Книга Право первой ночи - Екатерина Красавина

Несколько часов я бесцельно бродила по улицам. Постепенно голова моя стала бездумно-легкой. Пустой. Я чувствовала в себе какую-то отупляющую легкость. Не хотелось ни есть, ни пить, ни думать… Ничего не хотелось.

Когда я пришла домой, Ники не было. Она опять ударилась в свои загулы. Тогда, после убийства Анжелы мне показалось, что между нами возникло понимание. На какой-то миг она стала прежней. Моей Никой. Любимой сестрой. Но это впечатление было обманчиво. Я снова осталась одна. Никогда мы уже не станем по-настоящему близкими людьми. Слишком многое разделяет нас…

Мать и отец были дома. И я в который раз подумала, что люди могут годами жить под одной крышей и быть бесконечно далекими и чужими друг другу. Я бросилась ничком на Никину кровать и зарылась лицом в подушку. Наконец я подняла голову. За окном полыхал закат. Сполохи густо-алого цвета пробегали по зеркалу. Я встала и подошла к нему. Посмотрела на себя и скрестила на груди руки. Мне почему-то захотелось надеть перстень Натальи Родионовны и посмотреть, как он выглядит на мне. Я надела перстень, подняла руку вверх и залюбовалась камнем. Потом перевела взгляд в зеркало. И туту меня перехватило дыхание, а в глазах потемнело. Я поняла, что сейчас опять возникнет видение. Я приложила руку к горлу. Дыхание стало учащенным. По зеркалу пробежала темная рябь. Темные полосы чередовались с густо-алыми сполохами. Зеркало как будто бы задышало. Мне стало невыносимо страшно. Поверхность зеркала словно заливала КРОВЬ! И вот из глубины этой темно-алой массы появились два белых облачка. Они вибрировали и медленно приближались ко мне. Два легких невесомых облачка. И здесь случилось нечто удивительное. Они стали быстро менять очертания. Я напряженно всматривалась в зеркало. В этом месте облачка обычно исчезали. Но сегодня… Они принимали странные формы. Напоминая то непонятных зверушек, то диковинные распустившиеся цветы. У них появились маленькие ротики. А потом глазки! Я невольно вскрикнула. И сразу зажала рот себе рукой. Могли прибежать родители. Но, к счастью, они ничего не слышали.

Я уже могла различать лица этих двух младенцев. И тут глазки открылись, и две пары глаз уставились на меня. Глаза взрослых людей. Меня охватил ужас. Я закрыла лицо руками и отшатнулась от зеркала. Мне хотелось бежать из комнаты. Но я стояла, как парализованная. Мои ноги словно приросли к полу, и я не могла сдвинуться с места. Я раздвинула пальцы и посмотрела сквозь них в зеркало. Все исчезло. Как будто бы ничего не было. И только перламутрово-золотистые полосы догорающего заката отражались в зеркале. Но я по-прежнему стояла как вкопанная и не могла сдвинуться с места. Наконец медленно, словно я училась ходить заново после тяжелой болезни, я сделала шаг. Потом другой. Я села на диван и слышала, как отчаянно колотится мое сердце. Что же это было? Я снова посмотрела на зеркало, потом на перстень. Сняла его, повертела в руках. И тут на внутренней стороне перстня я увидела вензель «ПЧ»! Я вскочила на ноги. Вензель наверху зеркала в точности повторялся на перстне!

Первым моим делом было пойти к матери и спросить ее о зеркале. Но я помнила, как она упорно обходила молчанием эту тему. Как же мне узнать, что связывает перстень и зеркало? Как приблизиться к этой разгадке?

Я глухо застонала. И здесь мне в голову пришла одна мысль. А что, если попробовать зайти совсем с другого конца?

Майор Губарев не удивился, когда я попросила у него об аудиенции. Правда, сделал паузу, когда я сказала, что у меня есть странные факты, которые я никак не могу объяснить. Он кашлянул.

— Вы уверены, что этот вопрос ко мне?

— Не знаю. Но он связан с делом, которое вы расследуете.

— Об убийстве Ольги Буруновой?

— Не совсем.

— Что значит не совсем?

Я поняла, что запутала Губарева.

— Это касается не Ольги.

— А кого?

— Семьи Викентьевых. И снова — пауза.

— Хорошо. Я жду вас в семь часов. В своем кабинете.

Я повесила трубку и засомневалась: а правильно ли я поступаю?

В кабинете Губарев сидел не один. С помощником. Молодым высоким человеком, которого я уже видела раньше. В приемной Вячеслава Александровича. Он приходил с Губаревым, когда убили Ольгу.

Я села на стул и поняла, что мои мысли разбежались в разные стороны. И я, наверное, буду сейчас выглядеть как дурочка.

— Я слушаю вас, — сказал Губарев и поднял на меня глаза. Они у него были красные, воспаленные. Как будто бы он не спал. — Вы сказали, что у вас есть некие сведения, касающиеся семейства Викентьевых.

Да. У меня в доме есть зеркало. Старинное. — Я замолчала. Я поняла, что если начну рассказывать о своих видениях или белых облачках, то произведу странное впечатление. В лучшем случае меня не поймут. В худшем примут за идиотку или психбольную.

— Рассказывайте дальше, — сказал майор, постукивая карандашом по столу.

— Наверху зеркала вензель.

— Тоже старинный? — В голосе майора мне послышалась легкая ирония.

— Да. Я часто смотрюсь в зеркало.

— Это естественно! В вашем возрасте. — Здесь майор уже в открытую иронизировал надо мной.

Я поняла, что выгляжу со стороны весьма глупо. Но отступать было некуда.

— Незадолго до смерти Наталья Родионовна подарила мне перстень. С изумрудом. Так вот. — Я замолчала. — Вензель на этом перстне повторяет вензель на зеркале.

И вдруг я поняла, что должна рассказать ему правду. Как я появилась в офисе Викентьева. Точнее, что привело меня туда. Желание разгадать тайну: почему Ника так похожа на Анжелу? И я рассказала. Все. И почувствовала невольное облегчение. Выслушав меня, майор посерьезнел.

— Да… здесь явно что-то не так. Но что? Это семейство умеет хранить свои тайны.

— А потом… — Я набралась храбрости. — Не подумайте, что я… ну… у меня не все в порядке с головой, но… — Я набрала в грудь воздуха и выпалила: — Когда я смотрю в зеркало, у меня возникают странные… видения. Но я не знаю, как вам это объяснить, — уже упавшим голосом сказала я.

…Но, к моему удивлению, майор отнесся к моим словам вполне серьезно.

— Я знаю, что ЭТО бывает, — сказал он, подчеркнув слово «это». — У меня есть одна знакомая. Специалист по магии. Я могу направить вас к ней. Она поможет вам, проконсультирует.

— Хорошо. — Я внезапно почувствовала робость и смятение. Я столько времени жила с этой тайной, а когда мне представилась возможность разгадать ее, стушевалась.

Майор что-то написал на листе из блокнота и, вырвав, протянул его мне.

— Вот ее адрес и телефон. Сошлитесь на меня. Я взяла лист бумаги и прочитала: «Миронова Маргарита Александровна. Салон „Кассандра“.

— Спасибо.

— Когда что-то узнаете, приходите ко мне. Там решим, полезна ли эта информация для следствия. Договорились?

— Да.