Книга Чего не прощает ракетчик - Максим Михайлов

Вспомнилась эта детская история Анастасии Валерьевне совсем не случайно. Уж больно похож был запомнившийся в детства тигриный взгляд, на привычное выражение глаз мужчины с которым она провела эту ночь. Если уж быть совсем честной, то Настя побаивалась этого человека. Старалась даже себе не признаваться в этом, но в глубине души понимала, что боится. При том боится не только и не столько шедшей за ним по пятам скандальной славы. Были среди ее знакомых и крутые бизнесмены, и известные политики, и бандиты, и милицейские генералы с полковниками, что от бандитов отличались лишь самую чуть. И у каждого за спиной были и репутация, и деньги, и сила, и то эфемерное понятие что в современном обществе принято именовать крутизной… Но вот такого как в этом человеке она не ощущала ни в ком. Он весь был похож на тугую, сжатую до самого предела пружину, того и гляди готовую распрямиться, сметая все и всех на своем пути. Рассказывали, что в прошлом он был офицером и даже участвовал в какой-то войне. Настя верила. У него был взгляд убийцы — холодный и ироничный, и вместе с тем словно оценивающий, будто бы взвешивающий мысленно всякого стоящего перед ним. Взвешивающий, как возможного противника, с точки зрения воткнутого под лопатку ножа, или пущенной в голову пули. Настя понимала, чувствовала безошибочным женским инстинктом злую и жестокую силу, несокрушимую волю, знала, что в отличие от остальных лишь изображающих мужественность, качающих на публику понты, этот настоящий. Приведется такой случай, и он, не задумываясь, пустит в ход пистолет или нож, сам, не обращаясь к помощи наемных киллеров.

Жутковатый, короче, был тип. Жутковатый и странный. Чего стоила хотя бы его знаменитая татуировка на мощном мускулистом плече — вздымающая угрожающе над головой меч скульптура Родины-матери с Мамаева кургана и надпись готическими буквами по кругу "Абсолютная Родина". Не в почете сейчас на незалежней Украине были подобные тату, слишком уж сильно выбивались они из концепции всеобщей тяги местного истеблишмента к общеевропейской интеграции и обретению нового дома под сенью НАТО и ОБСЕ. Нежелательными намеками воспринимались подобные художества, а порой не просто нежелательными, а и вовсе даже опасными для любителя нательной живописи. Любой здравомыслящий человек подобную наколку давно бы уже свел, как повыводили бывшие зэки перстни тюремной иерархии с пальцев, благо современный уровень развития косметологии подобное вполне позволял. А этот и не подумал, наоборот выпячивал свою «Родину» при первой возможности, будто специально нарывался, на рожон пер… Впрочем как раз в этом он весь, неукротимый, нетерпящий ни малейшего давления со стороны кого бы то ни было, принципиально неподстраивающийся ни под кого ни при каких обстоятельствах. И при этом достаточно сильный, волевой и решительный для того, чтобы отстоять свою независимость и свои убеждения.

Именно такой человек рядом и нужен был на сегодняшний день Анастасии Валерьевне, нужен как воздух. Именно поэтому он и находился этим утром в ее спальне. Те, кто по наивности успел предположить, что Анастасия Валерьевна могла пустить в свою постель абы кого, руководствуясь такими эфемерными и непрактичными понятиями, как любовь и симпатия, крупно ошиблись. Тут правил бал точнейший математический расчет и чувствам вовсе не было места. По большому счету Настя никогда в своей не такой уж короткой на самом деле и достаточно бурной жизни не позволяла себе влюбляться, не позволяла забывать о том, что она лишь коммерсант, расчетливо продающий молодое ухоженное тело. Продающий, или, в зависимости от обстоятельств, меняющий на различные необходимые услуги. Причем в число необходимых никогда не входили ни любовь, ни верность, ни забота, ни даже просто сексуальное удовлетворение. Анастасия Валерьевна гораздо более ценила прозаические материальные блага, и еще безопасность. Особенно безопасность.

Именно ее и мог предоставить своей подруге человек по прозвищу Гром, расслабленно раскинувшийся сейчас на пуховых подушках в Настиной спальне. Именно благодаря этому он там и находился сегодня и вчера, именно поэтому он будет находиться там завтра, послезавтра и еще столько времени, сколько понадобится. До тех пор, пока посчитавший себя оскорбленным и кинутым дивой украинского полусвета преуспевающий бизнесмен и тайный вор в законе Резван Перцхелава окончательно не успокоится, просчитав все «за» и «против» неизбежной конфронтации с новым любовником Настеньки Гришко. А в том, что Резван считать умеет хорошо, она убедилась не понаслышке. Недаром провела с ним почти целый месяц в качестве официальной герл-френд, как говорят продвинутые американцы. Вообще милый и щедрый Резванчик, что и говорить, устраивал ее гораздо больше, чем слабоуправляемый и своенравный Гром. Но так уж сложились обстоятельства, что с Резванчиком пришлось порвать. Не даром конечно, Анастасия Валерьевна ничего не делала даром. Итогом ее разрыва с темпераментным грузином оказалась некая папка с весьма интересными материалами, кои и были перепроданы уважаемым людям, за кругленькую сумму. Перцхелава, увы, не оценил юмора сыгранной с ним прелестницей Настенькой шутки и вполне серьезно вознамерился нарезать из ее очаровательной спинки ремней. Ох уж эти южане! Совершенно дикий народ! Вот тогда-то Анастасия Валерьевна в очередной раз вспомнила про Грома.

Они были знакомы достаточно давно, и хоть Настя и побаивалась этого звероватого, жесткого человека, но тем не менее ей доставляла огромное удовольствие осознание той странной власти, что она имеет над ним. Это было лучшим доказательством неотразимой силы ее женских чар, потому как похвастаться тем, что имеют хоть какое-то влияние на Грома, могли очень и очень немногие люди. В криминальных и около криминальных кругах его знали как законченного отморозка, пришедшего ниоткуда, не имевшего влиятельных покровителей, связей и заслуг и, несмотря на это сумевшего в буквальном смысле выгрызть себе место под солнцем криминальной столицы незалежней Украины. Собрав вокруг себя банду таких же как сам, отчаянных и не перед чем не привыкших останавливаться парней, он очень быстро приобрел широкую известность в теневом мире. И если обычно такие беспредельщики и сорви-головы погуляв годок, другой во всю широту души благополучно попадали либо на нары, либо на ножи более злых и ловких, то бригада Грома неожиданно для всех сумела прочно укрепиться в отвоеванной нише. Более того, сфера ее влияния неуклонно разрасталась, порой заставляя потесниться даже старую еще коммунистическую мафию и кланы правящих страной олигархов.

Секрет же успеха Грома был предельно прост — бывший вояка олицетворял собой силу, беспощадную и не рассуждающую, не думающую о последствиях своих действий и живущую только по собственным законам, не считаясь ни с какими другими. Если он хотел что-либо получить, он просто шел и требовал это себе, а если хозяин не соглашался с «законным» требованием, то у него тут же не сходя с места, начинались крупные неприятности.

Многие еще помнили историю с сетью заправок «Тартышок», которую ранее контролировали азербайджанские землячества. В один прекрасный день Гром решил, что это слишком жирный кусок для иностранцев и, объехав со своими пацанами в течение нескольких часов все бензоколонки, поставил хозяевам условие — платить отныне ему. Коммерсанты вежливо улыбались в ответ, но расставаться с деньгами и не подумали. На следующий же день неизвестные в камуфляже и закрывающих лица спецназовских масках пальнули из «мухи» в заправочные емкости «Тартышка» на выезде из города по донецкой трассе. Фейерверк был очень впечатляющий, такой, что после него от очередного визита Грома бензиновая дирекция уже не могла просто отмахнуться. Вот тогда и была вызвана азербайджанская крыша. Доблестные сыны Апшерона неприятно удивились сложившемуся положению дел, воевать с какими-то непонятными отморозками в их планы вовсе не входило. Однако никуда не денешься, положение обязывало. Созвонились, забили стрелку, приехали на громадных матово-черных «круизерах», надеясь сразу же подавить волю нищих оппонентов, которые по рассказам перепуганных сотрудников заправок ездили на плебейских «жигулях». Дальше события должны были развиваться по всегдашнему сценарию с распальцовками, угрожающими воплями, сверканием глаз и кинжалов. Вот только не вышло, не стал Гром с ними разговоры говорить. Едва внушительная колонна «круизеров» вползла на выбранный для стрелки пустырь, ее в лучших армейских традициях сожгли теми же самыми «мухами», щедро причесали автоматным огнем, а потом хладнокровно добили в упор тех, кто еще оставался жив. Вот и все — была этническая преступная группировка и вдруг всего за несколько минут перестала существовать. И не помогли ни бабки, ни навороченные джипы, ни все остальные понты… Пуля, она пуля и есть, ей без разницы насколько ты крут по жизни…