Книга Яд для живых - Николай Андреев

– Олесь, помоги мне, – взмолился Талан. Вытащив из-за пояса кинжал, юноша протянул его Агадаю.

– Это все, что я могу сделать, – сказал юноша и отвернулся в сторону.

– А большего и не надо. Умереть достойно сотник великого хана Батыя всегда сможет, – гордо проговорил монгол. – И все же смешно. Русский кинжал, от которого я должен был бы погибнуть на Земле, настиг меня даже здесь.

Раздался сдавленный, хриплый смех. Неожиданно он оборвался. Олесь повернулся и увидел распростертое тело Агадая. Из сердца воина торчал кинжал, и по полу растекалась алая кровь.

– Вот и все, – с грустью сказал Тино. – Теперь нас стало еще меньше. Трое из восьми. А ради чего? Могущество Алана? Так мне на него наплевать. Ради собственной жизни? Вряд ли. Смерти я не боюсь, хотя и не ищу ее. Над этим стоит поразмыслить, Олесь. В чем-то покойный Талан был прав.

Храбров кивнул головой, но отвечать не стал. Состояние русича было просто отвратительным. Он смотрел на труп монгола и никак не мог отвести глаза. Если бы Агадай погиб в бою, от меча или стрелы, если бы он умер от какой-нибудь болезни, юноша не переживал бы. Но видеть, как действует этот проклятый препарат, оказалось выше моральных сил Олеся. В душе он поклялся, что обязательно припомнит Алану столь жестокий эксперимент. Издеваться над людьми не имеет права ни одна, даже самая высокоразвитая, цивилизация.

Тем временем, возле покойника собралась большая толпа. Не так часто в Нейтральном секторе кончали с собой люди. Тем более, посреди одного из самых шикарных заведений. Спустя пару минут в круг пробился страж порядка. Профессионально, уверенно он начал осматривать окружающих. Наконец морсвилец остановил свой взгляд на Аято:

– Кто это сделал? – требовательно спросил тасконец.

– Он сам, – спокойно ответил самурай.

– Но кинжал не его. Я видел, как этот человек продал все, что у него было. За сутки бедняга спустил целое состояние…

– Именно так, – подтвердил Храбров. – У парня были проблемы со здоровьем. Он знал, что ему осталось жить считанные часы и погулял на славу. А затем резкий приступ и ужасная боль. Это я дал ему клинок. Человек имеет право сам свести счеты с жизнью.

– Кто-нибудь может подтвердить это? – громко выкрикнул страж порядка.

У Коуна было сильное желание обвинить землянина в убийстве, но он побоялся. Аланец не знал, что здесь делают за лжесвидетельство. Судя по нравам Морсвила, лишение языка могло стать самым легким наказанием.

Между тем, около десятка человек подтвердили версию самоубийства. Наверняка, среди них были и надежные осведомители, и воин, ведущий расследование, успокоился. Взглянув на мертвеца, он проговорил:

– Надо нанять носильщиков. Пусть утащат труп в сектор Чистых. Там подобного добра более чем достаточно.

– Постойте, – остановил морсвильца Алонс. – Я обещал этому человеку похоронить его. Я привык держать свое слово.

Страж в недоумении пожал плечами.

– Ваше дело. Кладбище примерно в полукилометре на восток, и чтобы через десять минут трупа здесь не было.

Следопыт склонился к Агадаю и резким движением вытащил кинжал. Вытерев лезвие о штаны покойника, тасконец протянул оружие русичу. На мгновение их взгляды встретились. Трудно сказать почему, но оба воина испытали друг к другу симпатию. Алонс скорее всего за то, что землянин столь великодушно отнесся к умирающему врагу, а Храбров был восхищен честностью бандита, выполняющего свое обещание. На этой планете подобное случалось не часто.

– Ладно, мне здесь больше делать нечего, – с усмешкой произнес Линк. – Таскать мертвецов – неблагодарное занятие. Тем более, что простаивает красотка, а ведь за нее заплачено.

Коун обнял девушку Талана и повел ее в свою комнату. Проститутка была настолько пьяна, что даже не заметила, как произошла смена партнера. Впрочем, какая ей разница. На своем недолгом веку она уже видела столько мужчин, сколько большинство женщин не видят за всю свою жизнь. И это не говоря о разного рода мутантах, которыми был заполнен Морсвил. С нравственностью в городе дела обстояли явно неважно…

– Я тоже пойду, – спустя мгновение вымолвил Аято. – Надо выяснить, как устроились аланки. Нейтральный сектор – это, понятно, хорошо, но неприятности могут случиться и здесь. Ублюдков в Морсвиле более, чем достаточно.

– Хорошая мысль, – кивнул головой Олесь. – Расслабляться не стоит. Мы можем присматривать за людьми Линка, но где-то еще бродят и властелины пустыни. Предугадать их действия невозможно.

Вскоре японец растворился в толпе, и Храбров остался со следопытом наедине. Тот пытался приподнять тело Агадая, но землянин был очень тяжел. Пока у тасконца ничего не получалось, а время шло. Страж порядка у входа внимательно наблюдал за действиями чужака. В любой момент морсвилец мог изменить свое решение.

– Давай, помогу, – проговорил Олесь, хлопнув следопыта по плечу.

Алонс обернулся. Их взгляды снова встретились. Два честных мужских взгляда. Ни капли ненависти, лжи или подлости.

– Не откажусь, – ответил тасконец.

Они дружно подхватили тело монгола подмышки и поволокли его к выходу. На них почти никто не обращал внимания. Жители Морсвила привыкли к смерти и воспринимали ее как должное. Стало меньше на одного человека – тем лучше, остальным достанется больше воды и продовольствия. Спустя пару минут воины оказались на улице. Сириус поднялся уже достаточно высоко, и наступил жаркий период.

– Надо поторопиться, – сказал следопыт, – копать могилу в полуденный зной равносильно самоубийству Агадая. Не хватит никаких сил.

Вдохнув побольше воздуха, воины двинулись на восток.

Позади оставались две полосы от ног мертвеца, но ни Олесь, ни Алонс не обращали на это внимания. Ноша была довольно тяжела, а люди спешили.

Примерно через триста метров им навстречу попался трехглазый мутант. На мгновение оба солдата замерли.

Изменения, произошедшие в лице человека, были столь значительны, что он воспринимался как представитель совершенно другой цивилизации. А ведь их гены практически ничем не отличались. Первым пришел в себя тасконец.

– Приятель, не скажешь, где здесь находится кладбище? У нас умер товарищ, и мы хотели бы его похоронить, – спросил Алонс.

– Хорошее решение, – одобрительно вымолвил мутант. – С трупами в Морсвиле поступают просто отвратительно. Как будто это были не живые существа, а какое-то дерьмо. А кладбище совсем рядом. Пройдете метров сто, повернете налево за пятиэтажный дом и сразу его увидите.

– Спасибо, – произнес за следопыта Храбров. Ориентация, данная трехглазым, оказалась очень

точна. Уже через десять минут воины добрались до места назначения. Когда-то здесь был парк, но деревья сгорели, трава погибла, а пруды высохли. Постепенно ветры выдули слой плодородной почвы, превратив пустырь в маленькую пустыню. И тогда жители сектора нашли самое разумное применение этой территории. Они использовали ее под кладбище. Могилы располагались ровными рядами, на одинаковом расстоянии друг от друга. На краю каждой стоял камень с выбитой надписью. Все это говорило о том, что за кладбищем присматривали. Впрочем, хоронили в Морсвиле нечасто. Русич насчитал не более семидесяти могил. И это при том, что первый надгробный камень был здесь установлен двенадцать лет назад. Большинство покойников либо сгнивали в других зонах, либо становились пищей вампиров, властелинов пустыни и других мутантов. Простые человеческие обычаи соблюдались лишь коренными жителями Нейтральной зоны.