Книга Война темной славы - Майкл Стэкпол

Скрейнвуд провел пальцем по линии побережья вблизи моста:

— Тут места непроходимые, если верить карте. Самое ближайшее место высадки может быть в двадцати милях севернее моста.

— Прошу прощения, ваше высочество, ошибочка тут получается. — Поседевший старый рыбак из местных почесывал шею. — Карта — это, конечно, хорошо, но вот только местные контрабандисты, как мне говорили, знают, где можно пристать кораблю севернее моста. Конечно, утесы тут крутые, но на них гнездятся птицы и туда ходят овцы, так что взобраться на них можно. Может статься, конечно, что контрабандисты просто болтают.

Принц Август усмехнулся, а Скрейнвуд покраснел:

— Ну, Хокинс, ваш план годится. Правда, пристать кораблю к этим утесам невозможно, при таком волнении на море. Или у вас и на это есть решение?

Я смущенно пожал плечами:

— Откуда Таготча знает, чьи корабли принесли ему жертву для свободного прохода по морю?

Рыбак засмеялся, демонстрируя несколько пожелтевших зубов, кое-где торчавших в его челюсти:

— Мы обычно предлагаем вино. Таготча не особенно разбирается в сортах вина, его нетрудно надуть. В неурожайный год можно обойтись и уксусом. Мы выливаем его за борт корабля. И Таготча на ощупь определяет, с каких кораблей это выливалось.

— И для него не имеет значения, кто в команде?

— Как я понимаю, он пропускает суда, а не людей.

Я захлопал в ладоши:

— Отлично! Хеслин, когда объяснял мне секрет арканслаты, говорил о магическом законе Инфекции — при материальном соприкосновении предметов между собой на каждом из них остается некоторое количество вещества другого. Мы ведь для разрушения моста можем послать на север войско на нескольких малых трофейных кораблях. Зато, если мы сумеем надуть Таготчу, прорвутся и остальные наши корабли. Надо разломать некоторые захваченные нами суда противника и приколотить по одной-две их доски к бортам наших кораблей, и по магическому закону это вполне может обеспечить проход всем нашим кораблям.

Лорд Норрингтон слушал меня прищурившись:

— Ты что, Хокинс, настолько хорошо знаком с магией?

— Вовсе нет, милорд. Спросите Хеслина, он подтвердит.

— А как же…

Я покраснел:

— Да это просто такой камуфляж, милорд. Если нас примут за флот авроланов, мы будем в безопасности. А когда ошибка обнаружится, мы уже окажемся в Сварской, а дело может обернуться еще лучше — Кайтрин разозлится и перестанет приносить жертвы Таготче и этим даст нам шанс перетянуть его на свою сторону.

— Ага, теперь понял. Спасибо.

Принц Август нахмурился:

— Насколько я понимаю, суть этого плана в том, что в случае нашего успеха армия авроланов попадает в ловушку тут, на юге, по пути к Мирвостоку.

— Согласен, значит, нам надо спасать город. Мы организуем это, пока наши силы будут двигаться на север. — Лорд Норрингтон кивнул, затем обратился к принцу Августу: — Верхом вы туда не проедете, но я бы поручил вам возглавить особую группу, направленную на север. Себе в помощь возьмите принца Скрейнвуда. И сами отберите тех, кто умеет взбираться на горы.

— Отберу. И еще я хотел бы взять тех, кто четко мыслит. — Принц кивнул мне: — Если вы позволите, лорд Норрингтон, я взял бы с собой вашего адъютанта, вашего сына и также мастера Карвера.

— Август, ведь они еще мальчишки, — насупился принц Скрейнвуд.

— Это в Атвале они были просто мальчишками, Скрейнвуд, а сулланкири они распотрошили уже как вполне взрослые люди. Не спрашивай меня, почему я хочу их взять с собой, лучше поставь вопрос так: почему бы мне их не взять?

Лорд Норрингтон посмотрел на Нея, на меня и кивнул: — Были бы вы мальчишками, я бы вас оставил тут, но в этом походе рискуют все. Отправляйтесь, и да благословит вас Кедин.

Глава 25

Мы отправились на следующий день после захода солнца. Два маленьких суденышка, из трофейных, подняли якоря и распустили паруса. Дождь все еще полоскал нас, и иногда вспыхивали молнии. Из баллист с других кораблей высоко в небо взлетели шары горящей смолы, но наши суденышки сумели увернуться. Раздались крики, что дескать пленники убегают, но мы быстро оставили позади преследователей и, обогнув мыс, вышли в Лунное море.

В открытом океане качка усилилась, волны немилосердно бились о берег полуострова. Мы заметили одну из галер преследователей, и волны ее отогнали. Ей пришлось повернуть обратно, причем она чуть не села на мель в дальнем углу гавани.

Для нас плаванье было спокойным, хотя все мы чувствовали себя неуютно. Дождь все еще лил, нас промочило насквозь, не помогали и новые плащи. Мы целый день снимали шкуры с мертвых бормокинов и натягивали их поверх своих кожаных доспехов. Хеслин не был уверен, что переодевание в бормокинов поможет обмануть Таготчу, но знал, что хуже не будет. К счастью для нас, отсутствие солнца и прохладная погода означали, что шкуры не начнут вонять слишком сильно.

Экипаж каждого корабля составлял тридцать шесть человек. Смена гребцов состояла из двенадцати человек.

Среди членов команды были и добровольцы, и представители всех родов войск. Принцы Август и Скрейнвуд возглавляли поход, но в экипаже каждого корабля, кроме людей, было около дюжины воркэльфов. На нашем плыли Сит и урЗрети Фариа-Це Кимп.

Меня удивило, что в команду включили урЗрети. Меня смущали ее габариты: мне казалось, что такое существо, с внешностью ребенка, вряд ли сможет взобраться на утес высотой в три сотни футов, тем более на такой, который считается непроходимым. Я сомневался в ее возможностях, тем более что на ее тело было намотано более ста ярдов линя.

Мы с моей спутницей, кожа которой была ярко-желтого цвета, словно сера, стояли на носу корабля. Я улыбнулся ей и спросил:

— Ты уверена, что сможешь взобраться на утес?

— Я же из Цагула. Я всю жизнь провела в горах.

— Знаю, но я всегда считал, что урЗрети проводят все время внутри гор, а вовсе не карабкаясь по их поверхностям.

— И внутри тоже нужно умение карабкаться, Хокинс. — Она провела левой рукой по вельсу, потом постучала пальцем по доске, которая покоробилась и отставала от нижней. — Вот почему я полезу первой.

Она напрягла пальцы левой руки. Скорее быстро, чем медленно, все ее пальцы слились с большим. Вся ладонь приняла форму острого клина, который она сунула в прореху между досками. Я услышал треск, доска расщепилась, часть ее отогнулась кверху. Правой рукой она отвалилась эту часть доски. Острый конец левой руки расширился и превратился в кувалду, которая раздробила кусок дерева. Когда она вытащила руку, клин изогнулся, И я ахнуть не успел, как она уже махала мне пальцами.

У меня отвалилась челюсть. Но сказать было нечего.

Фариа-Це широко улыбалась: