Книга Рыцарь Хаген - Вольфганг Хольбайн

Альберих захихикал:

— Не выйдет, Хаген. Так просто ты от альба не отделаешься, — Лицо его находилось теперь на одном уровне с Хагеном, так что никто, кроме Тронье, не мог разобрать его слов, — Размышляешь, кому из друзей ты героически вонзишь в сердце кинжал? Или тебе пришел в голову другой вариант?

— Может быть, — пробормотал Хаген, не глядя на гнома.

— Знаю-знаю: ты им обоим напакостишь.

Хаген сердито замахнулся на наглеца. Сидевший справа от него гость удивленно повернул голову, но тут же поспешно отвернулся.

— Что тебе нужно? — прошипел он, — Иди к своему господину. У него сапоги грязные, можешь их вылизать.

Альберих засмеялся — как всегда, когда Хаген наносил ему оскорбление:

— Да я уже был у него, Хаген. И он послал меня к тебе.

— Вот как?

— Может быть, и так, — пробормотал альб, — А может, и нет — какая разница? Я вижу, ты при оружии. Зачем оно тебе?

— Мясо резать, — злобно буркнул Хаген, — А то оно очень жесткое.

— Чье мясо? Зигфрида? — Альберих удивленно фыркнул, — Стальной меч для этого не годится, Хаген, поверь мне. Так что же ты решил?

— Тебя это интересует?

— Пожалуй, я мог бы об этом и не спрашивать, — продолжал карлик, — Потому что все равно, что бы ты ни сделал, будет плохо. Честно говоря, я в тебе разочаровался. Я думал, ты уедешь или по крайней мере покончишь с собой. А так… — Он замялся, задрал правую ногу и пнул кубок Хагена. — И все-таки мне это интересно. Что ты решил?

— Почему бы тебе не потерпеть немного? — процедил Хаген, — Еще чуть-чуть, и все узнаешь, — Он показал рукой на Гунтера, закончившего разговор с Гернотом и давно уже смотревшего в его сторону. Король смотрел на него вопросительно, и в то же время во взгляде его было что-то еще, чего Хаген пока не мог понять. Нет, это был не страх, но явное беспокойство. Хаген слегка кивнул, на что Гунтер ответил ему таким же кивком.

Не очень уверенно Гунтер поднялся, схватил со стола кубок и постучал по нему перстнем. Звук был не очень громким, но все же он перекрыл шум веселья, а те, кто не услышал его, быстро замолчали, одернутые соседями. Через минуту в зале воцарилась полная тишина, все лица повернулись к королю Бургундии.

Гунтер поставил кубок на стол. За спиной Хагена неслышно возник слуга, чтобы заменить ему опрокинутый бокал, но Тронье нетерпеливо отмахнулся. Альберих, напрягшись, подался вперед.

— Друзья, — начал Гунтер. Голос его звучал твердо, но Хаген прекрасно понял, что король для храбрости уже изрядно хватил вина, — Друзья Бургундии и Вормса! — продолжал он, — Благородные дворяне и короли, рыцари и герои, оказавшие нам честь прибыть сюда, чтобы отпраздновать победу и возблагодарить Господа, — настал момент исполнить то, что давно ждало своего часа.

На мгновение он умолк, и Хаген успел бросить быстрый взгляд на Зигфрида и Кримхилд. Лицо Ксантенца было серьезным, лишь в глазах читался с трудом скрываемый триумф. Он держался совершенно непринужденно, тогда как Кримхилд с трудом сохраняла самообладание. Она старательно не смотрела в сторону Зигфрида. Гнетущее чувство вины обуяло Хагена.

— Всем собравшимся здесь, — продолжал король, — известно, кому мы обязаны победой! Людегер и Людегаст, короли Саксонии и Дании, объявили нашему государству войну. И победил их один-единственный человек, — Он улыбнулся и поднял кубок. Во рту Хагена появился привкус горечи, — Сегодня, — Гунтер повысил голос, — мы празднуем не только счастливый исход битвы и победоносное возвращение наших героев. Бог дал нам силы разбить вражеское войско, в несколько раз превосходящее нас числом. Но Господь сказал нам: возлюби врагов своих! Нельзя на зло отвечать злом и нельзя мстить побежденным. Пролито много крови, и никакое золото не оживит погибших. Я дарю свободу Людегеру и Людегасту. Завтра на восходе солнца будет готов корабль, который доставит их домой.

Восхищенный ропот пробежал по залу. Все знали, что Гунтер не собирался держать в заключении плененных королей пожизненно или же учинить процесс и казнить их, на что он имел полное право. Но столь щедрый жест — отпустить их безвозмездно, не требуя выкупа, — был неожиданностью для всех.

— Единственный человек, — продолжал Гунтер, обращаясь к гостям, — предотвратил разорение нашей империи, гибель наших верноподданных, избавил нас от горя и позора. Человек, год назад явившийся в Вормс, чтобы завоевать его. Но он сложил оружие и стал нашим другом. Не будь его, никто из нас не сидел бы сейчас здесь, а над башнями Вормса реяли бы саксонские и данские флаги. Этот человек, наш друг и вернейший союзник, — Зигфрид из Ксантена, — Он отвесил Ксантенцу легкий поклон. Тот нерешительно, будто только что догадался, что речь идет о ним, поднялся со стула. Когда стихли приветственные возгласы, король продолжил речь, — Наш друг и союзник, — повторил он, — Человек, разбивший саксов и пленивший их короля. Сегодня, Зигфрид, мы празднуем нашу победу, но прежде всего праздник посвящен тебе в знак нашей благодарности за спасение Бургундии. Благодарим тебя, Зигфрид из Ксантена.

— Он что, сошел с ума? — пробормотал Альберих, — Разве волку засовывают в пасть руку, когда другую он уже откусил?

Хаген усмехнулся. Быть может, не стоило настораживать Зигфрида столь преувеличенными выражениями восторга. Но он прекрасно понимал, почему Гунтер так поступает. Можно ли было упрекнуть его в том, что первый и, быть может, единственный триумф в этой неравной битве он хотел вкусить со всей полнотой?

— И посему хочу спросить тебя, Зигфрид из Ксантена, — вновь заговорил Гунтер, — Чего ты хочешь в награду? Короли Вормса и народ Бургундии должны тебе больше, чем просто красивые слова, — Он широко развел руками, — Золото и серебро, половина моего царства или место первого моего доверенного, правой руки короля Бургундии, — все, что хочешь, Зигфрид, — твое.

Не сразу ответил Ксантенец. Хоть он, разумеется, был готов к этому, но выглядел несколько растерянным. Быть может, Гунтер удивил его своей необычной щедростью: было опасно предлагать Зигфриду полцарства, ведь он мог и согласиться. Но в следующую секунду растерянность на его лице сменилась знакомой самодовольной улыбкой.

— Благодарю… тебя, Гунтер Бургундский, — молвил Ксантенец. — Великодушие твое безгранично, мой скромный поступок недостоин столь великой щедрости. Я помог тебе по дружбе, а не ради награды.

— Мы понимаем это, — Гунтер улыбнулся. — Но предлагаем тебе подарок тоже из дружбы, а не как плату. Назови свое желание. До нас дошли слухи, что у тебя таковое имеется.

В глазах Зигфрида мелькнула искорка недоверия — Хаген испугался, что Гунтер перегнул палку. Но в следующий миг Ксантенец широко улыбнулся:

— Ты верно говоришь, Гунтер Бургундский. Мне не нужно ни твоего золота, ни серебра — все это у меня есть. Я не нуждаюсь и в половине твоего царства, а также в сане твоего советника — ведь у меня есть место в твоем сердце, так же как у тебя в моем. Но в сердце моем есть лишь одно желание, и только ты можешь его исполнить. — Взгляд его упал на Кримхилд, — Я явился на берега Рейна потому, что до меня дошла молва о твоей силе и могуществе, но в стенах Вормса я нашел неизмеримо большее сокровище, Гунтер. Я встретил твою сестру, и с тех пор, как я ее увидел, сердце мое принадлежит ей. Так пусть империи наши соединятся, станут еще сильнее и могущественнее, и пусть этот союз скрепят прочнейшие узы — узы любви. Я прошу у тебя руки твоей сестры Кримхилд.