Книга Девушка с ароматом ночи - Броди Эштон

— Если бы я пошла с тобой… — начала я.

Коул напряженно слушал.

— Если бы я пошла с тобой, у меня тоже не было бы сердца?

— В тебе — нет. Не было бы.

Я вздохнула. Я не хотела признавать, как заманчива была сейчас для меня эта мысль. Особенно после того, как мое сердце разбилось.

В конце концов я высвободилась из объятий Коула. Он не сопротивлялся. Наверное, потому что предчувствовал победу. Все рушилось. Что у меня осталось? Самое большее — неделя. Я знала, что мое возвращение продлится примерно шесть месяцев, но в Нижнем мире свой отсчет времени. Уже очень скоро я исчезну. Может быть, на этот раз никто и не заметит.

Теперь я знала, что слишком слаба, чтобы уйти в Тоннели раньше срока, и у меня было два варианта. Постепенно отходить от всего, пока Тоннели не заберут меня, или использовать все то немногое, что я успела узнать, чтобы попытаться найти ответ.

Коул был прав в ту первую ночь, когда пришел ко мне в спальню, хотя я до сих пор сама этого не понимала. Я действительно продолжала надеяться. Где-то, в глубине своей внутренней пустоты, я верила, что могу избавиться от своих долгов. Что могу остаться здесь.

С тех пор как Джек самоустранился, я знала, что оставшаяся у меня вера принадлежит именно мне самой. Я не заимствовала ее у него.

На следующее утро я приехала в школу пораньше и отправилась в кабинет миссис Стоун. Она взглянула на меня со своего места за столом и отложила бумаги, которые читала.

— Здравствуйте, мисс Беккет. Что я могу для вас сделать?

— Вы когда-нибудь слышали о дочерях Персефоны?

Между бровями миссис Стоун появилась складка.

— Мне ничего не известно о том, что у нее были дочери.

— Я знаю, но вы не слышали о каких-нибудь группах с таким названием? — я беспомощно рассмеялась над тем, как нелепо это звучало. — Не настоящие дочери. А скорее… такое общество.

— Нет, — она вскинула голову. — Почему вы спрашиваете?

— Один человек упомянул об этом. Она сказала, что она дочь Персефоны, и мне стало интересно, что она имела в виду.

— Простите. Я не знаю, — она выжидающе смотрела на меня. — Что-то еще?

— Да. Миф об Орфее. У него есть какие-нибудь другие… версии? Какие-нибудь другие интерпретации?

— Что вы имеете в виду?

— Есть что-нибудь, что в нем могло бы быть по-другому?

Миссис Стоун сняла очки и протерла их носовым платком.

— Я не совсем понимаю, о чем вы. Но если вы хотите побольше узнать о нем, возьмите это.

Она выдвинула один из ящиков своего стола и достала небольшую книжку в мягкой обложке о знаменитых мифологических историях любви.

— Прекрасно. — Я взяла книжку и положила в сумку. Я читала об Орфее и Эвридике в Интернете и сомневалась, что в книге может быть какая-то новая информация. Если бы Джек был рядом и поговорил со мной. Может быть, он простил бы меня. Но может быть, когда один человек так много раз прощает другого, наступает момент, когда он больше не может прощать.

Миссис Стоун склонилась над своим столом и надела очки, висевшие у нее на шее, на кончик носа.

— Когда будешь читать, обрати внимание на то, какой ценностью наделяли греки любовь. Все решения, которые принимает Орфей, основаны на любви. Его неизменная любовь почти спасла Эвридику. Помни об этом, когда будешь писать свою курсовую.

Мою курсовую. Как будто я когда-нибудь смогу ее закончить.

— Спасибо, — сказала я.

Она помахала мне рукой, не поднимая глаз от своих бумаг.

Выйдя из кабинета, я устроилась в своем укромном уголке и открыла книжку. Большая часть была посвящена истории любви Орфея и Эвридики до того, как она спустилась в подземный мир. Они были мужем и женой, и на пике их любви она была отравлена и спустилась в загробный мир.

А потом, как и я, Эвридика выжила.

Что у нас с ней было общего? Коул говорил, что я отличаюсь от дочерей Персефоны, потому что у меня остались отношения, связывающие меня с Поверхностью.

Эвридику связывал с Поверхностью Орфей. У меня был Джек. Мередит, до того как исчезнуть, говорила, что у нее есть теория о якорях. Что, если под якорем она подразумевала связь с Поверхностью?

Когда я была в Нижнем мире, я каждый день думала о Джеке. Каждую минуту. Даже после того, как я забыла его имя, его образ оставался со мной. Может быть, Джек стал причиной того, что я выжила? Может быть, именно связь с Поверхностью сохраняет нас от гибели?

В теорию якорей не укладывалась лишь сама Мередит. Она была привязана к маме, но все же не выжила. Но чем больше я думала об этом, тем больше понимала, что у миссис Дженкинс не было подобной привязанности к Мередит. Она забыла о Мередит в ту же секунду, как та отправилась на Подпитку.

И тут меня осенило. Орфей не забыл Эвридику. Он любил ее так же сильно после того, как она ушла. Может быть, связь между Потерянным и его якорем действует, только если исходит от обеих сторон.

Рядом со мной заработал питьевой фонтанчик, и меня вдруг осенило.

Теперь я знала, что Джек никогда не забывал меня. Никогда не переставал любить меня. Он был тем якорем, что спас меня.

А теперь он ушел.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Сейчас

Дома. Осталась одна неделя.

Когда я вернулась домой, меня ждали папа и ужин. Китайская еда. До предварительных выборов оставалось всего несколько дней, и все папино время занимала избирательная кампания, но эти ужины, как сказала мне его секретарша, были частью его расписания.

Я пошла на запах и обнаружила папу на кухне в окружении коробочек из ресторана китайской еды.

— У Томми сегодня сбор скаутов, — сказал он.

Я заглянула в пару коробочек.

— Ты ведь знаешь, что нас тут только двое?

Он выложил на тарелку содержимое одной из коробочек и протянул мне.

— Мне это все никак не съесть, — сказала я.

— Никки, я заметил, что аппетит у тебя стал совсем не тот, что прежде. Надо поработать над этим.

— Конечно, папа. — Я отправила в рот полную ложку риса.

— Твоя мать ела, как лошадь.

Я чуть не подавилась рисом. Он впервые за долгое время заговорил о маме. И, судя по его лицу, случайно. С тех пор как я вернулась, мы ни разу не касались в разговорах моей матери. В последний раз мы говорили о ней в тот день, когда я ушла. Теперь я решила показать ему, что не надо больше избегать этой темы.

— Это правда, — согласилась я. — Помнишь, как она всегда ставила соусник рядом со своей тарелкой, даже на семейных праздниках?