно было хорошо – сегодня не я была источником ее праведного гнева.

Поверь, ничто за десять лет жизни, проведенных в монастыре Святой Цецилии, не подготовило меня… нет, Ортанс Ла Фарж к этому моменту. Она знала, что мужчину, который стоял рядом с ней, многие сочли бы красавцем. Но его мрачноватая красота и холодные серые глаза пугали меня, нет, пугали ее. Любая девушка ее возраста с большой радостью вышла бы замуж за столь богатого молодого человека, как Фабрицио Сент-Сир, – так, по крайней мере, утверждали ее родители. Сама Орти знала лишь то, что не испытывает ни малейшего желания стать женой плантатора на далекой Мартинике. Но права что-то решать ей не оставили.