Книга Война "невидимок". Остров Туманов - Николай Шпанов

Найденов не мог отказать себе в удовольствии снестись с Витемой и отправился в радиорубку.

Составляя депешу от имени Шеллинга, он мельком глянул на карту и включил в депешу первое, что попало на глаза: «…прошел траверз острова Рольфа, приближаюсь Хаммерфесту…»

Дальше шло сообщение о здоровье русского пленника, пожелание счастливого плавания, и, как бы невзначай, просьба сообщить свое место и намерения.

К радости Найденова, Витема не заставил себя ждать с ответом. Капитан выразил удовлетворение по поводу того, что у Шеллинга все благополучно; просил не рисковать встречами с английскими кораблями; ради сохранения доверенного ему пленника и важных документов советовал идти фиордами. И, наконец, сообщил, где находится.

Найденов не поверил своим глазам, когда, глянув на карту, определил координаты Витемы. Если местонахождение «Одды» определено верно, то они были самыми близкими соседями: того и гляди течения и ветры, игрушкой которых является «Одда», столкнут ее с кораблем Витемы.

Такая перспектива заставила Найденова снова поспешить в ходовую рубку. Там он мог делать сразу два дела: удерживать корабль поперек волны, чтобы его меньше мотало, и наблюдать за катером, приготовленным к походу.

Нервное напряжение заставляло Найденова при каждом подозрительном звуке хвататься за оружие. Он беспокойно поглядывал на катер. Жалел, что сразу не убрал с палубы приготовленные для похода продукты, одеяла и прочие принадлежности.

Когда продукты были перенесены под крышу, следовало подумать о том, чтобы укрепить по-штормовому катер. И тут Найденову показалось, что в рубке, где лежали все его мореходные инструменты и карты, снова мелькнула тень человека. Да, да, тень человека! Найденов не верил в привидения, хотя обстоятельства, кажется, могли бы заставить поверить в них.

В окошке рубки сверкнула вспышка выстрела. Другая… третья… Пуля вдребезги разнесла блок, через который Найденов только что пытался протащить трос. Забыв о катере, о шторме, обо всем на свете кроме желания схватить наконец своего таинственного врага, Найденов бросился на мостик. Там уже никого не было, но не оказалось и приготовленной винтовки.

Трос, которым он подвязал колесо штурвала, был перерублен.

Пока Найденов исправлял это приспособление, чтобы избавить «Одду» от бортовой качки, прошло минут десять. Когда же, окончив работу, он побежал на правое крыло мостика, чтобы спуститься к катеру, то едва не скатился с трапа и даже громко выругался: ветер развевал болтающиеся на шлюпбалках концы обрезанных талей. Катер был сброшен за борт. Найденов мельком увидел его в тот самый момент, когда волна несла его на борт «Одды». Послышался крепкий удар, и катер перестал существовать.

Найденов окинул взглядом палубу и на этот раз отчетливо увидел в конце спардека человека, бегущего к корме. Не раздумывая, Найденов разрядил в него всю обойму парабеллума, но таинственный противник исчез так же неожиданно, как и появился.

Найденов в сердцах переменил обойму. Соседство привидения, умеющего стрелять и, как бритвой, перерезать трехдюймовые тросы, совершенно не устраивало его. Он не спеша пошел к тому месту, где видел человека.

Посветил фонариком и протяжно свистнул: на переборке виднелись капли крови. Кровь, алая кровь текла в жилах таинственного мертвеца или призрака!

На утро — это было уже третье утро на «Одде» — Найденов проклинал себя за то, что сразу же, ночью, не пошел на поиски врага. Очнувшись от короткого сна, которым он забылся в рубке, он сделал новое открытие: оба трапа, ведущие из ходовой рубки на верхнюю палубу, были разобраны. Из них вынули все ступеньки — сверху донизу. Найденов поразился: это было сделано так бесшумно, что не нарушило его тревожного сна. Разумеется, для Найденова не составило бы труда соскочить с мостика, — но как попадешь обратно? Всякие времянки или тросы, которые он приладил бы, противник легко уничтожит. А это значит, что Найденов не сумеет добраться до штурвального отделения и хоть сколько-нибудь влиять на судьбу дрейфующей «Одды». С другой стороны, оставаясь на мостике и в рубке, Найденов тем самым предоставлял остальное судно во власть противника. Здесь было над чем подумать!

* * *

Палуба мостика белела от соли. Найденов, стараясь сохранить равновесие на этой скользкой, как лед, поверхности, ловил в секстан низкое солнце, изредка выглядывавшее в разрывы туч. Наконец это ему удалось. Он поднял к глазам хронометр, и… тут с силой выбитый у него из рук секстан ударился о поручни и разбился. Найденов отскочил в сторону и присел. Вторая пуля пробила брезент фартука там, где он только что стоял.

Распластавшись на палубе, Найденов приподнял фуражку над брезентом. Она тотчас была пронизана пулей.

«Стрелок неплох, — подумал Найденов. — Удивительно, что он разбил секстан, а не мою голову».

Между тем никем не управляемое судно повернулось бортом к волне. Найденов прополз к трапу, быстро скатился в рубку, чтобы заняться штурвалом, но тотчас же убедился, что все его усилия бесполезны: колесо штурвала вращалось свободно, не оказывая никакого влияния на движение судна. Либо сорвано перо руля, либо перебиты штуртросы, ведущие от штурвала к румпелю.

Найденов решил найти повреждение и спустился на палубу с левого крыла мостика. Расчет был верен: враг его не видел. Найденов быстро обнаружил повреждение: действительно, штуртрос был разъединен.

Хлопок выстрела прервал размышления. По начавшей уже вырабатываться привычке Найденов тотчас присел за выступ трюма. Было ясно: в любую минуту, где бы он ни находился, можно ждать пули.

Ну что же, он готов к поединку. Но пусть уж не посетует и враг.

Не выпуская из рук пистолета, Найденов еще раз, крадучись, обошел несколько кают и раздобыл себе винтовку с достаточным количеством патронов. Но пока он рыскал по каютам, враг, видимо, выработал какой-то новый план: Найденов нашел все двери в проходах на нос запертыми. Теперь он был лишен возможности проникнуть в носовую часть судна. Идти по открытой палубе — значило подставить себя под выстрелы. Что же, придется отказаться от посещения офицерских кают, кают-компании и офицерского камбуза. Правда, в матросском камбузе скудно с едой, но голодная смерть ему не угрожает.

Найденов повернул назад, намереваясь заняться приготовлением чашки крепкого кофе. Только теперь, подумав о кофе, он понял, до чего проголодался и устал. Он подошел к камбузу и…

— Черт бы его взял! — вырвалось у него, когда он понял, что план врага был продуман во всех деталях: изолируя Найденова в корме, незнакомец не оставил ему ничего, что можно было есть. Посреди камбуза лежал откупоренный баллон с газом. Продукты, вода — решительно все было отравлено. Жестянки с консервами проткнуты, стеклянные банки разбиты, деревянный бочонок с пивом открыт.

«Черный орел»

Если бы дверь камбуза не была плотно затворена, газ, растекшись по кораблю, несомненно убил бы и Найденова. Но таинственный враг, по-видимому, понимал, что при этом мог погибнуть и сам, и не только предусмотрительно затворил дверь камбуза, но открыл в нем иллюминатор, чтобы, сделав свое дело — отравив продукты, — газ выветрился.