Книга Кирпичи 2.0 - Данияр Сугралинов

На следующий день, разобрав чемоданы и ничего не сказав, Ксюша уехала в институт. Я начинал понимать, как она ведет себя после ссор со мной. Обидевшись, она воспринимала меня как врага. Никаких переговоров – враг должен сначала просить прощения на коленях с цветами в зубах. Никакой готовки – враг должен умереть с голода. Никакой стирки и глажки – враг должен ухаживать за собой сам.

Я бесился, доходил до белого каления, особенно когда в очередной раз пытался с ней поговорить, а она молчала; пытался ее обнять, а она с негодованием меня отталкивала.

И в ответ на всё – только отрывочные фразы «Отвали», «Руки убрал», «Иди к черту» и что-то вроде того.

Пару дней я прожил на положении чужого в своей же квартире, после чего озверел и высказал ей все, что думаю.

– Зачем ты раздуваешь из мухи слона? Я же старался сберечь наш же семейный бюджет! Таксисты эти охамевшие…

– Ты думаешь, дело в этом? Тогда ты еще больший идиот, чем я думала, – соизволила ответить Ксюша.

– Почему это я идиот? – распалился я.

Мы жутко скандалили – громко, с боем посуды, так, что даже Вася стучал кулаком в дверь, требуя успокоиться и грозясь вызвать участкового.

Ксюша собирала вещи, я кричал, чтобы она катилась куда хочет, потом умолял ее остаться и говорил, что люблю. Она что-то язвительно отвечала, и мы ссорились еще сильнее.

Под утро мы помирились и ознаменовали это безудержным сексом.

Через день я поехал к родителям.

Один.

Глава 23

У родителей

Питер покидал ночью и в смешанных чувствах: тесное купе, незнакомые попутчики, с которыми мне предстояло провести следующие двое суток, категорический отказ Ксюши ехать в мой, как она выразилась, Мухосранск…

Нижнюю полку занял региональный чиновник мелкого пошиба. Он представился Валерием Георгиевичем, назвал все свои регалии, после чего объявил условия проживания на временно вверенной ему территории купе: не шуметь, быть тише травы, ниже воды, не болтать, не хихикать, не ржать как лошади, употреблять пищу в порядке живой очереди, в туалет часто по ночам не ходить, терпеть, дверями не хлопать, с полки без необходимости не слезать.

Валерий Георгиевич был усат, пузат, одет в майку-алкоголичку и широкие брюки на подтяжках.

Первым делом он нацедил себе фляжку коньяка, спрятал ее под подушку и лег спать. Он громко сопел, храпел, да и спал беспокойно. Золотой человек, все о народе думал. На станциях просыпался, делал большой глоток из фляжки, кряхтел, тяжело, с одышкой, вставал и шел курить на перрон.

Вторая нижняя полка досталась его супруге, объемами не уступающей мужу. Тетенька сразу попыталась построить меня и третьего попутчика, коренастого парня моего возраста с обесцвеченными коротко стрижеными волосами. Одет он был в шорты и футболку с изображением Барта Симпсона. Ему и пришлось выполнять поручения тетеньки: бегать за проводником, переставлять чиновничьи баулы и чемоданы. Я наотрез отказался быть мальчиком на побегушках.

– Никчемная молодежь нонче пошла, – возмутилась тетенька. – Ни стыда, ни совести, ни уважения к старшим…

– Ни желания слушать ваше нытье, – перебил я и вышел из купе.

За мной увязался сосед по верхним полкам. Оказалось, тезка. Знакомясь, он представился Сергеем, но попросил называть себя Корбеном.

– Корбен Даллас? – решил уточнить я. – «Пятый элемент»?

– Ну да, – ухмыльнулся он. – В детстве очень любил этот фильм, взял себе такой ник. А потом привязалось, теперь даже родители так называют.

Корбен был родом из Казахстана. Отучившись в Питере, нашел работу системного администратора на крупном предприятии, да так и остался. Как и я, он ехал навестить родных и повидать старых друзей в родном городе.

Мы долго стояли, смотря в окно и общаясь на нейтральные темы: кино, музыка. Пересказали друг другу любимые эпизоды «Симпсонов», «Футурамы», «Южного парка», перешли к играм, после чего переключились на различия жизни в России и Казахстане.

Стемнело. Решили пойти спать.

Я попробовал открыть дверь, но было заперто. Постучался. За дверью раздавался мерный храп.

– Закрылись? – удивился Корбен.

– Не всем дано лицезреть королевские телеса. Видать, переодевается дамочка.

– А может, они того… – захихикал он.

– Полка не выдержит, – констатировал я.

Нам пришлось долго топтаться у двери, тихонько постукивая, чтобы не разбудить соседей по вагону. В какой-то момент мне это надоело, и я замолотил в дверь кулаком. В это время поезд встал на каком-то полустанке, все затихло, и нас наконец услышали. Кто-то отпер дверь. Мы вошли.

В купе было душно. Чиновник с супругой делали вид, что спят.

– Добрый вечер, граждане пассажиры! – официально объявил я. – Вашему вниманию – чета вымирающего вида Хомо Чиновникус Бюрократус. Вид отличается повышенным эгоизмом и лицемерием. Много и обильно питается. Живет недолго – слабое сердце.

Корбен прыснул.

– Валера! – зашипела тетя. – Что ты молчишь?

– Что вы себе позволяете? – возмутился Валерий Георгиевич. – Я вас в бараний рог…

– Спокойной ночи, дядя.

– Кошмар, – зашептала тетя.

– И вам доброй ночи, тетя, – сказал Корбен.

– …сотру, – закончил предложение дядя и заснул.

Мы по очереди расстелили белье, залезли на верхние полки, разделись и легли. Я вытащил смартфон, надел наушники и выучил еще несколько фраз на английском. Закончив, уснул.

* * *

Наутро тетенька, грубо пихая мужа в спину, разбудила его и усадила завтракать чем бог послал. Завтракать они предполагали вдвоем и заняли весь столик, а бог им послал вареную курицу, хлеб, масло, колбасу, соленья, копчености, сладости к чаю и еще бог весть что, я отслеживать не стал. Вместо этого пошел завтракать в вагон-ресторан, потому что купе наполнилось запахами, а я в дорогу никакой еды не взял. Не хотелось возиться, а Ксюша не стала настаивать.

Мы прошли несколько вагонов, добираясь до ресторана. По дороге остановились в одном из тамбуров. Корбен закурил. Я стрельнул у него сигарету. Переживания последних дней требовали выхода.

Попутчик предложил взять коньяка – весь этот и следующий дни нам предстояло трястись в поезде. Я не отказался.

Коньяк шел легко, за окнами проносилась заснеженная страна, а мы, размякнув, ударились в воспоминания, постоянно прерывая друг друга словами «Во, точно, у нас тоже так было!» и рассказывая что-то свое на ту же тему.

Немало говорили о спорте, перешли к бодибилдингу. Оказалось, что Корбен пару лет ходил качаться, но потом бросил.

– Что думаешь, как лучше себя вести в ситуациях, когда велика вероятность подраться? – спросил я.