Книга Мастер убийств - Дэниел Сильва

Пока он говорил, Жаклин думала не об арабах из Лидды, а о марсельских евреях — в частности о Морисе и Рашель Халеви, а также о той ночи, когда за ними пришли жандармы, служившие французскому правительству «Виши».

— Ты вся дрожишь, — заметил Юсеф.

— Твоя история меня опечалила. Возвращайся в постель. Я хочу сжать тебя в объятиях.

Он забрался в постель, прижался к женщине всем телом и нежно поцеловал в губы.

— Лекция окончена, — сказал он. — Продолжение последует завтра — если, конечно, тебе это интересно.

— Мне это интересно, очень интересно!

— Ты веришь тому, что я тебе рассказал? Или, быть может, ты считаешь меня очередным арабским фанатиком, который только и мечтает о том, чтобы сбросить всех евреев в море?

— Я верю тебе, Юсеф.

— Скажи, ты любишь поэзию?

— Люблю.

— Поэзия имеет огромное значение для палестинского народа. Она позволяет нашим людям говорить в возвышенной форме о своих страданиях и дает силу без страха вглядываться в свое прошлое. Поэт Муин Басису — один из моих самых любимых.

Он снова поцеловал ее в губы и прочитал следующие строки:

А как схлынули воды потопа, ничего от этого

народа не осталось

И от этой земли. Лишь столбы да столбы,

Да тела, что трясина пожрать не успела,

Да игрушки, которыми дети играли.

Ну а кроме? Нет, ничего не осталось...

Лишь раздутые трупы,

Их числа никто точно не знает,

Смерть вот только осталась,

Да руины тех жизней, что воды потопа сгубили,

Да еще у меня на ладони осталась горбушка,

Хлеба сухого кусок, что они не доели...

— Красиво... — протянула Жаклин.

— По-арабски это звучит еще лучше. — Секунду помолчав, он спросил: — Ты говоришь по-арабски, Доминик?

— Нет, конечно. А почему ты спрашиваешь?

— Так... Поинтересовался на всякий случай...

* * *

Утром Юсеф принес ей кофе в постель. Жаклин присела на постели и выпила чашку залпом. Ей нужен был кофеин, чтобы взбодрить мозг, так как ей предстояло о многом подумать. Ночью глаз она так и не сомкнула. Пару раз она собиралась выскользнуть из постели, но Юсеф спал очень чутко, а будить его ей не хотелось. Если бы он застал ее за попыткой сделать оттиски с ключей с помощью специального приспособления, замаскированного под коробочку с гримом, вряд ли бы ей удалось объяснить свои действия. Юсеф, разумеется, сразу бы догадался, что перед ним агент израильской разведки. Возможно, он даже попытался бы ее убить. Уж лучше было покинуть его квартиру без слепков, нежели позволить себя раскрыть. Все должно быть сделано чисто — так, чтобы комар носа не подточил. Это в интересах Габриеля — да и в ее, кстати, интересах тоже.

Она посмотрела на часы. Время приближалось к девяти.

— Прости, что не разбудил раньше, — сказал Юсеф.

— Ты поступил правильно. Признаться, вчера я очень устала.

— Надеюсь, это была приятная усталость?

Она поцеловала его и ответила:

— Это была очень приятная усталость.

— Позвони своему боссу и скажи, что берешь свободный день, так как собираешься заняться любовью с палестинцем по имени Юсеф эль-Тауфики.

— Не думаю, что подобное объяснение его устроит.

— Неужели этому человеку никогда не хотелось провести день, занимаясь любовью с красивой женщиной?

— Сильно в этом сомневаюсь.

— Я собираюсь принять душ. Хочешь ко мне присоединиться?

— Так я никогда не доберусь до своего рабочего места.

— Я только об этом и мечтаю.

— Не тяни время, иди в душ. Кстати, кофе у тебя еще остался?

— Кофе на кухне.

Юсеф зашел в ванную, но плотно закрывать дверь не стал. Жаклин оставалась в спальне, пока не услышала шум воды, после чего выбралась из постели и проскользнула на кухню. Налив себе кофе, она прошла в гостиную. Поставив чашку на столик, где лежали ключи и стояла ее сумка, она присела рядом и прислушалась: вода в душе продолжала бежать.

Сунув руку в сумку, она извлекла из нее коробочку с гримом, открыла ее и осмотрела содержимое. Коробочка была заполнена мягкой керамической массой. Ей оставалось только положить ключ в коробочку и на секунду закрыть крышку. После этого на поверхности вещества должен был остаться отличный оттиск.

Руки слегка подрагивали от волнения. Взяв со стола связку, она прежде всего сняла с нее ключ от замка типа «Йель» в двери парадного. Положив ключ в коробочку, она закрыла крышку и чуточку на нее надавила. Потом она открыла коробку и вынула ключ. Оттиск получился безупречный. Она повторила эту операцию еще два раза — с ключом от второго замка «Йель» и с простейшим ключом от замка с защелкой. Теперь в ее распоряжении имелись три отличных оттиска всех трех нужных ей ключей.

Жаклин вернула ключи на прежнее место, закрыла коробочку и опустила ее в сумку.

— Что ты здесь делаешь?

От неожиданности она вздрогнула, но мгновенно справилась с собой, повернулась на голос и подняла глаза. Перед ней стоял Юсеф. На коже у него блестели крохотные капельки воды, а стройные бедра были обернуты махровым бежевым полотенцем. «Как долго он здесь стоял? Что видел? — подумала Жаклин. — Но я тоже хороша! Почему, спрашивается, не следила за дверью?»

— Я искала свои сигареты. Ты, случайно, их не видел?

Юсеф ткнул пальцем в сторону спальни.

— Ты их оставила на столике у кровати.

— Ах да! Временами я бываю такая рассеянная...

— Значит, ты искала сигареты? И ничего больше не делала?

— А что, по-твоему, я еще могла здесь делать? — Она широким жестом обвела рукой комнату, как если бы пытаясь привлечь его внимание к скудной обстановке гостиной. — Надеюсь, ты не думаешь, что я хотела отсюда сбежать, прихватив принадлежащие тебе ценности?

Она поднялась со стула и взяла сумку.

— Ты закончил свои дела в ванной?

— Закончил. Я вот только никак не пойму, зачем тебе в ванной сумка?

Он что-то заподозрил, с ужасом подумала она. Неожиданно ей захотелось как можно быстрее убраться из этой квартиры. Секунду подумав, она решила, что слова Юсефа по идее должны были ее оскорбить.

— Похоже, у меня начинаются месячные, — произнесла она ледяным тоном. — Хочу, однако, тебе заметить, что мне не нравятся такие вопросы. Или арабы вообще все такие бестактные? Нехорошо так обращаться с девушкой на следующее утро после первой близости.