Книга Остаться в живых - Деон Мейер

Капитан Тигр Мазибуко успел вовремя. Диктор начал читать вечерние новости. Голоса бойцов стихли. Мазибуко посмотрел на часы. Куда ушел день?

«Четыре часа, в эфире радиостанция Кимберли, Алмазного города. Слушайте выпуск новостей, с вами Рене Гроббелар. Кимберли является важной вехой на пути ветерана „Копья нации“ Тобелы Мпайипели, который вчера вечером скрылся от сотрудников правоохранительных органов на угнанном мотоцикле. По словам инспектора Таппе Тербланша, пресс-секретаря местного управления полиции, армия и ЮАПС начали совместную операцию по поимке беглеца. Возможно, он находится на территории Северной Капской провинции. Такую же операцию готовят и в Свободном государстве.

В ходе сегодняшней пресс-конференции министр по делам разведки сообщила, что в руках у вооруженною и очень опасного Мпайипели находятся в высшей степени секретные сведения, которые он получил незаконно. В ответ на вопрос о характере сведений министр сообщила, что раскрытие подробностей противоречит интересам национальной безопасности.

Представители правоохранительных органов обращаются ко всем гражданам, которые вступали в контакт с Мпайипели или располагают сведениями, могущими повлечь за собой его арест. Пожалуйста, позвоните по следующим телефонным номерам (звонок бесплатный)…»

Теперь какой-нибудь идиот собьет Мпайипели своим подержанным «опелем» и потребует награду, подумал Тигр Мазибуко.

Он сел рядом с лейтенантом Пенроузом.

— Команда «Браво» готова?

— Капитан, по сигналу мы развернемся за пять минут.

— По сигналу. — Он жестом показал на здание у себя за спиной, где находился штаб. — Да эти обезьяны и дерьмо в туалете не найдут.

Лейтенант рассмеялся:

— Мы возьмем его, капитан. Вот увидите.

В четырнадцати километрах к югу от Коффифонтейна запищал радар. Автоинспектор захлопнул книгу, посмотрел на экран и выскочил на дорогу. К нему приближался белый «мерседес» шести-семилетней давности. Инспектор поднял руку, и машина тут же затормозила. Инспектор подошел к окошку со стороны водителя.

— Здравствуйте, мистер Францен, — поздоровался он.

— Опять вы меня поймали, — ответил фермер.

— Сто тридцать два, мистер Францен.

— Я немножко спешил. Дети забыли половину своих вещей на ферме, а завтра тренировка по регби. Вы ведь знаете, как бывает.

— Мистер Францен, скорость убивает.

— Знаю, знаю. Вы уж меня простите!

— На сей раз прощаю, но все-таки не забывайте о правилах дорожного движения, мистер Францен.

— Обещаю, этого больше не повторится.

— Можете ехать.

— Спасибо, приятель. Пока!

«Он даже не знает, как меня зовут, — с горечью подумал автоинспектор. — Ничего, узнает, когда я выпишу ему штраф».

Квинн жестом приказал всем замолчать, а потом разрешил Монике Клейнтьес ответить. На ней были наушники, у рта микрофон. Он нажал кнопку и кивнул ей.

— Моника Клейнтьес, — произнесла она дрожащим голосом.

— Вам многое придется объяснить.

Лусака! Тот же самый голос без акцента, что и в первый раз.

— Прошу вас, — сказала она.

— Вы отдали диск парню на мотоцикле?

— Да, я…

— Моника, вы поступили очень неразумно.

— У меня не было выбора. Я… не могла сделать это сама.

— Не надо, Моника. Вы просто дура. А у нас серьезные проблемы.

— Извините. Пожалуйста…

— Моника, как шпионы обо всем пронюхали?

— Мой телефон… Он прослушивался.

— Так мы и думали. И они слушают нас сейчас.

— Нет.

— Конечно слушают. Возможно, они стоят рядом с вами.

— Что вы собираетесь делать?

Голос был по-прежнему спокойным.

— В отличие от вас, моя дорогая, мы держим слово. Но сейчас мы внесем некоторые изменения в наш договор. У вас осталось сорок восемь из семидесяти двух часов. Если к тому времени нужная нам вещь не окажется у нас, мы убьем вашего отца. Если мы увидим в Лусаке человека, похожего на агента спецслужб, мы убьем вашего отца. Если диск попадет к нам и выяснится, что он тоже фальшивка, мы убьем вашего отца.

Монику Клейнтьес передернуло.

— Прошу вас! — взмолилась она.

— Моника, не считайте своего папочку белым и пушистым. Он сам связался с нами — конечно, не по собственной инициативе. Мы в курсе, что он работает на разведку. Мы знаем, что он пытался всучить нам фальшивку. Вот почему мы заказали настоящие сведения. Вот что мы предлагаем вам и вашим друзьям из Президентского разведывательного агентства: если мотоциклист не привезет диск, мы убьем Клейнтьеса. А сами фальшивые сведения и историю о том, как ваши друзья использовали пенсионера, мы передадим в СМИ. Представляете, Моника, какие будут заголовки? Представляете?

Она уже плакала, плечи ее тряслись, губы кривились. Она пыталась что-то сказать, но слова не сходили с губ.

А потом связь вдруг прервалась, и директор посмотрел на Янину Менц. Выражение его лица было странным.

26

Тобела несся почти на ста восьмидесяти, когда увидел впереди на дороге антенну радара слежения. Он инстинктивно затормозил, косясь то на приборный щиток, то на антенну. Скорость где-то в районе ста сорока. На дорогу выбежал человек, поднял руку. Пришлось притормозить, чтобы не сбить его. Тобела понял, что перед ним автоинспектор. Всего один. Ловушка для автолихачей. Надо решать, что делать, — нестись дальше или остановиться. Автоинспектор выскочил так неожиданно… Скорее всего, за деревьями прячется целый отряд. Тобела газанул, пролетел мимо инспектора и машины, стоящей справа под деревом. Но… машина была всего одна. Тобела решил рискнуть. Хотя сердце у него готово было выпрыгнуть из груди, он снова нажал на тормоз и остановился у обочины. Странно — один автоинспектор, одна машина. Обернувшись, он увидел, как инспектор трусит к нему, виновато улыбаясь. Подойдя, он сказал:

— Мистер, в первый миг мне показалось, что вы собирались удрать.

Впервые ей было страшно подниматься в кабинет директора.

В тот момент, когда он посмотрел на нее в оперативном штабе, Янина Менц поняла: их отношения изменились. Нарушилось равновесие. Директор еле заметно качнул головой, и она поняла, что он просит ее выйти вместе с ним. Ее подчиненные ничего не поняли и лишь молча наблюдали за ними.

Сердце у нее сжималось не оттого, что нарушился баланс сил между нею и зулусом. Она поняла, что больше не является хозяйкой положения, что восприятие и действительность разошлись, как две движущиеся мишени.