Книга Остров. Тайна Софии - Виктория Хислоп

– Анна, пришла твоя сестра с женихом! – не входя, сообщила она. – Ты спустишься к ним?

Элефтерия уже некоторое время назад заподозрила, что Анна скрывает от всех свое чувство к Маноли. Она единственная точно знала, как часто Маноли заходил к ее невестке, кроме того, видела, что в день обручения Маноли и Марии Анна вовсе не была больна. И сейчас она чувствовала, как не хочется Анне выходить из своей комнаты: чтобы подойти к двери и открыть ее, потребовалось бы лишь несколько секунд. Похоже, ее подозрения оказались правдой! Подождав еще немного, Элефтерия постучала в дверь снова, на этот раз настойчивее:

– Анна! Ты идешь?

Из спальни долетел резкий ответ невестки:

– Да иду, иду! Я спущусь через минуту.

Подправив яркую помаду и лишний раз расчесав пышные волосы, блестевшие подобно стеклу, Анна распахнула дверь спальни и спустилась по лестнице. Сделав глубокий вдох, она толкнула дверь, ведущую в гостиную. Она выглядела как настоящая хозяйка этого роскошного дома – хотя пока что его хозяйкой была Элефтерия. Подойдя к сестре, Анна вежливо поцеловала ее в щеку, после чего повернулась к Маноли и протянула ему бледную, вялую руку.

– Привет, – с улыбкой произнесла она. – Какой сюрприз! Приятный сюрприз…

Чего-чего, а актерских способностей Анне всегда хватало, и в каком-то смысле ей действительно было приятно увидеть наяву мужчину, который стал для нее настоящим наваждением. Но, разумеется, лишь приятными чувствами дело не ограничивалось. Анна думала о Маноли каждый день на протяжении многих месяцев, а теперь он стоял перед ней, суровый и одновременно более привлекательный, чем она помнила. Когда Анна немного пришла в себя и осознала, что до сих пор сжимает руку Маноли, ей показалось, что прошло несколько минут, – хотя на самом деле пролетело только секунды две-три. Почувствовав, что ладонь влажная от пота, молодая женщина отдернула руку.

– Мы так давно с тобой не виделись! – сказала Мария. – Сейчас время летит очень быстро… Ты же знаешь, что в октябре мы поженимся?

– Конечно же, знаю! Чудесная новость, просто чудесная!

Вошла Элефтерия, держа поднос с бокалами и блюдцами с оливками, кубиками сыра фета, миндалем и еще теплыми пирожками со шпинатом. То, что она сумела за короткое время приготовить такое количество закусок, было настоящим чудом, но пожилая женщина сочла нужным извиниться, что ей не удалось предложить им что-нибудь более существенное. Подойдя к буфету, она достала причудливой формы графинчик с оузо и разлила напиток по бокалам.

Все расселись за столом: Анна присела на самый краешек стула, а Маноли с непринужденным видом откинулся на спинку. Комната была залита теплым оранжевым светом заходящего солнца, проникающим сквозь кружевные занавески. Беседа вышла чуть натянутой, тем не менее Анна старалась хоть как-то участвовать в ней. Она знала, что этого требуют правила этикета.

– Расскажи, как там отец, – обратилась она к сестре.

Трудно было понять, почему она это спросила: просто из вежливости или потому, что ее действительно это интересовало.

– У него все в порядке. Он был очень рад узнать о нашей помолвке. Мы предложили ему жить у нас, но он непреклонен в своем решении остаться в Плаке, – сообщила Мария.

Мария всегда пыталась убедить себя, что Анна не появляется в Плаке по уважительным причинам. Во-первых, она жила довольно далеко, во-вторых, у нее наверняка было немало обязанностей как у жены и хозяйки такого большого дома… Девушка знала, что вскоре у нее тоже появятся подобные обязанности, и если бы Анна согласилась хоть изредка навещать отца, то это облегчило бы ее жизнь. Она уже собиралась поднять эту тему, когда в прихожей послышались голоса.

Это вернулись Александрос и Андреас, которые ездили осматривать земли на плато Ласитхи, и хотя двоюродные братья каждый день виделись на работах в поместье, они обнялись как старые друзья, которые не встречались несколько лет. Элефтерия налила мужу и сыну оузо, и они сели за стол.

Девушка ощущала напряженность атмосферы, но не могла понять, в чем причина. Анна непринужденно болтала, однако Мария заметила, что большинство ее фраз адресуются Маноли, а не ей. «Наверное, дело в том, как мы сидим», – подумала она. Маноли сидел прямо напротив Анны, а Андреас и Мария – с той же стороны стола, что и Анна, к тому же между ними оказалась Элефтерия.

Маноли уже успел забыть, как сильно его тянуло к Анне. В ее поведении ощущалось скрытое кокетство, и он с чувством легкой ностальгии вспомнил их послеобеденные беседы. Несмотря на то что он был официально обручен, ловелас в его душе никуда не исчез.

Элефтерия тоже почувствовала, что поведение Анны изменилось. В последние месяцы она чаще всего сидела за столом с хмурым видом, ограничиваясь односложными ответами, сегодня же была необычно оживлена – ее щеки раскраснелись, а с лица не сходила радостная улыбка. А главное, она необычайно живо реагировала на все, что говорил Маноли.

Как обычно, за столом слышно было в основном Маноли. Анна с трудом сдерживала раздражение, когда Маноли обращался к Марии со словами «моя прекрасная невеста», – она решила, что он делает это намеренно, чтобы позлить ее. «Конечно же, он снова играет со мной, как играл тогда, в свои полуденные приходы, – думала она. – И видно, что он не забыл, как мы тогда флиртовали». То, как Маноли смотрел на нее, как он наклонялся вперед, обращаясь к ней так, словно в комнате нет никого, кроме них, не позволяло усомниться в этом. Ах, если бы в комнате и впрямь никого не было! Час, проведенный в обществе Маноли, стал для Анны одновременно сладостным и мучительным.

Говорили в основном о предстоящей свадьбе – о том, на какой день назначена церемония, кого пригласили, а кого нет, о роли попечителя свадьбы, предложенной Андреасу. Когда Мария и Маноли собрались уходить, было уже довольно темно. Чтобы гости не ударились о какой-нибудь предмет мебели, Элефтерия зажгла неяркую лампу.

– Анна, я хотела сказать тебе еще кое-что, – проговорила Мария, решив не уходить, не обсудив эту важную тему. – Ты не могла бы на днях навестить отца? Я знаю, что ты занята, но он был бы очень рад тебя повидать.

– Хорошо, зайду, – с необычайной для себя покладистостью ответила Анна. – Я и впрямь совсем забыла о своих дочерних обязанностях – очень некрасиво с моей стороны. Я обязательно приеду в Плаку. Как насчет третьей среды сентября? Так будет удобно?

Анна произнесла это непринужденным тоном, но Мария ощутила скрытое в словах раздражение. Ее сестра хорошо знала, что среда для нее в сентябре ничем не отличалась от среды в апреле, июне или августе, – как, впрочем, и от любого другого дня недели. Она шесть дней в неделю делала одни и те же домашние дела, и если не брать во внимание воскресений, то не было абсолютно никакой разницы, в какой день приедет Анна. Кроме того, Мария ожидала, что ее сестра навестит их пораньше.

– Вполне. Я передам отцу, – сказала она. – Я уверена, он будет ждать твоего приезда с нетерпением. Обычно он возвращается со Спиналонги часов в пять – привозит доктора Лапакиса.