Книга Великие битвы великой страны - Сергей Алексеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Присмотрела я, присмотрела, – говорила старая Пелагея. – Есть сын боярский Тимофей Мещерин. Вот у кого люди живут так живут. Не лют, не крут. Шкуру с живых не сдирает. К нему и пойдем.
И мать о новом месте все думает. И отец к новой жизни рвется. Ждут они Юрьева дня.
Скорей бы!
А Ефимке все равно. И Наденьке и Олюшке все равно. А если говорить честно, то переезжать на новое место им и вовсе не очень-то хочется.
Тут речка. Зовут Сережа. Привыкли к речке. Тут лес. Вековой, дремучий. С грибами, с ягодами. Привыкли к родному лесу. Тут дружки и подружки. Катька, Анфиска, Мотька, Митрошка, Игнатка, Ларюк, Меркул. Как же без них? Без дружков, без приятелей.
Не нужен ребятам Юрьев день.
Сказал Ефимка:
– Хоть бы и вовсе не был.
– Не был, не был, не был, – заверещали Наденька и Олюшка.
Кончилось лето. Настала осень. Отец посветлел. Даже в плечах расправился. Оживилась, стала проворнее бегать мать.
– Дождались, дождались, – твердит старая Пелагея. – Еще две недели, и Юрьев день.
И вдруг! Что такое?! Как?! Почему?!
Объявлено: не будет в этом году Юрьева дня. И в будущем не будет. Ввел царь Иван Грозный временный запрет на переход крестьян от одного помещика к другому.
Заплакала, запричитала старая Пелагея:
– Как же так?! Как же так?!
Подошел Хабар Телегин, наклонился к матери:
– Вот те и Юрьев день.
И Ефимка, и Наденька, и Олюшка подбежали к бабушке:
– Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!
Только не было в их словах сожаления. Глупые они, несмышленые. Довольны, что не надо никуда уезжать. Схватили лукошки, помчались в лес.
…Прошло десять лет. При сыне Ивана Грозного, царе Федоре Ивановиче, вышел специальный указ, который навсегда отменил право крестьян переходить от одного помещика к другому. В России окончательно установилось крепостное право.
Первый сын царя Ивана Грозного Дмитрий, которому бояре много лет тому назад приносили присягу на свою верность, умер еще ребенком. Второй сын царя, как и отец, носил имя Иван.
Он и стал наследником русского престола.
Иван Грозный любил, но в то же время и ревновал сына. Молод царевич Иван. Характером более мягок. Не страшились его, как царя Ивана Грозного, а, наоборот, тянулись к царевичу люди.
Подозрителен царь Иван. Недобрые мысли в голову заползают. А тут еще и советчики нет-нет да и шепнут:
– Остерегайся, государь. Уж больно люди не те вокруг царевича.
Не находит в такие минуты царь себе места. Все кажется ему, что царевич Иван «желает царства», то есть мечтает побыстрее сам стать русским царем.
Растравит себе душу царь Иван. Прикажет казнить кого-нибудь из друзей царевича. Затем успокоится. Встретится с сыном, старается что-нибудь доброе сказать. Как бы вину свою искупает.
Готовил Иван Грозный сына к престолу, в государственные дела посвящал, не таил своих намерений и планов.
И все же не мог до конца изменить свой несдержанный, жестокий характер царь. То вместе с сыном в застолье, вместе на охоте, радостен и светел, то вновь снова нахмурится, коршуном на него смотрит.
Вот и в тот день.
Заперечил в чем-то сын отцу. Произнес не то слово. Не сдержался опять Грозный. Лавиной бранных слов на сына обрушился. Даже ударил.
Боярин Борис Годунов, бывший случайно при этой вспышке царского гнева, пытался было стать на защиту царевича.
Еще больше взвился теперь Иван Грозный.
– Заступники! – кричал на Годунова. – Не желаете мне добра. Вороги кругом. Изменники!
Избил он жестоко боярина Годунова. Отступил боярин Борис Годунов.
Повернулся Иван Грозный опять к сыну. Вновь неосторожное что-то сказал царевич.
– Щенок! Ирод! – закричал Грозный. Потерял он окончательно власть над собой. Глаза помрачнели. Забегали, забегали из стороны в сторону. Волосы на бороде как-то вздыбились. Нос, и до этого длинный, вовсе стал выглядеть клювом. Ссутулился, сгорбился царь Иван. И вдруг, как пружина, выпрямился. – Щенок!
Сжал он тяжелый посох, бывший у него в руке. Поднял руку. Ударил сына. Пришелся удар посоха в висок царевича. Упал, как подкошенный, царевич на пол.
Не отходили лекари молодого Ивана. Умер царевич Иван.
Была у Ивана Грозного борода: рыжая не рыжая – золото с чернотой.
В один день превратилась в золото с белизной. Тяжело переживал царь Иван смерть своего сына.
– Нет мне прощенья. Нет мне прощенья.
Уединился. Отошел ото всех дел. По церквям и монастырям ездит. Бьет земные поклоны Богу.
Приезжают гонцы из разных концов России.
– К кому?
– К государю.
– Нельзя. Царь молится.
Приезжают гонцы из разных ближних и дальних заморских стран.
– К кому?
– К государю.
– Нельзя. Царь молится.
Молится, молится царь Иван. Осыпает деньгами церкви и монастыри.
Тянут свои печальные песни священники и монахи. Поминают погибшего царевича.
Похудел царь Иван. Осунулся. Страшно глянуть теперь на Грозного.
Стал царь вспоминать вдруг прошлые годы. Вспоминает опричнину, казни. Эх, эх, сколько извел людей. Ох, ох, жить самому недолго. Простит ли Господь суровость?
Задумался.
«Может, Господь и простит. А люди?»
Решил царь вернуться к делам казненных. Пересмотреть суровые свои приговоры. Приказал отписать, то есть занести в специальные списки, фамилии тех, кто подлежит прощению.
Стоят приближенные, называют царю фамилии.
– Князь воевода Горбатов-Шуйский. Тот, что Казань…
– Помню, помню, – перебивает царь. – Отписать.
– Князь Владимир Андреевич Старицкий.
Вспомнил Иван Грозный двоюродного брата:
– Прости меня, грешного. Отписать.
Продолжают называть приближенные казненных царем людей.
– Боярин Иван Петрович Федоров-Челяндин.
Вспоминает царь, как заставил тогда Челяндина сесть на царский трон.
– Отписать.
– Дьяк Иван Висковатый.
Вспомнил Грозный, как добивали ножами Висковатого.
– Отписать.
– Воевода Никита Козаринов-Голохвастов.
