Книга Бойтесь напуганных женщин - Лариса Кондрашова

Асфальтированных улиц в Раздольном вообще было всего две. Одна вела к администрации совхоза, а другая — та самая, Мира, с массивным парапетом на краю пропасти, с лавочками по всей ее оконечности.

Такое это было странное место отдыха. Здесь, наверное, хорошо думалось о вечности. Но что еще было делать с пропастью, если она была органической частью пейзажа поселка Раздольный?

Тоня считала, что величие и красота местных пейзажей заставляют человека по-иному взглянуть на окружающий мир и способствуют установлению покоя в душе.

Она не хотела ссориться с Михаилом и надеялась, что он таки ее отпустит и не станет нагнетать обстановку. Разбитого не склеишь. Что ему нужно от Тони? Она отдала все, что могла.

Машину Тоня оставила возле двора, а сама вернулась в дом, чтобы подкраситься. Казалось бы, если хочешь, чтобы муж не питал к тебе каких-то нежных чувств, так не пытайся себя украшать, но, видимо, природное кокетство все равно брало верх. Собиралась расставаться с Михаилом и при этом делала все, чтобы выглядеть еще привлекательнее и желаннее.

Она услышала, что в калитку кто-то позвонил. Тоня взглянула на часы — половина восьмого. Чего это Мишка полчаса потерпеть не мог? Хорошо, что она уже одета.

У калитки стоял… Костя! Вот уж кого Тоня никак не ожидала увидеть.

— Титова, пустишь, или у тебя сегодня неприемный день?

— Ты угадал, сегодня — ну никак!

— А придется, — сказал Костя голосом ехидного следователя.

— Издеваешься? — нахмурилась Тоня. — Я тороплюсь. У меня свидание. Деловое! — зачем-то добавила она.

Константин посерьезнел.

— Догадываюсь, но все же удели мне пять минут. Ради твоей же пользы… Короче, я все знаю. Сколько минут у тебя в запасе?

— Хорошо, десять, — сдалась Тоня.

— Вот именно, нечего тебе так дотошно готовиться, еще неизвестно, вернешься ли ты назад.

— Если это шутка, то несмешная!

— Хотелось бы мне шутить, — вздохнул он. — Титова, когда я узнал, почему ты приехала в Раздольный…

— Как это узнал? Тебе что, Надежда проболталась?

— При чем здесь твоя Надежда?!

— Ах моя! А разве не твоя?

— Не моя! — отрезал он. — Надеюсь, ты не будешь попрекать меня ею всю оставшуюся жизнь?

— Ничего не понимаю! — Тоня посмотрела на него удивленно. — Почему ты считаешь, будто мы будем рядом всю жизнь?

— Ладно, об этом потом. Сейчас главное, что ты в опасности.

— Да кто тебе сказал? — Тоня подтянулась и взглянула на Костю свысока. — У меня все в порядке. Не понимаю, какое отношение к этому имеешь ты?

Тут наконец и он оценил ее взгляд.

— Неужели ты намерена меня выпихнуть?

— Откуда?

— Из своей жизни.

— А ты в ней присутствуешь?

— По крайней мере собираюсь. Когда помогу тебе со всем этим хламом разобраться.

— Но я тебя ни о чем не просила.

— Ну так попроси. Я предлагаю тебе защиту. Неужели твой инстинкт самосохранения этого не понимает?

Он качнул головой в раздражении. Видимо, разговор поворачивался совсем не так, как ему хотелось.

Вся его деловитость была шита белыми нитками. Он пришел с другим. То есть Тоня не сомневалась, что Костя о ней беспокоится, но что это будет ТАК!..

— Ты предлагаешь мне защиту в обмен на что?

Она даже не стала спрашивать, откуда и что именно он о ней узнал.

— Ни на что… — Он растерялся. — Разве я не могу просто защитить дорогого мне человека?

— Впервые об этом слышу! — отрезала она.

— Хочешь сказать, что я опоздал? И возле тебя пророс этот… тополь?

— При чем здесь Лавр? — рассердилась Тоня. — Он работает на Леонида Петровича. В смысле на культурное наследие совхоза.

Константин, не сдержавшись, фыркнул.

— Титова, что ты мне лапшу вешаешь?.. В самом деле, неужели ты не боишься?

— Боюсь, — неожиданно призналась она.

— Вот о чем я и говорю, — не удивился он. — Но ты не бойся, я буду поблизости.

— Почему? Зачем тебе это надо? — Ей хотелось все-таки услышать объяснение.

Неужели все это время Костя… любил ее? Или хотя бы был ею увлечен? И при том делал все, чтобы Тоня его если не возненавидела, то запрезирала.

— Глупый вопрос. Ты где решила с ним встретиться?

— На улице Мира.

— Ага, возле пропасти, значит. Решила нервишки пощекотать?

— Ничего я не решила. Просто там есть где посидеть, на что посмотреть, и всегда свет горит.

— Веселая ты девчонка!

— Я не поняла, для чего ты приходил? — повысила голос Тоня, увидев, что Костя направился к выходу.

— Что я хотел узнать, то узнал.

— Говорил, что тебе нужно десять минут.

— Это ты говорила про десять, а мне вообще нужно гораздо больше.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, что имею, то и…

— Хам!

— Титова, какая ты пошлая. Я совсем не то хотел сказать.

Ничего больше не говоря, он ушел походкой торопящегося человека, и Тоня смотрела ему вслед, пока за Костей не закрылась калитка.

— Ну и ну! — пробормотала она себе под нос, глядя в зеркало: наносить тени или не наносить? Нанесла.

Когда у калитки опять раздался звонок, Тоня взглянула на часы. Ровно восемь. Как раз в чьем-то дворе по радио прозвучали сигналы точного времени.

Она повела себя словно в лихорадке: засуетилась, схватила поводок, выбежала во двор, чтобы открыть вольер Джека. Как ни готовь себя, как ни призывай самообладание, а нестандартная ситуация все равно выбивает из колеи.

Еще несколько секунд пришлось постоять на дорожке, чтобы успокоить колотящееся сердце.

— Ты чего это собаку прихватила? — удивился Михаил.

— Решила прогулять его заодно, — запнувшись, пояснила Тоня. — Он ведь не будет мешать нам своей болтовней?

— Шутишь! — понимающе кивнул Михаил, внимательно глядя на нее.

Восемь часов вечера, на улице сумрак. Больше потому, что горы не дают лучам солнца вырваться из-за своих зубчатых вершин. Теперь они решают вопросы темноты и света.

На уличных фонарях вспыхнули лампочки, и в их свете глаза Михаила как-то лихорадочно заблестели.

— Откровенно говоря, я не вижу никакой необходимости в том, чтобы о чем-то там откровенно разговаривать. Разве я не все сказала своим уходом? — начала разговор Тоня, чтобы пауза не переросла в напряжение.