Книга Хитники - Михаил Бабкин

Следующим в карету взобрался бабай, посадил деда Панкрата на сидение и уселся рядом с ним, приобняв бесчувственного мага за плечи. Последним в ландо впрыгнул Глеб; лошадка, убедившись что парень в карете, без какой-либо команды рванула с места, резво удаляясь от шумного места.

– Куда едем? – на бегу повернув к пассажирам морду, крикнула Лина. Бабай достал из кармана брюк связку ключей, пригляделся в мелькающем свете фонарей к буковкам на брелоке:

– Улица Кавайная, дом номер тринадцать. Знаешь, где это? – лошадка утвердительно кивнула и, вновь глядя на дорогу, продолжила бег.

Ехали они с полчаса, не менее – Глеб успел не только придти в себя, но даже в очередной раз поругаться с Федулом. Беспокойный гном, обнаружив, что всё закончилось удачно и никакой погони за ними не предвидится, вылез из-под сидений, после чего сразу приступил к разбору полётов. Вернее, принялся ругательски ругать Глеба – за то, что тот не захотел взять с собой инфошар. По высочайшему мнению Федула сигнализация в этом случае наверняка бы не сработала, раз пациент и следящее устройство находятся вместе. На что уязвлённый Глеб напомнил гному и об адреналине, и о героях, и про «украл, выпил, в тюрьму». Бессовестный Федул отмёл возражения парня как несостоятельные и уводящие от основного вопроса. Бессмысленный спор мог продолжаться до бесконечности, но, к счастью, они приехали по указанному бабаем адресу.

Летняя резиденция мадам Чертовских вовсе не походила на замок или дворец. Скорее, она была похожа на жилой многосемейный дом: добротный двухэтажный коттедж из светлого кирпича, с островерхой черепичной крышей и стрельчатыми окнами, в тёмных стёклах которых отражались звёзды; с ухоженной лужайкой перед входом и открытой верандой – на которой, как проникновенно молвил бабай, столь уютно сидеть по вечерам, глядя на красивые предзакатные облака и попивая крепкий чай с мёдом. Разгорячённый спором Федул тут же внёс уточнения: не на облака, а на проходящих мимо девушек, в бинокль. И не чай с мёдом, а горячий глинтвейн или грог. Или, на совсем худой случай, пиво с водкой, под колбасу. Бабай с гномьими предложениями не согласился и каждый остался при своём мнении.

Лошадка подъехала к ступеням веранды, звонко стуча копытами по узкой каменной дорожке – колёса ландо оставили широкие полосы примятой травы по обе её стороны – и остановилась, пофыркивая.

– Конечная, вылезайте, – утомлённо сказала Лина. – Смотрите, прапрадеда не уроните, умельцы, а то я в гневе страшна!

– Ну, дык, – уважительно поддакнул Федул, – знаем-знаем! Бабай, гони ключи и выноси пациента из таратайки. А ты, Глеб…

– Он остаётся здесь, будет меня распрягать, – резко оборвала распоряжения гнома лошадка. – Так как дед Снюссер мой родственник и я по уши увязла в ваших интригах, то имею право присутствовать на сеансе лечения.

– Нет проблем, – заверил Лину гном. – Эх, распрягайте, хлопцы, коней, да лягайте почивать, хе-хе. Шучу, шучу, – торопливо пояснил Федул в ответ на грозный взгляд лошадки. Взяв у Модеста связку ключей, гном вприпрыжку отправился знакомиться со своими владениями.

Глеб, хотя и вырос в маленьком районом посёлке – где увидеть лошадь с повозкой было гораздо проще, чем какую-нибудь иномарку – запрягать-распрягать лошадей не умел. Потому вызволять заколдованную фею из упряжи ему пришлось долго, да и то следуя подробным указаниям Лины. В конце концов лошадка оказалась на свободе: помахивая блестящим хвостом, она сразу же направилась к дому – простучала копытами по ступенькам, грациозно прошлась по веранде и скрылась за нарочно открытой дверью.

– Эй-эй, а карету куда девать? – запоздало крикнул вслед Лине Глеб. – Всю конспирацию, блин, завалим! – Но, не дождавшись ответа, махнул рукой – авось обойдётся. И тоже пошёл в дом.

Прихожей в коттедже не было: сразу за дверью начинался зал, раскинувшийся на весь немалый первый этаж. По мнению Глеба очень богатый зал, даже роскошный! Во всяком случае, видеть подобную обстановку ему раньше не доводилось, разве что только в кино про нелюбимую им буржуйскую жизнь.

Паркет мозаичного пола был натёрт восковой мастикой, воздух в помещении пах цветами и мёдом; в далёкой стене, по левую сторону от входа, чернела пасть камина, из которого сквознячком едва ощутимо тянуло горелым. Отражённая в потолочных зеркалах большая, в два обхвата, хрустальная люстра светила вполнакала – но и этого хватило, чтобы у Глеба заслезились глаза.

В глубине зала, аккурат напротив входной двери, располагалась ведущая на второй этаж дубовая лестница: широкие ступени закрывала ковровая лента, прихваченная у основания ступенек прутками-держателями.

Там и тут, в тщательно продуманном беспорядке стояли мягкие диваны, кресла и столики разной формы, наверняка игральные, судя по особым разметкам на столешницах. Похоже, мадам Чертовских даже на отдыхе продолжала оставаться верна любимой работе… Глеб ничуть не удивился бы, узнай, скажем, что летняя резиденция мадам зачастую использовалась как тайный филиал казино «Богемия» – для тех, кто по долгу службы не мог официально посещать игровые заведения.

На одном из диванов Модест и устроил колдуна Панкрата. Умиротворённо сидящий дед Снюссер – с закрытыми глазами, по школьному сложенными на коленях руками, в короткой больничной распашонке – смотрелся в зеркально-паркетном зале совершенно неуместно. Впрочем, ни Модеста, ни Глеба, ни тем более Лину подобное несоответствие нисколько не волновало: лошадка, встав напротив своего прапрадеда и осторожно дуя ему в лицо, пыталась привести его в чувства. Бабай не возражал – вдруг да поможет?

Не помогло.

– Кстати, а где Федул? – подойдя к дивану озабоченно спросил Глеб. – Куда пропал наш гениальный полководец? Без него ведь никакого лечения не выйдет! Вернее, без его дубинки.

– Если оно вообще у нас получится, то лечение, – вздохнув, грустно произнёс Модест. – Не беспокойся, эльф сейчас придёт. Он пошёл осмотреть верхний этаж, проверить, нет ли там бандитов, снайперов, привидений или каких иных нежелательных гостей. Но сдаётся мне, друже, что Федул отправился туда вовсе не за этим.

– А за чем же ещё? – удивился Глеб.

– Если я не ошибся, то сам увидишь, – загадочно ответил бабай.

Глеб, подтащив к ногам спящего чародея ближайший столик, достал из барсетки и положил на расчерченную столешницу «книгу мёртвых». Собственно, уже можно было начинать ритуал возвращения Снюссера в реальность, если бы неугомонный Федул не умчался невесть куда и невесть зачем. Впрочем, «зачем» выяснилось очень скоро.

– Гляньте-ка, чего я наверху нашёл! – радостно сообщил гном, осторожными шажками спускаясь по лестнице, – во, то что надо! – В руках Федул бережно нёс здоровенную бутыль шампанского, по размерам точно такую же, какую они когда-то распили в ресторане.

Глаза у лошадки яростно вспыхнули: два тонких луча пробили бутыль насквозь, не задев Федула – стеклянная посудина разлетелась на мелкие куски, облив незадачливого гнома пенным вином с головы до пят. Хорошо хоть не поцарапала.