Книга Твои нежные руки - Розмари Роджерс

Едва Клейборн назначил расследование, большое жюри предъявило обвинение в пиратстве Жану Лафиту и другим обитателям Баратарии. Пьера осудили как «соучастника и пособника» и бросили в кутузку без права внесения залога. Жан, разумеется, немедленно заручился услугами известнейших адвокатов, Джона Граймса и Эдварда Ливингстона, которые принимали присягу самого Джорджа Вашингтона при вступлении последнего в должность. Но алчность — весьма соблазнительная приманка, и Граймс отказался от должности окружного прокурора, чтобы принять дело, а вместе с ним и жирный кусочек в виде двадцати тысяч долларов за защиту Пьера Лафита.

Но даже если Пьера и оправдают, конец близок. Нет, Кит правильно поступил, выстроив дом на песчаном островке в Мексиканском заливе. Там Ами будет в безопасности, пока не настанет время потихоньку улизнуть и заняться бизнесом где-нибудь подальше отсюда. Кит подумал о Виргинии, о пещерах и крошечных озерцах, которые так любил в детстве, зеленых полях и невысоких холмах, где можно нажить состояние, выращивая табак и хлопок. Какая жизнь ждет его!..

И Ами.

Она стала совсем другой. Постоянная печаль, таящаяся в глазах, особенно когда она думает, что он ничего не замечает. Что же произошло на самом деле? Какие события заставили ее бежать в Испанию вместе с обедневшим аристократом? Не влюбилась же она в него, ясно как день! Амелия никогда не выражала особенных чувств к своему нареченному, если не считать довольно поверхностного сочувствия к его судьбе.

Но и Кит уже успел узнать женщин, многого навидался за последние годы и понимал, что, несмотря на то что Ами довольно удачно разыгрывает безразличие, все же глубоко страдает. Кит готов поклясться, что сердце ее разбито. Дважды ему удалось застать ее врасплох и на глазах сестры блестели слезы, а лицо, искаженное мучительной гримасой, лучше всяких слов говорило о неподдельном отчаянии. Она тоскует по мужчине, в этом нет сомнения. Значит, его долг — найти того, кто причинил ей столько боли.

Кит поднялся, увлекая за собой Ами, и крепко обнял ее тонкую талию. Она сильно похудела, весит не больше ребенка, личико осунулось, и глаза кажутся просто огромными.

— Тереза станет кормить тебя гамбо[18], чтобы ты набрала жирка на костях. Дом не очень велик, но уютен.

Пусть жизнь не кипит ключом, как в Новом Орлеане, можешь вернуться сюда, когда захочешь. Но ты полюбишь Бель-Терр.

— Разумеется, Кит, — грустно улыбнулась Ами. Брат молча прижал ее к себе, проклиная негодяя, сотворившего это с ней. Если он когда-нибудь встретится с подлецом, тому не жить. Кит зарубит его тесаком, как цыпленка.

Впервые увидев Бель-Терр, Амелия заверила Кита, что только о таком доме и мечтала. Выстроенное из кипарисового дерева, обшитое гонтом, с высокими окнами от пола до потолка, открытое соленому ветерку из залива и солнечному свету, здание действительно показалось девушке обителью покоя. Сам остров был безымянным, хотя Лафит называл его Кампичи. Необитаемая полоска песка длиной в тридцать миль, в стороне от побережья Новой Испании.

Здесь, вдали от города и Баратарии, не появлялись катера таможенников, зато при желании можно было вернуться морем в Новый Орлеан всего задень. «Какафуэго» оказался довольно быстроходным шлюпом, хотя щетинился пушками так, что Амелия в тревоге кинулась к брату.

— Я не забыл уроков, полученных на «Саксессе» и корабле капитана Джека, — сухо возразил Кит. — Больше меня не возьмут в плен.

Они прожили в Бель-Терр почти месяц, прежде чем Кит объявил, что должен уехать.

— Нужно возвращаться, — невразумительно пояснил он и по затуманившимся глазам сестры понял, что она знает, куда и зачем отправляется брат. Разлука была неизбежной, но Кит отказывался извиняться и молить о прощении. Такова его дорога, и Киту придется идти по ней, пока он не накопит достаточно денег, чтобы уехать из Луизианы вместе с сестрой и навсегда забыть о мрачном прошлом.

— Когда ты отплываешь? — тихо спросила она, и Кит постарался не обратить внимания на легкую дрожь в голосе.

— Утром. Но сегодня на берегу устроят праздник.

Кое-кто из мужчин и их женщины весь день готовили.

Будут жареная свинина и вареные крабы. Ты ведь любишь крабов? Помнишь, как ловила их в Виргинии?

— Да, и как одни крабы тянули вниз других, старавшихся улизнуть. То же самое произойдет, когда попытаешься покинуть Баратарию.

Кит не ответил, хотя был согласен с сестрой. Но пока ничего нельзя поделать.

На изогнутом серпом берегу протянулась цепочка костров. Высокий тростник раскачивался над песчаными дюнами, у подножия которых пучками росли ярко-синие полевые цветы. Закатное солнце окрасило воды залива в оранжево-желтые тона. Пылающий багровый шар медленно опускался в огромную разинутую хищную пасть.

Странный завораживающий ритм перекрывал непрестанный шум прибоя. Барабаны выбивали странную, примитивную, волнующую мелодию, давно знакомую Киту, но новую для Ами, не отходившей от брата.

Она восторженно смотрела на темнокожие фигурки, танцующие вокруг огня. В зеленых глазах плясали крошечные языки пламени. Кит познакомил Ами с новыми членами своей команды. В его хриплом голосе звучало предостережение тем, кто осмелится вольничать с сестрой.

Но все были вежливы — на свой лад, конечно. Никому не хотелось навлечь на себя гнев капитана. Он правил железной рукой и не имел ни малейших намерений уступить другому капитанский мостик. Слишком много он потрудился, чтобы занять свое нынешнее положение.

Вскоре Ами совсем освоилась и, улыбаясь, притопывала ногой в такт музыке. От вкусного запаха текли слюнки: на вертелах жарились поросята, и жир с шипением стекал в пламя. Вино, купленное у французского торговца, лилось рекой. Когда стемнело, повсюду зажглись факелы, отбрасывавшие на песок островки неверного света. Женщины танцевали у костров под барабаны и гитары: длинные волосы развевались по ветру, широкие юбки вились у стройных ног. Движения были грациозными, как у профессиональных танцовщиц.

Кит поймал взгляд капризно надувшейся Розы и не удивился, когда та смело подступила к Ами.

— Ты спляшешь с нами?

— О нет, не стоит, — отказалась Амелия, нерешительно посмотрев на брата, но когда тот пожал плечами, неожиданно улыбнулась. — Я бы потанцевала, да не умею.

Ты меня научишь?

Восхищенная согласием леди, которую считала раньше серенькой мышкой, пока Кит не рассказал, как Ами едва не убила насильника на борту арабского дау. Роза торжествующе ухмыльнулась и, взяв Ами за руку, повела в круг танцующих.

Кит со снисходительным видом наблюдал за первыми скованными движениями Ами. Из-под туфель девушки, пытавшейся подражать чувственной грации Розы, летели фонтаны песка. Перед глазами Кита вновь возникла сестра, какой он видел ее на палубе: величественная, грозная в своей неудержимой ярости. Тогда он поразился тому, что женщина может быть способна на такое, и был потрясен, узнав в незнакомке сестру.