Книга Средневековая история. Первые уроки - Галина Гончарова

Впрочем, к этому эввир отнесся без особого восторга. И Лиля сделала набросок обыкновенного пера. Потом сходила в комнату, предъявила чернильницу-непроливайку, в которую было ради эксперимента налито молоко (эввирам вера запрещала спиртное и все, что туманит разум, так что договор скрепили кружками молока). И улыбнулась.

– Можно продавать это в трех вариантах.

Хельке поднял брови.

А Лилю понесло.

– Обычные, чуть ли не медные – для тех, у кого нет денег. Чуть подороже, из серебра и золота, дерева – для купцов. И третий вариант. Для аристократии. Золото и только золото. Дорогое, ароматное, черное или красное дерево, отделка драгоценными камнями, упаковка в специальные шкатулочки…

Хельке задумался.

А ведь это могло иметь успех. А если еще…

– Госпожа графиня, а если такой прибор от вашего имени послать кому-нибудь в подарок?

Лиля задумалась.

Кому?

Супруга даже вспоминать не хотелось. А вот поговорить на эту тему с отцом…

Ага, шнурки погладь и подвяжи, чтобы не споткнуться! Если няня косится так, что временами спотыкается, то отец тебя и расколет за пять минут. Максимум – за десять.

Но послать ему в подарок эту игрушку можно. Почему нет? Заодно авось чего в ответ пришлют.

И надо бы вспомнить, как были устроены простейшие перьевые ручки. Не просто перо на палочке, а чернильная ручка с пером. Ведь у нее такие были. Можно поршневую сделать. Но это надо еще местные чернила посмотреть. А то намешают сажи – и живи как хочешь. Любая ручка забьется.

Не пойдет.

Ладно…

Эввир с горящими глазами изучал чертеж.

Лиля благосклонно улыбнулась ему:

– Уважаемый Хельке, полагаю, вы покажете мне опытный образец?

– Госпожа графиня?

– Первое изделие…

– Разумеется, ваше сиятельство! Как только сделаю, сразу к вам!

– И нам надо подумать еще над одним вопросом. Я тут не слишком надолго. Поэтому…

– Ваше сиятельство, я что-нибудь придумаю.

– Замечательно. Уважаемый Хельке, подскажите мне, пожалуйста, хорошую портниху. И стеклодува.

Ювелир помотал головой от такого сочетания, но долго не думал.

– Для знатных дам у нас шьет Марион Альси, ее лавка через две улицы отсюда. А стеклодув у нас вообще только один. Барни Агрибас. Но он человек очень странный, ваше сиятельство, как бы чего не вышло.

– Что может выйти, когда со мной вирмане? – Лиля пожала плечами. – Я благодарна вам за заботу, уважаемый Хельке. Приходите завтра к обеду, подпишем договор. А сейчас… Полагаю, вам хочется пойти, попробовать сделать то, что мы нарисовали?

Ювелиру хотелось. Он вскочил из-за стола, раскланялся и улетучился из таверны. Лиля вздохнула. И помахала рукой трактирщику:

– Сыр, зелень, эль.

Не стоило бы, но после такого разговора выпить хочется.

Много.

Нельзя.

Ей – нельзя. Слишком велико искушение спрятаться. Хотя бы и в алкоголь. Нет уж. Не пойдет.

Лиля решительно сунула в рот петрушку – гадость мерзкая, но лучше так – и отправилась на поиски хоть кого-нибудь.

Лейфа она не обнаружила. Своих крестьян – тоже. С другой стороны, сама их отпустила на ярмарку. Она рассчитывала походить подольше. Но куда там. Зато наткнулась на двух из четырех вирман – тех, что были с ней сегодня утром. И недолго думая спросила:

– А Лейф где?

– Ваше сиятельство, он ушел с Ингрид на корабль. И просил передать, что вернется завтра утром. Если не понадобится раньше.

Лиля пожала плечами.

– Полагаю, что не понадобится. А вы…

– Ивар Рейнхольм.

– Олаф Райвессон.

Лиля кивнула.

– Мне надо сходить к портнихе. Составите мне компанию?

Вирмане переглянулись. Логика была проста. Отпустишь ее без свиты – не дай бог, что случится. Лейф шкуру снимет.

– Как прикажете, госпожа.

Лиля кивнула. И направилась на выход.

Лавку Марион Альси найти оказалось несложно. Стоило только спросить.

Но сама лавка Лиле не слишком понравилась.

Не снаружи, нет. Снаружи – такой же двухэтажный каменный домик, как и у Хельке. Разве что чуть поменьше. Крыша крыта чем-то непонятным. Надо потом выяснить, чем. Но это явно не черепица. Дранка? Кстати, знать бы, что это такое и с кого ее драли.

Как же мало знает человек двадцатого века!

Дверь открывалась в небольшое помещение. Стойка с тканями. Две девушки склонились над куском чего-то голубого. И вскинули на звук испуганные глаза. Обе в серых платьях, в чепцах, лица такие… Скулы выпирают. И под глазами глубокие круги. М-да. Ей до этого худеть и худеть. И даже трактирным служанкам. Что их здесь, не кормят?!

Или Лиле не понравились испуганные лица девушек за стойкой?

Или лицо выплывшей на звук колокольчика над дверью хозяйки? Чем-то Марион Альси была похожа на вяленую рыбу. Причем еще и протухшую. Чопорное выражение лица. Строгое темное платье. Жуткая нашлепка на голове. И глаза. Маленькие, темные, глубоко запавшие… Как эта страхозябра умудрилась стать модной портнихой?! Воспользовалась состоянием безрыбья?

Но, может, она и правда профи?

Надо проверить.

Тем временем Марион оценила серьги, кольцо, браслет, дорогой розовый шелк платья и расплылась в улыбке. Выглядело это так, словно оскалилась рыба-пила.

– Я рада приветствовать ваше сиятельство…

– Графиня Лилиан Элизабетта Мариэла Иртон, – представилась Лиля.

– Это честь для моей скромной мастерской.

Лиля надменно опустила ресницы. Вообще-то она была нормальной. И окажись Марион другой – уже улыбнулась бы. И попыталась завязать разговор. Но манеры модистки просто провоцировали на задирание носа.

Да! Графиня пожаловала! Не корнеплод с коры. Ее сиятельство. Вот сиять она и будет.

Лиля мастерски держала паузу. И Марион пришлось заговорить первой:

– Я могу быть вам чем-то полезна, ваше сиятельство?

– Да, пожалуй. Я хотела бы заказать платье.

– Моя мастерская к вашим услугам, ваше сиятельство.

– Тогда покажите, что вы можете мне предложить.

Сказано было с такой интонацией, что Лиля сама себя зауважала. Этакая смесь барственного высокомерия и легкой брезгливости.

Ну ладно уж, так уж и быть…

– Госпожа предпочитает розовые цвета? Это замечательный выбор. Они так идут к вашему цвету лица…