Книга Остров Буян - Сергей Шведов

Отец Жильбер после лестной характеристики, высказанной в его адрес заезжим чародеем, едва не поперхнулся вином. Справившись с волнением, он выразил готовность с божьей помощью противостоять злу. Но что касается гаргулий, то в данном конкретном случае мы имеем дело с древним заклятием чудовищной силы, с которым вряд ли может справиться скромный деревенский кюре.

Господа Цезарь и Наполеон молча мотали на ус услышанное, но по их лицам было видно, что к борьбе с нечистой силой они не готовы и будут страшно удивлены, если кто-то обратится к ним со столь нелепым и диким предложением.

— Мне очень жаль, благородный Вадимир, — развел руками Гийом, — но, видимо, вам придется в одиночку расхлебывать кашу, которую вы столь неосторожно заварили. Ни мне, ни моим людям гаргулий не одолеть.

— Он расхлебает, — утешил старого рыцаря Закревский. — Ну что такое какие-то там гаргульи для доблестного воина Вадимира Чарноты, который одним махом семерых побивахом.

Хохлов с Крафтом отозвались на слова артиста ироническими усмешками, а благородный Гийом принял их за чистую монету:

— Неужели семерых?

— Уверяю вас, рыцарь, — заливался соловьем коварный фюрер. — Это же Штирлиц, боец невидимого фронта. В младенчестве он подобно Гераклу задушил двух змей. В подростковом возрасте замочил Медузу Горгону. В год совершеннолетия убил дракона. А к тридцати годам он лично разрушил полтора десятка замков, завоевал Палестину, одолел сторукого великана, поверг наземь циклопа. В общем, с какой стороны ни посмотри, это выдающаяся личность.

Я скромно помалкивал. Прямо скажу, не всё в словах актера Закревского было правдой. И свои дифирамбы в мой адрес он пел исключительно в отместку за то, что я обозвал его магом и чародеем, но тем не менее своими неумеренными похвалами он лил воду на мою мельницу. Теперь я мог быть уверен, что с наступлением ночи у меня будут развязаны руки. Никому из местной челяди даже в голову не придет подсматривать за человеком, к которому вот-вот наведаются гаргульи. А уж победит он их или нет, это вилами по воде писано. В крайнем случае я мог рассчитывать на пышные похороны и потоки слез на мою могилу.

Цезарь с Наполеоном, явив миру природный гуманизм, приняли фюрера Закревского в свою компанию, и я мог теперь без помех предаваться размышлениям в своей комнате, ожидая наступления темноты. Гаргулий я почему-то не боялся. Они не произвели на меня впечатления, быть может, потому, что уж очень походили на летучих мышей. Ну разве что росточком побольше. А я мышей не боюсь. Конечно же меня очень интересовало, что же они стерегут с таким рвением вот уже не одно тысячелетие, если верить слухам. А стерегут они, судя по всему, нечто весьма ценное, иначе мой хороший знакомый Варлав не стал бы бить копытом вокруг этого древнего капища.

Надо признать, что тумана вокруг себя ведун из храма Йопитера напустил изрядно. В отличие от Закревского, я крайне слабо разбираюсь не только в практической магии, но и в теоретической. Из основных принципов этой древней лженауки мне известен только один: подобное вызывается подобным. Я вычитал его из книжки по научному атеизму, которым меня в подростковом возрасте потчевали заботливые педагоги. Но я их не сужу. В конце концов, им и в голову не приходило, что их ученику Вадиму Чарноте придется сражаться с нечистой силой, которой согласно учению марксизма-ленинизма в природе не существует, Мне ничего другого не оставалось, как только поздравить основоположников этой теории с глубоким проникновением в суть вещей и посетовать на несовершенство человеческого разума.

Замок потихоньку погружался в тревожный и чуткий сон. Ночь уже вступила в свои права, и луна кокетливо заглядывала в приоткрытое по случаю духоты узенькое оконце моей комнаты. Звезды равнодушно подмигивали мне с черного как сажа небесного свода, предвещая если и не гибель, то, во всяком случае, массу неприятностей. Однако я не внял предостережению звезд. Поднявшись с постели, я тихонько выскользнул из своей комнаты и осторожно постучался в дверь комнаты прекрасной Маргариты. Девица де Руж впустила меня в свою спальню с очень недовольной миной:

— Я ждала вас позже, Фарлаф.

— Меня подгоняло любящее сердце, о изумруд моего сердца.

— Где вы нахватались таких пошлых выражений, Фарлаф?

— Прошу учесть, что я долгое время воевал в Палестине. А что касается манер, сударыня, то ваши тоже оставляют желать много лучшего. Разве так благовоспитанные девицы встречают горячо любимых женихов? Вы ведь еще даже не раздеты.

— Если вы не прекратите свои дурацкие шутки, Фарлаф, я вас ударю.

— И напрасно, о сапфир души моей. Боюсь, что и без семейной ссоры у нас сегодня будет масса развлечений, — сказал я, с удобствами располагаясь в деревянном кресле, стоящем подле девичьего ложа.

Ложе, разумеется, было новым, ибо старое разнес вдребезги один весьма агрессивный зверь апокалипсиса, приблизивший неразумным поведением свою кончину. Вероятен был риск, что и это ложе долго не продержится, ибо занимавшая его красавица словно магнитом притягивала к себе негодяев разного рода. О чем я и поспешил сообщить наследнице замка Руж.

— Вы, случайно, не себя имеете в виду, Фарлаф?

— И себя в том числе. Вы ведь знаете, зачем мне понадобились ваши земли.

— Знаю, — отозвалась Маргарита, укладываясь на пышном ложе. — Вы, как и ваш батюшка, помешаны на власти. Но в данном случае у вас нет шансов. Вы сломаете себе шею, а я останусь вдовой де Бриссар, и этот статус меня вполне устраивает.

— Какое всё-таки ледяное сердце скрывается под столь прелестной оболочкой.

— Бросьте, Фарлаф. Я честно предупредила вас об опасности.

— Согласен. Но признаюсь, я не внял вашим предупреждениям. Более того, я пригласил в вашу спальню гостей.

— Каких еще гостей?

— Гаргулий, которые стерегут вход в подземное капище.

— О негодяй! — всплеснула руками Маргарита. — Да как вы посмели подвергнуть мою жизнь опасности.

— А разве вы не рискуете моей жизнью? Ведь вам отлично известно, что любой мужчина, вступающий с вами в брак, обречен, ибо вашим женихом является то ли демон, то ли сам Сатана.

— Но вы ведь убили зверя? — испуганно прошептала Маргарита.

— Я убил всего лишь одно из воплощений вселенского зла. Это отсрочило развязку, но отнюдь не разрешило ситуацию.

— Так вы считаете, что он придет?

— Ну, я не исключаю такой возможности. Вы пытаетесь обмануть сразу и небо и ад, драгоценный сосуд моего сердца. Но ваша попытка вступить в фиктивный брак вряд ли будет одобрена обеими этими инстанциями.

— И что вы предлагаете?

— Пока ничего. Но я собираюсь поговорить с гаргульями и выяснить, что они охраняют с таким тщанием. И уже исходя из полученных сведений принимать решение, стоит ли игра свеч.

— Так вы хотите бросить меня, негодяй?!

— Пока что, аметистовая моя, я вам не муж и не любовник. Но, пренебрегая мною, вы рискуете получить и того и другого совсем не там, где ищете.