Книга Скверна - Сергей Малицкий

– Я ж подрезал уже эту страсть? Крепкая же гадость… Подрезал же! Или нет?

– Будь у меня какая страсть, – ответила Эсокса, – сейчас было бы самое время ее оживить. Так нету…

– А ведь я не сошел с ума, – продолжая сидеть в пыли, пробормотал Хаустус. – К сожалению. Все вдребезги. Ты понимаешь, дакитка? Хорошо быть советчиком, лекарем и мудрецом, принимая просителей в тихом дворике под плакучей ивой… Отдавать должное хорошему вину, продолжительным разговорам, сладким воспоминаниям. Жизнь кажется долгой, сердцу болеть не о чем, края времени не видно… Но он настает.

Старик смахнул слезу, похлопал себя по поясу, поискал что-то, затем высморкался в рукав, посмотрел на спутниц, которые все так же стояли между ним и мулами.

– Эх, лет сто пятьдесят назад я бы дорого заплатил, чтобы прокатиться на тележке с такими красавицами… Но, как сейчас помню, целоваться с дакитками несподручно. Привычка нужна. Можно или губу наколоть, или язык расцарапать.

– Можно и горло, – добавила Эсокса. – Наколоть.

– Можно и горло, если невтерпеж, – поднялся на ноги Хаустус и принялся выбивать из портов, рубахи и редких волосенок за ушами пыль. – Но я тогда о девчонках не думал. Я тогда, как собачонка, бродил по Дакките за полоумным угодником Сином и все ждал, что стану таким же, как он – неутомимым, умным, добрым.

– Не вышло? – примиряюще спросила Эсокса.

– Может, и вышло, – буркнул Хаустус. – И уродец способен на красавца нагримасничать. На время. А времени-то почти уже и нет. Я ж думал, что буду угасать долго и медленно, как хорошая лампа. Угаснешь тут медленно, когда такой ветер.

– Куда направимся? – поинтересовалась Эсокса.

– Глупые вопросы задаешь, – снова забрался на облучок Хаустус. – Ты всегда глупые вопросы задаешь. Это зависит от того, куда хочешь попасть.

– А куда хотели попасть вы с Авункулусом? – спросила Кама.

– Куда-куда, – пробормотал Хаустус. – Хотели отправиться в Гросб. Конечно, в малом, захудалом городишке все на виду, но нам-то что? Поселились бы где-нибудь в деревеньке на севере, поближе к этим проклятым железным воротам, за которыми закрылись в своей долине последние этлу… А там-то… Много ли нам надо? Идут же хоть какие караваны в Бланс или из Бланса? Подойти, перекинуться словом. Да, мы против них мелочь подзаборная, а все же должны уважить седины и лысины. Тем более сверху они, считай, что напоказ. Поговорили бы, отыскали бы родню Авункулуса да напросились бы на спокойную старость… Я все ж таки не самый плохой лекарь, принес бы пользу, на лепешку бы монету добыл. А теперь что?

– Что Авункулус, что Кама – та же родня? – предположила Эсокса.

– Я не хочу к этлу, – подала голос Кама.

– Лучше этлу, чем враги, – повысила голос Эсокса.

– А если и они враги? – не унималась Кама. – Когда-то они и даку были лучшими в воинстве Лучезарного. А уж затеряться среди этлу никак не получится.

– Атеры тоже были в воинстве Лучезарного, – огрызнулась Эсокса. – И как среди них затеряться? И что делать теперь? Ползти на карачках в Храм Света?

– Ползти на карачках в Бланс – то же самое, – прикрыла глаза от порыва ветра, поднявшего пыль, Кама. – Что там происходит? Ты знаешь?

– Оглянись, – зло буркнул Хаустус. – Не бери пример с двух престарелых придурков, один из которых уже за пологом. Ты когда последний раз видела этлу? А теперь и не увидишь. Ты что, не поняла еще, кто вошел в Даккиту?

– Как кто? – нахмурилась Эсокса. – Войны никакой к востоку от крепости Баб вроде не было. Да и беженцы уходили все больше от неведомой тревоги да от надоедливых проповедей. Судя по лицам воинов, вошедших в Баб, большинство из них атеры. Или лаэты, они же в шлемах. Значит… Значит, или королевство Нанба решило подмять под себя Даккиту, или королевство Атера, или королевство Талхо… Нет, там мало подданных. Лаэта?

– Эх, девка! – сплюнул в пыль Хаустус и тронул с места подводу. – А то, что храмовники в белых балахонах строем командовали, не удивило? Где стяги? Где вельможные мастера? Где трубы и барабаны? Хотя нет, барабаны и трубы были. Но за спинами. Потому как Даккита открылась перед паразитами сама. Как речная ракушка на берегу на жаре…

– Что ты хочешь сказать? – напряглась Эсокса.

– То, что я хочу сказать, ты и сама видела, – буркнул Хаустус. – Осталось только понять.

– Так куда направимся? – повторила вопрос Эсоксы Кама, оглянувшись. Телега катила не быстро, но даже лети она вслед за лучшими рысаками, ночь уже настигала ее.

– Не знаю, – признался Хаустус. – Хотя знаю. Я, к примеру, направляюсь к концу своей жизни. На двух мулах и с кипой гнилых кож. Неплохое завершение, не так ли? А уж вы… Как повезет.

– Представь, что тебе на сто лет меньше? – прищурилась Кама.

– На сто лет? – нахмурился Хаустус. – Я, конечно, угодник-то не из лучших. Но сто маловато. Сто лет назад я уже за семьдесят перешагнул. Нет, сто пятьдесят давай.

– Ты и давай, – скривила губы Эсокса.

– Значит, сто пятьдесят, – мечтательно почесал лысину старик и подмигнул спутницам. – Мне чуть за двадцать. Мозгов нет. В штанах тесно. В груди ветер. В ногах дурь. В глазах туман. И что вы хотели у меня узнать? Кто ж у придурка советов спрашивает?

– А если не двадцать, а лет сорок? – настаивала Кама.

– Сорок, хороший возраст, – кивнул Хаустус и тут же стал серьезным. – Когда не знаешь, куда направиться, спроси себя, откуда хочешь выбраться. Не знаешь, что делать, подумай, чего делать не стоит. Не знаешь, как жить…

– Сдохни, – зло подсказала Эсокса.

– Не живи, – поправил ее Хаустус. – Прежде чем думать, куда направляться, давайте-ка прикинем, куда мы попасть не хотим.

– В Даккиту, – прошептала Кама, и Эсокса согласно кивнула.

– Да, – задумчиво причмокнул Хаустус. – Туда нам направляться не резон. В Эрсет есть вообще место, где мы могли бы укрыться?

– Как долго? – спросила Эсокса.

– Вопрос отменяется, – проскрипел Хаустус. – Куда тогда двигать? Что делать умеете, девчонки?

– Убивать, – прошептала Кама.

– Убивать, – согласилась Эсокса.

– О как! – крякнул старик. – И много за плечами трупов-то уже?

– Один пока, – скрипнула зубами Эсокса.

– Много, – чуть слышно ответила Кама.

Старик обернулся, долго смотрел то на одну, то на другую, хотя мрак уже начинал скрадывать лица его подопечных.

– Вот что, – наконец заговорил он негромко, но складно и умно. – С таким умением вы без работы не останетесь, но ведь и работа не так, чтобы очень. Редко когда под крышей, для здоровья – опасно, расход на инструмент большой. Даже не знаю. Ладно. На ходу плохо думается. Через лигу встанем на стоянку на краю оврага, тогда можно будет и в голове покопаться насчет работы. Хотя дорога важнее. Ночь будет светлой, но за овраг ночью не пойдем, на той стороне только днем дорога либо с охраной, твари наведываются с равнины Муам. Тут же раньше почти как в Сухоте было. Говорили, что белые тут подчистили все, но я не шибко верю. За Кармой на юг до Лаэты сплошная пакость на полторы тысячи лиг. До самого озера Зумви. Или до моря Зумви, как говорят лаэты. Ничего хорошего, кроме Иалпиргаха, да и того лучше бы не видеть, не знать о нем. Конечно, и в Эрсетлатари можно найти уголок, где тебя никто не найдет, и сгнить в этом уголке. А вот чтобы дышать… Уходить отсюда надо. Тут, пока поганая кровь не выйдет да не высохнет, дышать нечем будет. Поэтому слушайте да советуйте. На юг нельзя.