Книга Реверс. Пограничье - Александр Громов

У сытого Макса действительно слипались глаза и подкашивались ноги. Но хватило сил, чтобы сказать:

– Понимаешь, друг Псих, у меня из головы не идут эти люди: Теодор, Патрик, Рафаэль, еще потом те двое… Как они находили меня всякий раз? Умелые ребята, очень умелые… И есть еще те, кто не нашел меня, не догнал… Для чего-то я им нужен, понимаешь?

– Ну и что? – пожал плечами Псих.

– Они меня и здесь найдут.

– Допустим. Дальше что?

– Меня-то они не обижали. Говорю же: нужен я им. А вот тебя…

– Подумаешь! – Псих даже фыркнул. – Они – кто? А я – железнодорожник! Поди тронь меня! Я на местную власть плевал с колокольни, хоть на полицмейстера, хоть на бургомистра!

– Боюсь, что те парни тоже плевали на местную власть.

Псих размышлял не более двух секунд.

– Ну, тогда пошли спать на станцию, на дровяной склад. Там тебя точно не найдут. Стой, не спеши, одежду тебе возьму и тряпье какое-нибудь под ребра подложить…

…Лежа на душистых бревнах, Макс думал о Марте. Как-то она там? Наверное, забеспокоилась уже позавчера вечером, а самое позднее вчера днем побежала в полицию: муж пропал! Наверное, полицейские уже допросили Матвея и узнали о странном новоприбывшем по имени Теодор, увлекшем Макса на прогулку по городу, с которой Макс не вернулся. Будут проверены больницы, вокзал, трактиры и злачные места. Вероятно, полиция выйдет и на извозчика, отвозившего Макса и Теодора за город. Извозчик укажет место, где он высадил обоих, служебная собака доведет до куста, возле которого Теодор открыл Врата… и точка. Жирная точка, финал следствия. Полиция будет ждать, что непутевый муж рано или поздно объявится сам, и посоветует Марте заняться тем же. Найдется пропащий! Нельзя же сгинуть бесследно там, где никто не умирает насовсем!

Уже засыпая, Макс мельком подумал: как скоро Марта найдет ему замену? Через год или уже через неделю? Интерес был чисто академический. Потом вдруг перед глазами возникло лицо совсем другой женщины: меднокожей, горбоносой, с волосами цвета воронова крыла, треугольным подбородком и упрямо сжатыми губами. Эта женщина явно знала Макса, и, наверное, Макс тоже хорошо знал ее, но где, когда – не помнил. Поняв его затруднение, женщина гневно нахмурилась, и тут Макс уснул.

Или уже спал и видел сон?

В это самое время уснул и Сергей, уснул стоя, упершись лбом в казенник орудия. Поднявшееся солнце понемногу разогревало остывшую за ночь бронированную гусеницу, и был как раз тот час, когда внутри гусеницы уже тепло, но еще не так жарко, как в духовом шкафу.

Хорошо живется тем, кому покой только снится! Ведь если им что-то снится, значит, они имеют возможность спать! Против логики не попрешь.

– Бу! – Кто-то дернул его за ногу. – Дрыхнешь на посту?

Сон слетел в один момент.

– Ничего не дрыхну…

– Ладно врать-то, – проворчала снизу Ева. – Спускайся.

Сергей взглянул на часы. Пожалуй, он и вправду отключился минут на двадцать-тридцать. Как ни странно, это помогло. Он чувствовал себя почти свежим.

А Ева не спала. Даже в полутьме было видно, какие у нее красные глаза.

– Где Тигран? – спросил Сергей.

– Зачем тебе Тигран? Он ведет наблюдение. Думаю, через полчаса-час переговоры войдут в завершающую фазу. А через два часа у нас будет самолет. Ты готов лететь?

Внутри Сергея кто-то внятно сказал «ой».

– А кто еще летит?

– Я. Эти бипланы с газогенераторными моторами не очень-то грузоподъемные. Поэтому летим мы вдвоем – ты и я. Тигран, Гриша и Алена остаются стеречь бронепоезд.

– А…

– Это лучшее решение из всех возможных, – пояснила Ева. – Мы уже по-всякому прикидывали. Лететь в Оннели должна я, потому что из всех нас только у меня есть опыт пилотирования. Со мной должен лететь еще один человек. Вопрос: кто? Алена отпадает, она неопытна и нужна на паровозе…

«Я шибко опытен», – подумал Сергей, но промолчал.

– Тигран – адреналиновый проводник второго рода, он сгодился бы. Но он нужен как командир и… как проводник в случае чего. Чтобы всех вывести. В данной ситуации Алена как проводник – это несерьезно. А Грише нужно время, чтобы подействовал алкоголь. Не держать же его все время пьяным. Тиграну проще: несколько секунд, два-три упражнения – и он уже злой, готов открыть Проход…

– Мне еще проще, – тихо сказал Сергей.

– Верно. Ты адреналинщик первого рода. Испугался – открыл. Вот потому-то ты и летишь со мной. Я… У меня, знаешь, с открытием Прохода бывают проблемы…

– Я уже догадался.

– А разве кто-то говорил, что ты дурак? Догадался, и молодец, и помалкивай в тряпочку. Понимаешь, эти местные самолеты… Может возникнуть необходимость открыть Проход прямо в воздухе.

– И тут я справлюсь лучше других, – маясь, как осужденный перед казнью, пробормотал Сергей.

– Вот именно.

– Понимаешь, – пробормотал Сергей, – я и на Земле с самолетами не очень-то дружу. С нормальными пассажирскими лайнерами… Если ехать не более двух суток, всегда предпочитал поезд. Даже в Иркутск однажды поездом ехал…

– Боязнь высоты, а? Только честно.

– Есть немного, – сознался Сергей.

– Так это же просто замечательно! – подытожила Ева. – Постой… Стой, говорю!

Крик Евы был отчаянным, и крик помог. Схватившись за какую-то скобу, Сергей удержал себя от того, чтобы шагнуть во внезапно заструившийся перед ним воздух. Еще секунда, и Проход закрылся.

– Извини… – хрипло сказал Сергей. – Я не хотел. Знаешь, я не трус, но я боюсь. Это у меня неподконтрольное.

– Извиняться в любом случае незачем, трус ты или не трус. Полетишь?

– Да.

– Ну вот и хорошо. – Ева вдруг порывисто охватила руками шею Сергея и поцеловала прямо в губы. – И пойми же ты наконец: стесняться тебе нечего. Ты кто?

– Адреналиновый проводник первого рода, – пробормотал ошеломленный внезапным поцелуем Сергей.

– Вот именно. Это четыре слова. А «трус» – это четыре буквы. Есть разница!

– Если разница только в количестве букв…

– Ты мне надоел, – величаво заявила Ева. – Живи и пользуйся своим даром, а думай о чем угодно, только не о нем. Знаешь, был у меня один знакомый адреналинщик первого рода, он очень любил копаться в себе. Русским не был, а вел себя прямо как русский интеллигент, прости господи. Ну и доигрался: приобрел фобофобию. Есть такая замечательная фобия: боязнь испугаться. С тех пор он боялся всегда, и всегда перед ним висел открытый Проход. Знаешь, чем дело кончилось?

– Инфарктом?

– Нервным истощением. Однажды он вошел в Проход, открытый неизвестно куда, и больше его не видели…