Книга Хребет Мира - Андрей Ветер

Женщина-Дерево жестом подозвала к себе Эмили и насыпала ей на руки жёлтый порошок, показывая, что его нужно размочить и выкрасить свой лоб. Эмили, косясь на окровавленного воина, принялась плевать в ладони и усердно натирать разбухшей густой краской свой лоб. Старуха удовлетворённо закивала головой.

Через некоторое время индеанка взяла в руки бубен, вымазанный жёлтым цветом, и принялась сама колотить в него. Остальные индейцы разом прекратили пение.

— Теперь поднимайся, — повернулась она к сыну и стала бить в бубен всё реже, но сильнее.

Горный Ворон сел, не открывая глаз. Его тело покачивалось. Старуха кивнула головой и дала понять Эмили, чтобы та покрыла жёлтой краской его лицо. Девушка покорно выполнила её указание. Внезапно Женщина-Дерево бросилась на сына, пронзительно свистя в костяной свисток, схватила чучело вороны и стала наносить клювом птицы быстрые удары по груди сидевшего индейца[16]. Эмили показалось, что она видела, как клюв чучела протыкал кожу Горного Ворона, но позже не обнаружила там ни единого следа. Мужчина коротко вскрикнул, но остался в сидячем положении. Тогда старуха проворно схватила свою деревянную миску с водой и бросила туда щепоть порошка жёлтой краски. Эту странную смесь она поднесла ко рту сына, и он послушно выпил всё до дна, так и не открыв глаз.

Затем Женщина-Дерево посыпала порошок на разложенные перед костром куски мяса и сказала:

— Жарьте его и ешьте.

Собравшиеся принялись за дело в полном молчании. Эмили не знала, как полагалось поступить ей, но старуха сама впихнула мясо ей в руки.

Горный Ворон глубоко вздохнул и повернулся на бок. Старая индеанка улыбнулась и вдруг нежно потрепала Эмили по плечу. Внезапно напряжение ушло, и девушка громко разрыдалась. Все гости дружелюбно засмеялись и заговорили наперебой…

* * *

Горный Ворон поднялся ближе к полудню и с удивлением посмотрел на лежавшую возле него Эмили. Она продолжала крепко спать.

— Не удивляйся, мой сын, — ухмыльнулась Женщина-Дерево, — это твоя настоящая жена. Мне пришлось сделать так, чтобы ты вошёл в неё.

— Как это могло быть? Мне привиделось, что я умер. Меня окружала целая толпа призраков, они вертелись надо мной на танцующих лошадях, затем превратились в жёлтых птиц и улетели.

— Да, ты покинул этот мир, но я вернула тебя. Для этого мне была нужна твоя жена, чтобы помочь мне…

— Когда это было?

— Два дня назад.

— Наши воины уже отправились против Кри?

— Нет, старики говорят, что сейчас нельзя. Пусть сменится Луна, сейчас она полна, она безумствует. Пусть закроет свой белый глаз, тогда вожди проведут Церемонию Обновления. Да и ты окрепнешь к тому времени…

Минул ещё день, и Горный Ворон поднялся на ноги, будто его бок вовсе не был разорван куском свинца. Той же ночью он привлёк к себе Эмили и со всей силой окрепшего организма вторгся в её податливую плоть.

* * *

В моей памяти стоит ясная картина стойбища Черноногих, когда Горный Ворон вышел из палатки, наряженный в боевую рубаху, разрисованную магическими символами. На его голове красовался убор с рогами бизона. На круп и на грудь коня он нанёс пять жёлтых отпечатков своей правой ладони, чтобы противник издали увидел, сколько врагов сразил Горный Ворон в рукопашной схватке. Также на груди коня виднелся красный кружок — место куда однажды животное было ранено в бою.

— Хороший день для похода! — воскликнул индеец, подняв к небу руки, и вспрыгнул на своего скакуна. — Помните, братья, что мы с вами отправляемся не за лошадьми проклятых Кри, а чтобы испить их кровь, чтобы отомстить за наших погибших друзей и родных и чтобы возвратить к родному очагу наших сестёр и жён!

Старый Медвежья Голова ходил по лагерю с погремушкой в руках и возвещал о выступлении военного отряда. Он перечислял участников похода по именам и просил всех соплеменников молиться за воинов.

Вскоре отряд стремительно умчался, оставив после себя клубящуюся в утреннем солнце пыль.

К немалому своему удивлению, Эмили Жёлтая Пыль обнаружила, что жизнь в индейской общине вызывала в ней, несмотря на множество неудобств, тёплые чувства. Было в этой жизни что-то по-настоящему родное и зовущее. Девушка не понимала чужого языка, не принимала участия в буйных танцах, не присоединялась к пронзительному пению, но везде присутствовала. Она не ощущала себя посторонней.

Когда у неё началось месячное кровотечение, Женщина-Дерево поспешила отвести её в какую-то палатку, стоявшую в стороне от общего скопления жилищ, и дала понять, что покидать ту палатку ей не разрешалось. Внутри находились ещё две женщины в таком же состоянии и совсем дряхлая старуха, ухаживавшая за ними. Ближе к вечеру с Эмили сняли платье и, подпалив какую-то сплетённую в косичку траву, стали окуривать ароматным дымом. Особое внимание индеанки уделяли её детородному месту, омывая его дымом и ключевой водой по несколько раз в день. Через неделю Жёлтую Пыль заставили хорошенько пропариться в полукруглой палатке, и Женщина-Дерево отвела её обратно в свой дом.

Возвращаясь в палатку Женщины-Дерева, Эмили увидела привязанного возле входа коня. По всей деревне звенели радостные голоса, и она поняла, что отряд Горного Ворона только что возвратился. Воины отсутствовали почти две недели. Войдя внутрь, она остановилась. Возбуждённо тараторя, к ней шагнула Женщина-Дерево. За её спиной виднелись Горный Ворон и стройная фигура незнакомой индеанки.

Жёлтая Пыль не знала, что за причина увела мужа в поход, не предполагала она и существования какой-то другой жены. Она решила, что появившаяся молодая индеанка была либо пленницей, либо гостьей. Однако ночью она увидела, как женщина, ничуть не смущаясь её присутствия, прижалась к Горному Ворону и быстрыми движениями привела его в возбуждённое состояние, после чего встала на четвереньки и ввела мужчину в себя. Эмили наблюдала за ними затаив дыхание. Напрягая зрение, она вглядывалась в то место, где мускулистые мужские бёдра шлёпались о круглые женские ягодицы и то и дело в красном свете углей вырисовывался могучий скользкий орган, с которым она была уже хорошо знакома… Удовлетворив жену, мужчина оскалился и откинулся на спину, но тут же почувствовал на себе нежную руку подкравшейся Эмили. Теперь настал черёд молодой индеанки следить за яростным и шумным спариванием… А Женщина-Дерево спокойно сопела, завалившись в самую глубину жилища и зарывшись в мягкие звериные шкуры.