Книга Серебряный адмирал - Владимир Шигин

21 июля 1667 года, после долгих переговоров в Бреде, был заключен мир. Несмотря на успехи последних лет, Голландии пришлось заключить мир на невыгодных для нее условиях: она потеряла некоторые колонии, должна была снова обязаться первой производить салют английскому флагу, приспускать свой флаг перед английским и спускать марсели. Однако крупным судовладельцам и коммерсантам удалось добиться ограничения этих оскорбительных для самолюбия нации правил. Франция, боясь оставаться один на один с Англией, немедленно также заключила мир.

В целом же мир обеспечил процветание Голландии еще на долгие-долгие годы, пока ставшая поистине первой морской державой мира Англия не приберет постепенно все ее заморские рынки к своим рукам. Но все это еще будет не скоро, а пока голландцы праздновали свой такой долгожданный и такой выстраданный мир.

Глава пятая Между войнами

Долгожданный мир немедленно отозвался эхом нового политического альянса в Европе. Голландия заключила союзный трактат с Англией и Испанией (названный Тройственным союзом). Чуть позднее к трактату присоединилась и Швеция. По существу, союз был направлен против Людовика Четырнадцатого, бывшего еще совсем недавно верным союзникам голландцев в их борьбе с англичанами. Но политика — как разноцветный калейдоскоп: чуть сдвинул — и уже перед глазами совершенно новый рисунок. По Голландии сразу же пошли сплетни о французском короле. Якобы, будучи еще дофином, он изнурял своих кормилиц жестокими укусами. Будущий король даже родился с двумя зубами и первое, что сделал, появившись на свет, — это укусил до крови свою кормилицу. Быстрое усиление Франции и увеличение аппетита Людовика к соседним землям сделали Версаль слишком опасным для каждой из европейских стран.

Пока политики сколачивали новые союзы и вовсю планировали новые войны, Рюйтер отдыхал от походов и боев в кругу своей большой и дружной семьи. Стоило адмиралу показаться на улице, как знавшие его амстердамцы, останавливаясь, приветствовали его, приподнимая свои шляпы. Будучи человеком вежливым, Рюйтер отвечал каждому тем же, а потому даже за время самой короткой прогулки сильно уставал, почему и принял решение гулять без шляпы. Теперь дело пошло на лад, и на приветствия горожан он уже отвечал лишь кивком головы.

И снова характеристика Рюйтера, данная ему одним из его первых биографов: «Рюйтер раскрывал все свои военные таланты на море. На берегу же являл он все качества любезного человека. Он был весьма воздержан, не предавался никаким излишествам. С друзьями был весел, принимая вид важный и степенный с незнакомыми, и говорил с ними мало. Никогда не гордился блеском величия, на которое возвели его одни только заслуги. Оказывал всегда благодарность своим благодетелям, всегда был учтив с равными себе, дружествен с низшими, доступен и щедр с несчастными. Он оказывал дружбу к тем, кто были ему равны в начале его жизни, сохранял даже с ними обходительность, доказывая тем, что с переменой состояния он не переменился в своем характере. Он столько чуждался тщеславия, что начальствуя флотом… имел только одного слугу и ходил всегда без свиты. Не стыдясь состояния, в котором он был во время своего ребячества, рассказывал в обществе, даже в присутствии знатнейших людей, что он служил прядильщиком, а на море юнгой. Иногда он побуждал простых матросов не унывать, исполнять их обязанности, говоря им, что он был меньше их, и что они могут дослужиться чести выше его. Он хвалил охотно действия других, говоря всегда о своих со скромностью, и готов был всегда извинять недостатки других… Бывши на берегу, он оставлял все свои занятия, чтобы идти к обедне. По вечерам он читал Священное Писание среди своего семейства и часто пел псалмы. Жена и дети слушали его с удовольствием. Он внушал в них свою набожность и имел прекрасный голос. Герой этот обладал всеми добродетелями и не имел никакого порока».

Чтобы сделать Рюйтеру приятное Генеральные штаты в обход всех очередей и списков произвели его девятнадцатилетнего сына Энгеля в корабельные капитаны, а чтобы он мог сразу же проявить себя, назначили мальчишку командовать фрегатом, который отправился в Лондон за назначенным в Голландию полномочным английским посланником Жаном Мерманом. Посланник представил младшего Рюйтера королю с королевой, герцогу и герцогине Йоркским, принявшим мальчика весьма благосклонно. Особое ж внимание и заботу о молодом капитане проявил давний противник его отца генерал Монк, неизменно приглашавший Энгеля к себе на обеды, во время которых предавался бесконечным рассказам о своем противостоянии с Рюйтером-старшим. Затем король пожаловал молодого капитана кавалером со всеми полагающимся при этом церемониалом. Успел посетить младший Рюйтер и арсенал с портом в Чатаме, где с особым удовольствием любовался на стоящие под берегом многочисленные обгоревшие днища кораблей, сожженных его отцом.

В января в дом Рюйтеров прибыл датский посол и передал, что его сюзерен Фредерик Третий желает иметь у себя портрет знаменитого флотоводца не хуже, чем повесил у себя во дворце король Людовик. Естественно, что Рюйтеры сразу же нашли хорошего портретиста и заказали ему картину, когда же та была готова, ее немедленно переправили в Копенгаген.

— Я становлюсь модным! — не без иронии разводил руками адмирал.

— Ах, Михаил! — обнимала его жена. — Я самая счастливая жена! Я так горжусь тобой!

В это время большие изменения претерпевает военное кораблестроение. Опыт двух грандиозных морских войн не прошел даром. Если раньше английские корабли отличались от голландских крепостью и надежностью постройки, круче ходили к ветру, а французские славились своими огромными размерами, то теперь и голландцы стали строить на своих верфях корабли ничуть не хуже. Единственное, что по-прежнему отличало корабли Соединенный провинций, так это плоские днища, но иначе в голландских мелководных и насыщенных всевозможными банками и отмелями водах, было просто нельзя. К концу шестидесятых годов начали исчезать высокие, а потому сильно парусившие надстройки, столь негативно влиявшие на поворотливость и остойчивость кораблей. Теперь несколько возвышенной осталась лишь кормовая часть. Наряду с широко распространенными двухдечными, начали понемногу появляться и трехдечные ливиафаны, имеющие от восьмидесяти до сотни пушек и водоизмещение до 1700 тонн. Наряду с этим стремительно начал развиваться новый класс боевых судов — фрегатов, предназначенного для разведок, дозоров, крейсерства и набеговых операций. Всем этим занимался и Рюйтер.

Относительно безмятежная домашняя жизнь адмирала продолжалась не более года. Затем его внезапно вызвали в Гаагу.

— Кажется, затевается какая-то новая авантюра! — недовольно хмыкал он, целуя на прощание заплаканную жену и садясь в поданную карету. — Но будем надеяться, что все обойдется!

Причиной вызова Рюйтера было то, что Голландия и Англия решили объединить свои усилия для борьбы с алжирскими пиратами, доставлявшим немало хлопот как одним, так и вторым. Рюйтер должен был рассказать свои соображения по этому поводу. Лейтенант-адмирал к заданному вопросу оказался вполне готов.

— Чтобы обуздать африканских разбойников надобно иметь в средиземных водах не менее двадцати четырех кораблей и фрегатов. — сказал он заседающим — Только столь мощная сила удержит их от всяких посягательств на христианские суда! Разделенные на летучие отряды, наши корабли должны денно и нощно крейсировать вдоль Африки, выявляя и топя негодных. При таком подходе, я уверен, что через год тамошние разбойники образумятся вконец и запросят пощады!