Книга Последний страж Эвернесса - Джон Райт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он припал к земле, вслушиваясь. Никто не может ходить по снегу беззвучно, однако он никого не слышал.
Пока Питер подбирал оброненный фонарик и включал его обратно, Гален успел испариться. Питер спросил:
Сколько до восхода солнца?
Ворон понюхал воздух.
– В это время года? Полчаса, может, меньше. А что?
– Его власть слабее всего на рассвете, особенно на заре воскресенья. Он наверняка страшно спешит. Ему надо попасть в дом в течение ближайшего получаса. Думаю, с ним есть еще люди, в смысле, другие человеческие существа. Мы должны добраться туда первыми. Вы хорошо бегаете?
И тогда они помчались по дороге. Ворон несся на предельной скорости, ноги его ходили, как поршни, толкая кресло, колеса гудели, а Питер сидел, подавшись вперед и вытянув перед собой руки: в одной пистолет, в другой фонарик, луч которого мерцал в падающем снегу.
Затем бородач произнес:
– Венди!
И побежал еще быстрее.
I
Венди не сомневалась, что нашла правильную комнату: она казалась безупречно подходящей для гостиной. Здесь стояли большие удобные кресла, низкий стол, диван. Над громадным камином висел щит с изображением крылатого коня над скрещенными ключами. Напротив красовался портрет темноволосого человека с суровым взглядом и резкими чертами лица, держащего на коленях череп. Череп был вроде оленьего, а из середины лба закрученной спиралью выходил единственный рог.
Портрет казался привинченным к стене. Подняв повыше миниатюрную лампу, Венди поискала какой-нибудь скрытый шпингалет или задвижку, но напрасно. Серебряный свет ничего такого не показал.
Венди была озадачена. Она отошла в угол и встала на голову, подол закрыл ей плечи. Когда лицо покраснело, юная женщина приняла нормальное положение, нахмурилась и села, постукивая пальцами по вискам.
– Поняла! – Она резко открыла глаза. – Талисман должен находиться за этой картиной в царстве снов. Чтобы добыть эти штуки, надо заснуть и шагнуть в картину во сне!.. Мне всегда приходят в голову отличные мысли, когда кажется, будто мозги вот-вот выплеснутся через край.
Венди очень устала, но подумала, что огонь оживит комнату. Понадобилось всего несколько минут, чтобы найти вязанку дров, сложенную в странном маленьком чуланчике дальше по коридору вместе с трутницей. Запал был выполнен в виде ухмыляющегося дракона.
Еще через несколько минут она уютно устроилась перед пылающим огнем. Венди завернулась в покрывало из медвежьей шкуры. Густой, теплый и мягкий мех убаюкивал.
Она лежала на диване, глядя на темноглазого человека, и его пугающие глаза, казалось, двигались и мигали в свете камина. Юная женщина перевернулась и положила голову на другой подлокотник, чтобы вместо портрета смотреть на крылатого коня.
Лампа на каминной полке горела словно звезда.
– Интересно, как эта штука выключается? – зевнула она. – Эх, жалко я не взяла из библиотеки ничего почитать. – И после паузы продолжила: – То-то забавно было бы, разыщи меня муж в таком виде. «Жина, чьто ти дэлаишь, спя на работи так? » – «Да ну тебя, Ворон, я талисманы ищу». Хе-хе.
Глаза ее слипались, волосы рассыпались по белой медвежьей шкуре.
– Вот бы Ворон оказался здесь, подоткнул бы одеяло, поцеловал и крепко обнял меня. Он такой сильный! Он может поднять меня одной рукой. И удержать одной рукой, чтоб не убежала. Мой Ворон!
А потом она заснула.
II
Венди встала и нашла загнутый металлический крюк, на котором картина крепилась к стене, хотя раньше не заметила его в этом месте. Но теперь он торчал на виду, поблескивая в свете камина. Она откинула крюк, и картина распахнулась на петлях, словно дверь.
III
За ней открылся лес стройных серебристых деревьев с узкими белоснежными листьями – лес прекрасный и бледный, словно вишневая роща в цвету, и благоухающий тонкими ароматами. Прохлада и свежесть наполняли воздух, и каждый вдох рождал восхищение. Яркий, как в полдень, свет не давал теней, все представало глазу чистым и нетронутым. Тем не менее звезды над головой сияли яркими алмазными иглами.
Это был лес, неведомый миру.
И все предметы: деревья, трава, россыпи драгоценных камней – казались верхом совершенства, такими, какими они должны быть по-настоящему, будто их земные тени – не более чем отражения, призванные напоминать человеческим глазам о вещах из горних миров. Так портрет в медальоне призван напоминать человеку о его любви, когда возлюбленный далеко, но обещал вернуться.
Венди не успела углубиться в это царство чистой красоты, как ее счастье обернулось ужасом и страхом. Небо потемнело, словно затянутое облаками, и лепестки чистых белых листьев начали сворачиваться и опадать. Будто листва клена осенью, эти белые листья в полете становились красными, как кровь, и вскоре траву покрыла рубиновая россыпь.
Венди откуда-то знала, что эта осень никогда не сменится весной; что в отличие от земных деревьев, которые умирают и возрождаются каждый год, эти деревья вечной весны перейдут в бесконечную ледяную зиму, чтобы никогда не проснуться снова.
Юная женщина расплакалась, и слезы ее текли так же густо, как падавшие листья.
А листья продолжали сворачиваться и падать, и Венди начала различать среди ближайших деревьев изящное создание, то и дело пропадавшее из виду на фоне белоснежных крон. Его очертания становились тем яснее, чем больше листьев стекало кровью с нагих ветвей.
Создание было изящно, словно лань, и сильнее арабского скакуна. Шкура белела, как снег, грива и хвост казались сотканными из лунного света, а чистый лоб венчал единственный рог, подобный закрученному спиралью узкому клинку.
Все больше листьев умирали у нее за спиной, их белизна покидала мир, и ее жуткая красота становилась все видней, ибо постепенно все четче проступала на фоне углов и теней нагих ветвей и сухих сучьев.
Она шагнула ближе, ее раздвоенные копытца вздымали шелестящие облачка сухих листьев, а те немногие, что еще не утратили своей белизны, медленно кружась, опускались на землю вокруг нее, словно ласковый, теплый и ароматный снег. Внезапный порыв ветра пригнул все древесные кроны, и в метели бледных белых листьев пропало все, кроме склонившей голову царственной фигуры, подходившей все ближе.
Единорог коснулась плеча Венди рогом, словно королева, посвящающая своего пажа в рыцари. Печаль тут же улетучилась, и юную женщину наполнило ощущение тихой радости и нерушимой силы. Ей показалось, что создавший это место, кто бы он ни был, воссоздаст его в прежнем блеске, если пожелает, исцелив и очистив от скверны. И эта сила находится так же близко, как единорог, когда листья были в цвету: незаметная для смертных глаз, хотя и прямо на виду.
