Книга Витки. Черный Трон - Фред Томас Саберхаген

— Команды атлетов? — предположил я.

Он ухмыльнулся.

— Да. Моя и их. Они здесь для того, чтобы мы не сомневались в честности друг друга.

— Так вам пришлось объединиться, чтобы дать цену, назначенную Ван Кемпеленом?

Он кивнул.

— Этот человек провернул выгодное дело.

— Если бы у него был мой опыт, он бы нанял собственную команду атлетов, чтобы не сомневаться в честности двух других.

Он похлопал меня по плечу.

— Говорите как истинный солдат, — заметил он. — Это одна из причин, по которой я нанял вас. Вы еще расскажите мне все о вашей одиссее, когда дело будет закончено.

— Как продвигаются дела у Ван Кемпелена?

— Он получил то, что мы хотели, — сказал он.

— А когда вы получите это, как он выйдет отсюда?

Он сделал глубокую затяжку, потом отвел сигару и не спеша выпустил дым. Потом он показал мне оба ряда своих зубов, но не сказал ничего.

— Хотите посмотреть его лабораторию?

— Я хочу увидеть Энни!

— Возможно она там.

— Что происходит с ней, — спросил я, — когда все это кончится?

— Вам известно, что она от природы величайший медиум в мире.

— И что это значит?

— Обладатель такой силы стоит денег и может быть использован во многих других предприятиях.

— А если она не хочет работать?

— Она постоянно попадает в зависимость от определенных лекарств. Она будет работать ради них.

Я почувствовал, как к глазам подступили слезы.

— Я рад, что вы не мой отец, — сказал я, поддавшись порыву.

Он отмахнулся, словно я ударил его. Моя рука была на рукоятке сабли. Я опустил ее. Он все еще был мне нужен.

— Но я и не отец По, — сказал он сквозь зубы.

— Никогда не говорил, что вы его отец. У вас есть дети?

Он отвернулся.

— Не стоит об этом говорить, — сказал он.

Я последовал за ним, как мне показалось, в северном направлении.

— Вы ненавидите меня, не так ли? — спросил он спустя некоторое время.

— Это так.

Он помедлил на вершине широкой каменной лестницы, повернулся и прислонился к стене.

— Я хочу, чтобы все было решено сегодня же.

— Так вот что вы имели в виду, говоря о моем своевременном появлении?

Он кивнул.

— Сегодня вечером все решится. Но для вас это, должно быть, не является неожиданностью?

— Думаю, что нет.

— Я получу все золото, — сказал он тогда. — Но должен буду отдать большую часть своего состояния, включая это местечко.

— А Энни? — спросил я. — Она тоже часть цены?

Он опять кивнул.

— Но я бы хотел привлечь вас на свою сторону сегодня вечером, Перри, когда настанет время расчета. Да, я обещал им Энни. Я бы пообещал им все, только бы работы была завершена. Но потом… Они хотят обрести счастье, получив реальную собственность, драгоценности, счета в иностранных банках. Я получаю золото, вы получаете Энни и к дьяволу всех остальных.

— Если бы вы не были таким византийцем, Элисон, и таким последователем Маккиавелли… — сказал я. — Я не могу поверить такому человеку, как вы, даже если бы и захотел.

Он вздохнул. Потом стал смотреть себе под ноги. Прошла, наверное, минута. Или он действительно когда-то был актером, или в нем происходила огромная внутренняя борьба.

— Хорошо, — наконец сказал он, запустив руку под халат и доставая оттуда серебряную фляжку. Он открутил крышку, снял ее и помахал у меня перед носом. Я почувствовал запах виски.

Он наполнил крышку, которая была размером с короткий стакан, и опрокинув, выпил залпом. Потом он вновь наполнил ее и протянул мне. Я взял ее и проделал тоже самое.

— Мне эта идея пришла в голову случайно, — сказал он, — во время странного шторма. Я понял, что можно было осуществить. Мне потребовалось много времени, чтобы разработать механизм этого сотрудничества. Вот так я познакомился с Грисуолдом и Темплтоном. Мы работали вместе, отыскивая способы. Но в последнее время их одолела жадность. — Он снова предложил мне выпить. Я отказался. Он выпил сам, закрыл фляжку и отложил ее в сторону. — Так вот, я не буду испытывать угрызений совести, если нарушу часть соглашения с ними. Если леди действительно так много для вас значит, она ваша.

Я уселся на верхнюю ступеньку и потер лоб.

— Родство еще больше упрощает дело, — сказал он наконец.

— Черт вас возьми, сэр, — сказал я.

— Я не прошу сыновней почтительности, а рассчитываю на простое сотрудничество, — сказал он. — Мы обойдем этих злодеев и будем в выигрыше. Я получу свое золото, вы получите Энни, а они будут достаточно богаты, чтобы не слишком громко жаловаться. Это будет лучше, чем смерть.

— Ваши войска выглядят вполне равными мне одному.

— У меня есть резервы, о которых они не знают, — сказал он. — Они явятся по первому указанию, и перевес будет на нашей стороне, кровопролития не будет. Обе стороны, огрызаясь, отступят и займутся своими делами.

— А Ван Кемпелен?

— Он останется в живых.

— Почему?

Я вспомнил пожилого пучеглазого человека, который угощал нас чаем в Париже и выразил уверенность в нашем благополучии, когда мы выбрались, чтобы бежать по крышам. Да, он корыстен, но он не убийца, не сумасшедший, не хищник. Но разве мог я сказать об этом. Даже если бы и сказал, это ничего бы не значило.

— Потому что я так хочу, — ответил я.

Он сделал движение, как будто вновь потянулся за фляжкой, подумал и опустил руку.

— Это значит, что мне до конца жизни пришлось бы следить, чтобы он снова не выкинул номер с золотом.

Я почувствовал, как левый краешек верхней губы дернулся вверх.

— Думаю, вы можете себе это позволить? — спросил я.

— Черт вас возьми, сэр, — процитировал он. — Если это вас устроит, то так и будет. А теперь пожмем друг другу руки?

— Нет.

Он уронил сигару на пол и наступил на нее.

— Но что ж, хорошо, — заметил он. — Наши действия должны быть скоординированы. Мы наметим план действий, согласуем распоряжения. Входы и выходы будут наши…

Мы вошли в глубокий подвал, освещенный факелами и свечами, в тот же день, но позднее. Все здесь немного напоминало устройство рабочего стола Ван Кемпелена в его парижской квартире, только масштабы были гораздо значительнее. Работало несколько духовых шкафов. Здесь были кувшины, бутылочки, перегонные кубы и реторты, но большую часть емкостей составляли большие баки, расставленные на полу, непонятно в каком порядке. Огромное количество темного металла лежало на брезенте посередине комнаты. Энни в простом сером платье стояла рядом с баком, держа пару проводов, которые тянулись от него. Она посмотрела в нашу сторону, когда мы вошли, отпустила провода и подошла ко мне. Я обнял ее.