Книга Битва за Дарданеллы - Владимир Шигин

В Калиари в то время пребывал изгнанный из Неаполя король Фердинанд. Едва «Венус» вошел в гавань и спустил паруса, король пожелал увидеть российских офицеров. Во время встречи на груди короля сиял орден Святого Андрея Первозванного, дарованный ему некогда императором Павлом Первым. Выслушав Раз-возова, тут же рспорядился отгрузить для адмирала Се-нявина 500 пудов лучшего пороха. Однако предупредил, что не желает осложнений с французами, а потому может перевозить порох только малыми партиями и по ночам. Делать нечего, пришлось соглашаться и на это. Потайные перевозки растянулись больше чем на неделю. Кроме пороха, попутно закупили свинец для пуль и бумагу для патронов.

Когда все было почти завершено, на «Венус» заявился одетый в рубище старик. Вахта хотела было его уже прогнать, но старик, поднявшись на палубу, внезапно троекратно перекрестился и произнес:

– Слава Богу! Кончились наконец-то мои несчастия! Затем нищий попросил доложить о нем командиру. Когда Развозов поднялся наверх, старик протянул бумагу. На грязном скомканном листе значилось, что податель сего является явившимся из французского плена ротмистром Санкт-Петербургского драгунского полка Степаном Яшимовым, которого следует доставить в распоряжение вице-адмирала Сенявина. Текст удостоверялся подписью и печатью консула Лизакевича.

Естественно, старый ротмистр встретил самый теплый прием со стороны фрегатских офицеров. Он был представлен кают-компании и все время до Катторо был ее почетным гостем.

– Скорей бы добраться до армии! – говорил Яшимов. – Я еще мужик крепкий, а против французов руки так и чешутся!

* * *

Любое плавание всегда утомительно своим однообразием. Что бы ни случилось, но неизменно каждые четыре часа с последним ударом склянок следует смена ходовых вахт. Вот колокол отбил шесть склянок. Это значит, что до полудня остался один час и настало время снимать пробу с обеда.

– Пробу подать! – командует вахтенный лейтенант Броневский.

С камбуза появляется кок с подносом. На подносе миска со щами, ложка и сухарь. Кок степенно приближается к старшему офицеру: – Прошу, ваше благородие, снять пробу!

Тот берет деревянную ложку, зачерпывает душистого варева. Пробует, затем кивает головой: – Добро! Выдачу разрешаю!

Кок так же степенно удаляется. А на шканцах уже появляется боцман и боцманматы. Близится минута самого главного священнодействия. По кивку Броневско-го боцманматы становятся в круг и выдувают в свои дудки самый главный флотский сигнал – «к вину». Фрегат мгновенно оживает, матросы сбегаются и быстро выстраиваются по вахтам.

Еще Петром Великим завещано, что российскому матросу каждый день положена законная чарка вин, ценою в три с половиной копейки. Разумеется, что вина порой давали разные: когда покрепче, а когда и послабее. А потому у матросов из всех прочих особой любовью пользовалось хлебное белое вино, в котором и крепость была, и дух. Само же вино матросы именовали промеж себя просто и кратко – водкой.

Питье на российском флоте всегда было ритуалом. Вот два дюжих матроса выносят на шканцы начищенную до сияния и источающую великий аромат медную ендову. Вот ее бережно ставят на брезент. Баталер (из грамотных) зачитывает по списку первую фамилию. Названный выходит и, обнажив голову, перекрестившись, принимает с великим почтением чарку, затем, стараясь не пролить ни капли, опрокидывает ее в себя. Отходя в сторону, кланяется всему честному народу и говорит прибауткой: – Чарка не диво, пивали вино да пиво!

А то и просто, вытирая рот просмоленной пятерней, подмигивает ждущим своей очереди: – Ох, крепка сегодни, зар-ра-за!

Баталер отмечает свинцовым карандашиком выпившего, чтобы, не дай бог, не смог затесаться в очередь еще раз, ибо этакие ухари имеются на каждом судне. Вот помечен чертой последней, и боцманматы свистят «к каше».

На палубе споро расстилают брезент. Артельщики несут с камбуза баки со щами и горячей солониной. Все чинно рассаживаются вокруг своих бачков. Артельщик режет солонину, чтобы каждому по равному куску, бросает в бак, подливает уксус. Один из сидящих читает вслух молитву. Затем разбирают ложки и по очереди, начиная с артельщика, начинают есть: в начале черпают жидкое. Вычерпав, берутся за мясо. Обед – дело серьезное, а потому едят всегда молча, не отвлекаясь на разговоры.

После обеда, если нет учений, лавировок и аврала, следует законный «адмиральский час», когда на судне все вымирает, кроме бодрствующей вахты. Затем подъем и снова нескончаемые корабельные дела.

Минуло еще несколько дней плавания и, наконец, на горизонте показались долгожданные белые вершины Далмации. Вскоре, лавируя под зарифленными марселями, «Венус» входил в Катторо.

Уже на траверзе бухты Развозов приметил флагманский корабль и велел править прямо на него. Настоящий капитан не будет подходить к флагману стороной, и с осторожностью он правит прямо на адмиральский корабль под всеми парусами, чтобы в самый последний момент, лихо «обрезав корму», обрасопить паруса и замереть корпус в корпус. Таковое действо по праву считается наивысшим мастерством и почитается на всех флотах мира особо!

Кажется, вся эскадра наблюдала за маневром капитана «Венуса». Развозов сдавал экзамен, а потому, отстранив в сторону вахтенного лейтенанта, командовал маневром самолично.

– Право! Больше право! – кричал он. – Стоп! Держи так! Теперь лево! Еще лево! Так держать!

– Есть! Держим! – отвечают два дюжих рулевых, с трудом ворочая скрипучее колесо.

«Венус» по-прежнему несся вперед, целя своим бушпритом точно в борт «Твердого». Дистанция сокращалась стремительно. – Пора спускаться? – обернулся старший офицер. – Рано! – Еще сажень, еще, еще… Вот теперь уж точно пора! – Право на борт! Одерживай!

Фрегат пронесся под самой кормой «Твердого», едва не задев ее.

– Есть, срезали! – радовались державшиеся в отдалении на шканцах офицеры. – Знай наших!

На кормовом балконе «Твердого» показалась высокая фигура главнокомандующего: – Здорово, ребята! – махнул он рукой. – Здра-жла-ваше-превосхо-дит-ство! – С прибытием к родному порогу! – Ур-ра-а-а!

– Паруса на гитовы! – скомандовал Развозов и вытер пот со лба. – Из бухты вон! Отдать якорь! Марсовые вниз! Катер к спуску!

Он прибыл к Сенявину, доложился обо всех перипетиях плавания устно, затем отдал и письменный отчет. К «Венусу» тем временем уже подогнали баркасы со всей эскадры, начали сгружать порох и другие припасы, вызнавать последние новости.

Что касается Володи Броневского, то он в первый же вечер поспешил навестить свою любимую Машеньку, по которой сильно успел соскучиться.

* * *

11 декабря 1806 года «Селафаил» (на который к этому времени перенес свой флаг Сенявин) покинул Каттор-скую бухту. За ним в кильватер потянулись остальные линкоры и фрегаты. Русские появились у острова Кур-цало внезапно для французов.

«Вице-адмирал Сенявин предлагал французскому коменданту, дабы он, видя наши превосходные силы, в отвращение вреда городу и невинным жителям, сдал крепость; но он отказался с изъявлением упрямства в рассуждении сдачи…»