Книга Еретик - Леонид Кудрявцев

— Нет, — спокойно сказал.

— Почему?

— Разве можно напугать смертью того, кто за эти двести лет умирал множество раз? Ты знаешь, чем является изгнание, как это происходит?

— Тебя лишили тела, и ты вынужден был скитаться по другим мирам, вселяясь в тела их обитателей.

— Верно. Причем в каждом теле я был не очень долго. Самое большее год, два, а чаще всего лишь несколько месяцев, а то и дней. Представляешь, во скольких телах я побывал за двести лет? И конечно, некоторые тела, в то время когда я в них находился, умирали. Нет, смерть меня сейчас не страшит.

— Совсем-совсем?

— Может, и не совсем. Да только имеет ли смысл бояться неизбежного?

Даниил глотнул вина, вновь поставил бокал на столик и уставился на полыхавший в камине огонь.

— А чего же тогда стоит бояться?

— Пустоты и безразличия. Того, чего должен бояться каждый настоящий маг.

— Ну, великим магам они вряд ли угрожают.

— Великим они угрожают более, чем кому-либо. Чем больше кому-то дано умения управляться с магией, тем чаще начинают наступать ему на пятки пустота и безразличие. Это плата за знания и умения, используемые лишь для себя, для собственной выгоды.

— Ого, ты, кажется, ничуть не изменился. Как мне помнится, именно за такие убеждения тебя и отправили в изгнание.

Даниил пожал плечами.

— А почему я должен был измениться? Потому что меня наказали? Поставили в угол и сказали, что так делать нельзя?

Чувствуя, что начинает потихоньку злиться, Алта сказала:

— Почему бы и нет? Вообще это называется чувством самосохранения.

— Ах, самосохранения?

Сказав это, Даниил откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди.

— Оно самое. То, которым ты полностью пренебрег. В результате чего и угодил в изгнание. Нельзя говорить великим магам в лицо гадости.

— Особенно если эти гадости чистейшая правда, — перебил ее Даниил. — И в основе их лежит достаточно простая мысль, до которой не в силах додуматься только такие кретины, как великие маги. О том, что магию необходимо использовать не на междоусобные войны, а на закрепление окружающего мира, о котором мы, по сути, не знаем ровным счетом ничего.

— Ну, тут ты хватил. Кое-что знаем.

— Да? И что же мы знаем? Сказочки, которыми нас кормят ночные купцы? О том, что наш мир плоский? О том, что где-то там, далеко-далеко, есть черная стена, отгораживающая нас от целой цепи миров? И это все? А откуда берутся тогда вероятностные волны? И если наш мир плоский, то что находится за его краем? Кстати, насчет вероятностных волн… Ты слышала, что они становятся сильнее?

— Что? — спросила Алта.

— Они становятся сильнее. По крайней мере так утверждают кощуны.

— Кощуны, — презрительно фыркнула Алта. — Что они понимают в большой магии?

— Ничего. Зато понимают в малой, и кстати, в вероятностных волнах тоже, поскольку закрепляющие заклинания им приходится накладывать после каждой вероятностной волны. Так вот, кощуны утверждают, что вероятностные волны становятся сильнее. И если они не ошибаются, то ты понимаешь, чем это грозит?

Алта вытащила из коробочки длинную, тонкую сигарету. Прикуривая ее, она подумала, что на самом деле, конечно, все это — полная чушь, которую Даниил несет, чтобы запудрить ей мозги и избежать смерти.

А если он не врет? Если вероятностные волны и в самом деле становятся сильнее?

— Это точно? — спросила она.

— Проверь. Это нетрудно сделать. Прикажи явиться во дворец какому-нибудь кощуну из ближайшей деревушки и хорошенько его расспроси.

— Почему же тогда я этого не заметила?

— Потому что у тебя слишком сильная магия. Для тебя небольшое увеличение силы вероятностной волны не имеет никакого значения. Пока не имеет. Понимаешь?

Алта стряхнула пепел в пепельницу и подумала, что, возможно, и в самом деле не врет. И если сила вероятностных волн будет постоянно увеличиваться, то наступит момент, когда она окажется сильнее, чем заклинания кощунов. Замки магов, конечно, устоят, но вот все остальное… деревни, села, города… и самое главное — люди.

— Как скоро это может произойти? — спросила она.

— Конечно, даже по меркам магов — не очень скоро, — ответил Даниил. — Однако произойдет. И если маги к этому не будут готовы…

— Угу, а для того чтобы противостоять этой будущей катастрофе, великие маги прямо сейчас должны прекратить все склоки, построиться в ряды и с дружной песней отправиться на обустройство этого мира. Как будто они именно для этого становились великими магами.

— А для чего же? — иронически усмехнулся Даниил. — Чтобы тратить магию на бесполезные армии драконов? И вообще, ты задумывалась, чем это все, по идее, должно кончиться?

— Ну и чем?

— А тем, что в конце концов останется один, самый подлый, самый хитрый, самый могущественный великий негодяй. Один-одинешенек. А потом, когда вдруг выяснится, что кощуны больше не могут противостоять вероятностной волне, ему придется в одиночку защищать этот мир. Прелестно? И вот тут-то выяснится, что сделать это он не способен, поскольку привык не защищать, а нападать из-за угла, не спасать, а убивать конкурентов самым подлым и хитрым образом. И как ты думаешь, что станет с этим миром?

— Врешь ты все, — уже по-настоящему злясь, заявила Алта. — Причем врешь совершенно глупо.

— Это откуда получается?

— От верблюда.

— А если серьезно?

— Даниил, ну как ты не понимаешь? Как появились великие маги? Как сам ты стал магом? Неужели забыл те времена, когда у тебя были всего лишь способности к магии, всего лишь талант, да и то небольшой, "начальный? Ты его развивал, трудился, совершенствовался и в результате так вырос, что тебе предложили стать великим магом. Не помнишь? Только ты от этого отказался.

— Ну и что?

— А то, что не будет этого одного, самого великого мага. Великие маги погибают достаточно редко. И значит, вместо погибших успеют вырасти другие, новые маги, из тех, которые сейчас еще ничего толком не умеют, но будут расти, учиться владеть магией, получать магическую энергию.

Сказав это, Алта загасила окурок в пепельнице и не без торжества уставилась на Даниила.

Что, съел?

А тот уже снова сидел лицом к камину, задумчиво крутил в руках бокал и, кажется, не обращал на нее никакого внимания.

И Алте, конечно, не терпелось убедиться в своей победе. И значит, Даниил должен был ее признать. Вот сейчас, немедленно.

Именно поэтому она все-таки не выдержала и сказала:

— Ну, признаешь ты свою неправоту или нет? И вообще, хватит забивать мне голову. Давай лучше еще выпьем, а потом я подумаю, что с тобой делать, серьезно подумаю. Хочешь, сделаем так, будто ты ко мне не приходил? Или давай я отдам тебе свиток, но ты дашь мне слово, что уйдешь куда-нибудь в дикие ячейки, подальше, так, чтобы тебя никто не нашел. Никто. По крайней мере еще пару сотен лет. А я за это время что-нибудь придумаю. Некогда мне сейчас. Вот отобью нападение Магнуса и после этого кое с кем переговорю. Есть у меня что предложить им взамен. Только, главное, ты раньше времени не высовывайся. Не дразни гусей.