Книга При реках Вавилонских - Нельсон Демилль

– Я прикинул, сколько у нас воды, – напомнил о себе Лейбер. – Получилось по пол-литра на человека в день.

– Мало.

– Мало, сэр. – Лейбер копнул носком землю. – Можно попробовать покопать.

Хоснер окликнул стоявшего у домика пастуха генерала:

– Ну, что здесь было?

– Уверен, крепость, а что?

– Нужно искать воду.

Добкин покачал головой:

– Вы найдете здесь много интересного, но не воду. Для этого надо дойти до уровня Евфрата. – Добкин подошел к Лейберу и Хоснеру. – А почему бы не послать несколько человек к реке?

– У них там часовые.

– Вечером. Если они не пойдут в атаку по тому склону, я сам спущусь к реке.

– Вечером ты пойдешь к гостинице и попытаешься позвонить.

Добкин рассмеялся:

– Вот только местной мелочи у меня нет.

Хоснер улыбнулся.

– Они делали деревянные формы и заливали в них глину и ил. Потом выставляли на солнце. – Добкин показал на берег реки: – Здесь повсюду были кирпичные заводики. На кирпичах они оставляли свои знаки. Изображали львов и всяких мифологических животных. Даже цари не брезговали прославлять свое имя на кирпичах. Я, НАВУХОДОНОСОР, СЫН НАБОПОЛАСАРА, ЦАРЬ ВАВИЛОНА. И так сотни и сотни раз. А иногда эти кирпичи глазуровали, раскрашивая зеленым, желтым и синим цветом. Здесь построили прекрасный город, один из самых восхитительных в мире. Он лежал, как радужная раковина, рядом с лазурной рекой. – Добкин пнул подвернувшийся под ногу ком глины и отошел на пару шагов.

Взгляд его обратился на запад, за бесконечные болотистые равнины, туда, где еще не опускалось к горизонту огромное оранжевое солнце.

– А потом они захватили Израиль и увели к рекам вавилонским его жителей. Вот здесь, Яков. Вот здесь стоял какой-нибудь еврей, клавший кирпичи в стену, призванную защитить город от персидского царя Кира. Более двадцати пяти веков назад. Но Кир занял город. И чуть ли не первым делом отправил евреев домой. Почему? Кто знает? Но они вернулись. В Израиль. И нашли Иерусалим в руинах. Но все равно вернулись. Вот что важно. – Он поднял голову. – Однако для нас более важно то, что вернулись не все.

– Что ты имеешь в виду?

– При реках вавилонских все еще могут жить евреи. Их Вавилонский плен продолжается.

– Ты серьезно? – недоверчиво спросил Хоснер.

Несколько смущенный выступлением Добкина, Лейбер застенчиво стоял в стороне.

– Совершенно серьезно, – подтвердил Добкин. – Если только иракское правительство не переселило их в Багдад, что вполне возможно. Я говорю об иракских евреях, которых мы много раз пытались вернуть на родину. Их всего около пяти сотен. Этот вопрос даже вошел одним из пунктов в программу мирных переговоров.

– Думаешь, они еще здесь?

– Они были здесь две с половиной тысячи лет. Будем надеяться, что еще остались. Их самая большая деревня на другом берегу Евфрата. Умма. Примерно в двух километрах вниз по течению. Почти напротив Квейриша, той арабской деревни, которую мы видели.

– Они помогут?

– Вот вопрос. Что такое еврей? Кто такой еврей? Почему предки этих евреев предпочли остаться в грешном Вавилоне? Кто знает? Все эти годы они оставались евреями, отрезанными от основного течения иудаизма. Это все, что мы знаем. Богу только известно, на каком иврите они говорят. Если еще говорят. – Он расстегнул рубашку. – Но вот это они узнают. – Генерал вытащил медальон со Звездой Давида.

– Интересно, знают ли они, что мы здесь? – задумчиво произнес Лейбер.

– Не беспокойся, стюард. – Хоснер потрепал его по плечу. – О том, что мы здесь, скоро узнает весь мир. В том числе и иракское правительство. А теперь вот что. Займись припасами. Обыщи весь самолет. Нам нужны вода и пища.

Лейбер кивнул и ушел.

– Судя по тому, что я видел, добраться до Ворот Иштар мне вряд ли удастся, – сказал Добкин. – Местность незнакомая, да и рельеф сложный. Наверное, и часовые расставлены.

– Что ты предлагаешь?

– На том берегу Евфрата рельеф совсем другой, плоский и ровный. И палестинцев там быть не должно. Сегодня вечером я спущусь к реке. Пусть несколько человек пойдут со мной и наберут воды. А я поплыву на тот берег.

– Часовые, – напомнил Хоснер.

Добкин пожал плечами:

– Как только на восточном склоне начнется перестрелка, часовые уже ничего не услышат. К двум часам ночи они замерзнут и устанут и будут думать только о том, как им повезло не попасть в другую команду.

Хоснер с сомнением пожал плечами:

– Если ты все же переберешься через реку и попадешь в ту деревню, что тогда?

Добкин и сам не знал, что ответить на этот вопрос. Телефона в деревне, конечно, нет. Дорога в это время года непроходима. На ишаке до Багдада не доберешься и за пару дней. Лучше уж в Хиллах. Но для этого не надо переплывать реку. И что Хиллах? «Здравствуйте, я генерал Добкин из израильской армии»?

– Чему ты улыбаешься?

– Так, шучу сам с собой. Послушай, я не подумал раньше. У этих людей в деревне, должно быть, и своих проблем хватает. Стоит ли их втягивать в наши дела?

– Проблем у них не больше, чем у нас. А в будущем, генерал, не советую придерживать такого рода информацию. В общем, выбор невелик – либо гостиница у Ворот Иштар, либо еврейская деревня Умма.

Добкин кивнул. Возможно, в Умме уже никто больше не живет. Не исключено, что там обосновались палестинцы. Нельзя исключить и того, что евреи могут отказать в помощи. Возможно ли такое? А может, войти в лачугу, объявить себя родственником и потребовать помощи?

Добкин считал, что у него есть такое право. Но не отомстит ли Риш беднягам, если узнает об их участии в этом деле? Конечно, узнает. Но какие еще альтернативы? Никаких.

– Сегодня я пойду в Умму.

– Ладно. Я бы посоветовал поискать счастья в гостинице, но решать тебе. – Хоснер повернулся, и они вместе направились к хижине пастуха. – Я не дам тебе пистолет.

– Понимаю, оружие нужнее здесь.

Они прошли еще немного, потом Хоснер откашлялся:

– Я просил министра…

– Понял, – перебил его Добкин. – Я взял. У Пеледа, помощника Вейцмана, больное сердце. Он дал дигиталис. Ему запасов хватит на пару месяцев. Я взял двухнедельную норму.

– Надеюсь, этого достаточно.

– Я тоже надеюсь.

Из хижины вышел Исаак Берг с двумя стюардессами, Рахилью Баум и Бет Абрамс. Их голубые блузки и юбки были в пятнах от пота, йода и чего-то похожего на кровь. Обе женщины посмотрели на Хоснера и молча прошли мимо. В их глазах он прочитал страх и отвращение.

Берг пожал плечами: