Книга Пасть - Виктор Точинов

Ей кажется, что Генка не вернется, как не вернулись те двое. Что она осталась одна, совсем одна. Уйти, сбежать — все равно куда, подальше от страшного места. Но ноги подкашиваются, рваный кирпич стены дерет шубку. Она не замечает. Свет снизу, Генка цепляется за зубья кирпичей, легко подтягивается. Выдыхает: никого.

Фонарь агонизирует, луч едва теплится. Гена еще раз окликает пропавшую пару. В этом месте странная акустика — крик тут же глохнет, эха нет. Ответа тоже.

— Может, они в зале? Разминулись… — неуверенно говорит Гена.

Ей хочется, чтоб так и было. Чтобы Игорь сидел там, тихонько постанывая. Чтобы Ирка неумело пыталась перевязать его рассаженный лоб носовым платком и ругала пропавших Генку с Наташей. Чтобы они втиснулись в маленький уютный «запорожец» и уехали отсюда — навсегда.

Замок беззвучно смеется.

Глава VI

Тишина. Больше они не зовут Игоря с Иркой. Почему-то шуметь не хочется. Бессмысленно тыкаются в каменные закоулки.

Гена останавливается. Вдалеке, в глубине сквозящей через весь замок анфилады, — легкое движение. Слабая игра тени и лунного света. Мерещится? Поворачивается к Наташе — но та увидела нечто небольшое и бесформенное. В углу комнаты, на полу — подходит туда опасливыми шажками.

Все-таки что-то движется со стороны входа. Что-то пересекает дальние пятна лунного света. Он всматривается. Слабо светящаяся полоска? Та самая, флюоресцирующая полоска на куртке Игоря? Возвращается? Они зачем-то двинулись к «запорожцу»? Нет, та полоска горизонтальная и должна быть выше…

Неясное нечто приближается. Через несколько мгновений он видит. Видит все. И не удивляется крику Наташи — лишь так и можно отреагировать на увиденное.

Это действительно знакомая полоса на куртке. Это Игорь. Но он не возвращается. Его тащат. Обмякшие ноги чертят по снегу. Руки тоже. За вывернутой назад головой — густой темный след. Сломанная марионетка тела подпрыгивает, приближается короткими скачками.

На следующем лунном пятне Гена разглядел носильщика жуткого груза.

Наташка уже не кричит. Воздуха в легких нет, она задыхается. Наружу выходит слабое бульканье…

…Она не видела, что приближалось к ним в лунном свете. Не смотрела туда. Ее внимание привлек предмет в углу. Смутно видимый, ни на что не похожий. Но совершенно не характерный для здешнего антуража.

Второго фонаря не захватили, она нерешительно шагнула в темноту, нагнулась и… Дальше не было ничего. Она, похоже, потеряла сознание. Отключилась. Самым странным образом — оставшись на ногах и продолжая кричать. Но больше не было ничего — ни мыслей, ни чувств.

Был крик, крик-всхлип, крик-выдох — вдохнуть она не могла. Были пальцы, сведенные судорогой. И была голова — покачивалась на длинных окровавленных волосах, мертво зажатых в Наташкиной руке. Голова с лицом, искаженным таким же криком, но — мертвым, безмолвным. Голова Ирины…

Пощечина. Вторая, третья… Перед глазами вспышки, но она наконец вдыхает — холодный воздух раздирает легкие. Генка бьет по скрюченным пальцам — резко, больно, — вышибает страшную находку. Хватает за рукав и буквально волокит за собой.

Она едва переставляет ноги, спотыкается. Не понимает, откуда и куда он ее тащит. Память о последних двух минутах стерта начисто. Темное пятно.

Фонаря нет, фонарь где-то брошен. Тесные каменные закутки, низкие своды. Она не успевает пригнуться — кирпичи притолоки ударяют в лоб — боли не чувствует, все тело становится мягким и невесомым. Звуков нет, она обвисает на Генке — губы его дергаются, но Наташа не слышит ничего. Тут же — прорывом из памяти — Иркино лицо, так же беззвучно вопящее. И — снизу, где должна быть шея, — раскромсанные лохмотья. Кровь.

Кровь на губах — ее кровь. Течет с разбитого лба. Она одна, Генка исчез. Сползает по стене, хочется лечь и закрыть глаза. Тогда все кончится.

Откуда-то выныривает Гена, тащит ее, с силой пригибает, втискивает в узкую и низкую щель. Башня. Огромная вертикальная труба, на дне — ровный восьмиугольник снега. И она. Темные стены сдвигаются — пятно снега все меньше, — сходятся и поглощают Наташу. Чернота…

…Снег с кирпичной крошкой, до крови дерет кожу. Гена не обращает внимания — зачерпывает полные ладони и втирает в ее лицо. Это помогает. Возвращается боль, возвращаются звуки. Яростный шепот: лезь!!! уходим!!! Показывает — в стене башни дыра, не очень высоко. Дыра наружу.

Что?! Что это?! — спрашивает она. Или ей кажется, что спрашивает. Он торопит: лезь, лезь!!! Некогда, после разберемся!!! Она неловко дотягивается до края дыры, Генка толкает снизу. Отдергивает руку — ее джинсы тепло-мокрые.

Кровь? Ранена?! Темно, приближает ладонь к лицу. Не кровь, моча. Он сплевывает. Не страшно, нормальная реакция. Видывал. Подсаживает, ей никак не подтянуться, не перевалиться через край дыры.

Рычание. Возможно — где-то рядом, в каменном лабиринте не понять. Низкое, вроде негромкое. Но кажется — дрожат стены. Кажется, рычит сам замок — из каменной утробы, сквозь пасть-провал.

Обмякшее тело Наташки валится ему на руки.

Они в зале. Как, когда там очутились — она не помнит. Последний оставленный тут фонарь погас, но телевизор еще работает. Напомаженный инопланетянин Филя — из другого мира, из другой Вселенной — поет о своей неземной любви к Алле. Генке — мимолетно, на ходу — хочется разнести экран. Кулаком.

Он волочит ее к пролому, там стена развалена почти до земли. Там он сможет перетащить Наташку. А потом… Что потом, он и сам не знает. Добраться до машины и уехать. И пусть те, кому положено, разбираются со здешними кровавыми чудесами. Мысли короткие, рваные — но четкие. Затмевающей все паники нет. Ему плевать, что за хищник возник ниоткуда на стыке тысячелетий. Главное — выжить, не стать ему кормом. И спасти свою женщину. Вот так, просто и ясно.

Анализировать — после.

Сейчас — добежать до машины.

Успеть.

Они не успели.

Зверю плохо. Бунтует все: мышцы, связки, суставы — убитый Оса продолжает мстить за себя. Зверь еле передвигается. Он бы думал, что умирает, — если бы умел думать. Но зверь умеет только убивать.

Ликантроп едва тащится по замку — так кажется ему. Со стороны движение быстрое, хотя до былой стремительности далеко. Впереди добыча. Сил на нее пока достаточно. И — в подвал, надолго. Еды хватит, еды тут много. Сейчас будет еще больше.

Зрением и слухом оборотень почти не пользуется, его ведет запах. Чужой запах ужаса, запах предчувствия смерти.

Мохнатая груда мышц беззвучно скользит к залу.

Они не успели.

Совсем чуть-чуть. Рык за спиной раздался, когда он буквально подтащил Наташку к пролому стены. Несколько секунд — и они выйдут из замка. Казалось — там безопасно, казалось — неведомая тварь порождена этими стенами и наружу вырваться не сможет…