Книга Второй Эдем - Бен Элтон

— Вариации на тему. Ты мне веришь? Спроси живущего в тебе ребенка.

У Розали не было выбора; все пути отступления были отрезаны. Она считала, что через десять минут уже будет арестована.

— Ну и что ты задумал?

— На туалетном столике лежат усы и грим — принеси их сюда.

Розали решила, что лучше сдаться добровольно.

— Не принесу. Если меня арестуют, я уйду с достоинством.

— Розали! У нас всего несколько минут, — сказал Макс и, выпрыгнув из постели, схватил свой актерский чемоданчик. Розали собиралась продолжить спор, но говорить стало трудно, потому что Макс как раз приклеивал ей на верхнюю губу фальшивые усы.

— В этот раз тебе придется побыть мужчиной, — сказал он.

— Макс, ты с ума сошел! А как же моя грудь?

— По голливудским стандартам у тебя ее нет… Ты сказала, что будешь мне доверять, ну вот и доверяй! Чего тебе терять?

Он собрал волосы Розали в тугой хвост.

— А теперь, боюсь, тебе придется раздеться догола. Ну же, давай, у нас нет времени!

— Макс, я ведь не мужчина!

— Я знаю! Раздевайся скорее!

Сама не зная почему, Розали подчинилась, Макс велел ей лечь в постель, положив голову на подушку. Он небрежно задрапировал простыню вокруг ее груди, но оставил все остальное тело открытым.

— Ладно, поехали, ноги вместе… небрежно, ну же, ты пьяна, ты вырубилась, ты спишь. — Макс слегка приподнял ей одно колено. Затем, прислушиваясь к шуму на улице, Макс свернул кусок телесного грима в маленькую сосиску.

— Поверить не могу!.. — ахнула Розали, глядя вниз.

— Лежи смирно! — рявкнул Макс. — Ты должна войти в роль! Ты должна думать об этом! Ты должна играть! Многие люди думают, что играть легко, но это не так, это чертовски сложная работа. Итак, запомни, ты не женщина-боец с миссией спасти планету, а пьяный калифорниец на отдыхе со своим любовником, поняла? Это сложно, это тонко, это игра!

— Ну и что же мне делать?

— Закрой глаза и попробуй немного похрапеть.

С этими словами Макс аккуратно погрузил один конец сосиски в горку лобковых волос Розали и изящно прикрыл ее простыней поперек бедра. Ноги Розали дернулись от его прикосновения.

— Держи ноги вместе, ради всего святого, — предупредил Макс. — Яйца я с такой скоростью не вылеплю, я тебе не Микель-мать-его-анджело.

Розали лежала неподвижно. Макс слышал, как хозяйка разговаривает внизу с Гардой. Он знал, что у него осталось всего несколько секунд. Розали уже обзавелась легчайшей пушистой полоской, которая змейкой взбегала от лобковых волос к пупку. Макс взял немного пепла из пепельницы и присыпал волосы. Он подумал было изобразить щетину на подбородке, но решил, что в спешке все смажет. На тумбочке стояла полупустая бутылка „Пэдди“, он положил ее на постель, вложив горлышко в руку Розали. Затем снова проверил, достаточно ли взбита простыня, чтобы скрыть небольшую возвышенность грудей, затем собрал простыню на бедрах, пытаясь скрыть женственные изгибы. С тонкой талией девушки он ничего не мог поделать. Должно сойти, самое главное в игре — блеф, а это уже его задача. Он стянул жокейские трусы, в которых спал, к своему стыду, и, как только Гарда начала барабанить в дверь, совершенно голый улегся на постель, положив голову на живот Розали.

— Откройте дверь! — потребовал резкий голос снаружи.

— У? — простонал Макс из глубокого сна.

— Откройте дверь или я ее вышибу! — закричал голос.

— Что?… Какого черта?… — Макс знал, как играть похмельного, потому что сам бывал таким чуть не каждое утро. Дверь распахнулась от удара, и в комнату ворвались два офицера в форме. Макс дал им долю секунды, чтобы оценить всю картину, а затем вскочил в чем мать родила, отвлекая их внимание на себя.

— Господи! Нет! Караул!! — очень убедительно завопил он, хотя его интонации вряд ли пришлись бы по душе членам гомосексуального сообщества, возражающим против подобных стереотипов.

— Натан, проснись! Это арест! Только не говорите, что голубая любовь в этой стране незаконна! Это неправда! Я знаю, что это не так! Я узнавал в бюро путешествий. Как вы осмеливаетесь врываться сюда, вы… вы, чертовы пещерные люди! Проснись, Натан!.. О господи! — Макс сделал вид, что только сейчас заметил наготу Розали. Дав офицерам Гарды проследить за его взглядом и увидеть на кровати бледную, нежную, женоподобную, но, несомненно, мужскую фигуру с пенисом, Макс схватил пальто и швырнул его на Розали, после чего внезапно устыдился сам и прикрылся полотенцем.

— Нам сказали, что здесь женщина, — пробормотал констебль, не зная, что и думать.

— Женщина! Не будьте таким противным! — заверещал Макс.

— Хозяйка сказала, что здесь женщина. — Полицейский явно терял почву под ногами.

— Милый, я боюсь, что в крошечном мире миссис Уборщицы, когда два человека трахаются, как кролики, так что в гостиной тарелки гремят, то они, по определению, мужчина и женщина. Ей и в голову не придет другая комбинация. Проснись же, Натан! — заорал Макс спящей Розали, подходя к туалетному столику и схватив два паспорта: свой собственный и принадлежавший некогда настоящему Натану. — Вот, посмотрите. Это наши документы. Я американец, он британец, и мы оба мужчины, слава богу. Это точно, мне ли не знать!.. Проснись, Натан!! — Офицер нервно просмотрел оба паспорта. Макс, опасаясь, что офицеру захочется сверить фотографии, решил частично скрыть лицо Розали, наклонившись над ней и тряся ее за плечо, и тщательно следил за тем, чтобы не потревожить усы или взбитую простыню на ее груди. Розали, которая начала верить, что, возможно, у Макса все получится, застонала и пустила слюну, исказив свое лицо до неузнаваемости.

— Господи, этот шотландский „Пэдди“ просто смертелен! — заверещал Макс.

Макс верно все рассчитал. Констебля слегка передернуло. Он не был особым поклонником любви, имя которой он не осмеливался произносить и в лучшие времена, но если этот гомосексуалист еще и полный идиот, который думает, что „Пэдди“ делают в Шотландии, то лучше на него вообще времени не тратить.

— Что ж, сэр, повторю, мне сообщили, будто у вас здесь женщина, но поскольку это парень, я полагаю… это ведь нормально, правда?

Глаза Макса наполнились слезами, а голос дрогнул от волнения.

— Офицер, это самая замечательная вещь, которую я когда-либо слышал из уст полицейского.

— Да… что ж… в таком случае извините за беспокойство. — Полицейский немного смутился. — Надеюсь, ваш… друг…

— Любовник.

— Да, что ж, надеюсь, он придет в себя… Удачи вам, сэр… и вам, сэр. — И с легким кивком в сторону развалившейся на кровати Розали констебль и его сопровождающий ушли.

Услышав, как захлопнулась дверь, Розали открыла глаза, сияющие удивлением и волнением. За всю свою жизнь вне закона, сидя с товарищами у костра, болтаясь в вертолете или в надувной лодке, она наслушалась немало рассказов о ловких побегах, но ни один из них не мог сравниться с этим дерзким талантливым представлением, участницей которого она только что стала.