Книга Королева бурь - Мэрион Зиммер Брэдли

Произнося клише, он ощущал претенциозную чопорность своих слов. Однако все выказали вежливое равнодушие, мысленно отвернувшись в сторону. Пока Донел сообщал о цели их визита, Эллерт постепенно пришел в себя.

— Отец послал меня за первой партией противопожарных химикатов, которые нужно доставить на станцию. Другие партии можно будет послать с вьючными животными.

— Вы построили новую пожарную станцию на вершине горы?

Разговор перешел на общие темы, на борьбу с огнем и погоду в нынешнем сезоне. Один из лерони повел Донела за пакетом с химикатами, которые следовало отвезти в Алдаран. Розаура отвела Эллерта в сторону.

— Мне очень жаль, что тебе пришлось так быстро проститься с супругой, родич, — сказала она. — Но если Кассандра сейчас находится на связи, ты можешь поговорить с ней.

Эллерт вздрогнул. Он уже давно решил, что если ему не суждено больше увидеть Кассандру, то, по крайней мере, они избегнут трагедии, которую он прозревал в будущем. Однако он не мог упустить случая поговорить с ней.

Матриксный зал был похож на любой другой — со сводчатым потолком, голубыми окнами, откуда струился мягкий свет, экраном монитора и огромной матриксной решеткой. Молодая женщина в одеянии свободного покроя из мягкой ткани стояла на коленях перед решеткой. Ее лицо было отрешенным и сосредоточенным — лицо матриксного техника, чей разум настроен на внешние сигналы, а мысль улавливается в ретрансляционной сети, связывавшей всех телепатов в Башнях Дарковера.

Эллерт занял место рядом с девушкой, но часть его сознания по-прежнему оставалась неспокойной.

«Что я скажу ей? Как смогу общаться с ней, даже на расстоянии?»

Но старая выучка взяла свое. Ритуальное дыхание успокоило разум, тело автоматически приняло одну из расслабленных поз, которые можно сохранять достаточно долго, не испытывая усталости.

Хастур погрузился в необъятную вращающуюся темноту, словно скользил на планере над бескрайней равниной. Мысли кружились и мелькали, словно звуки отдаленных разговоров в наполненном людьми огромном зале — бессмысленные, поскольку он не знал их контекста или происхождения. Медленно свыкаясь со структурой трансляционной сети, сложившейся на этом сеансе, ощутил более определенное прикосновение, голос Розауры.

«Хали…»

«Мы здесь, что там у вас?»

«Если леди Кассандра Эйлард-Хастур находится среди вас, то передайте ей, что ее муж сейчас находится у нас в Трамонтане и хочет поговорить с ней».

«Эллерт, это ты? — Прикосновение Ариэллы было таким же узнаваемым, как ее пшеничные волосы и задорная девичья улыбка. — Думаю, Кассандра сейчас спит, но ради такого случая она будет рада проснуться. Передай мои приветствия кузине Ренате; я часто думаю о ней с любовью и благодарностью. Сейчас я разбужу Кассандру».

Ариэлла исчезла. Эллерт вернулся в пустоту, наполненную шорохами и шепотами. Послания проносились мимо него, не затрагивая ту часть его разума, которая могла бы зарегистрировать или запомнить их. Затем, неожиданно, она оказалась рядом — возле него, вокруг него. Ее присутствие было почти физически ощутимым…

«Кассандра!»

«Эллерт, любимый!»

Смесь слез, изумления, недоверия… Ощущение возрожденной целостности, две-три минуты абсолютного, экстатического единения, словно крепкое объятие… Этот момент можно было сравнить лишь с тем, когда он впервые овладел ею. Все его защитные барьеры рухнули. Эллерт почувствовал, как его разум сливается с ее во взаимном проникновении, более страстном, чем слияние их тел.

Это не могло продлиться долго на таком глубинном уровне. Ощущение начало размываться и пропадать, сокращаясь до обычной мысли, обычного контакта.

«Эллерт, как ты оказался в Трамонтане?»

«Прилетел с приемным сыном лорда Алдарана за партией противопожарных химикатов. В Хеллерах начинается сезон летних гроз, и мы опасаемся пожаров». — Он передал Кассандре мысленный образ — парящий планер, восторженная радость полета, ощущение ветра, бьющего в лицо.

«У нас здесь тоже были пожары. Башню атаковали аэрокары, начиненные зажигательной смесью».

Хастур увидел языки пламени, бушующие на побережье, взрывы, сбитый аэрокар, пылающий как метеор в стремительном падении, предсмертные вопли летчика-самоубийцы, наглотавшегося наркотиков…

«Но ты цела, любимая?»

«Я жива и здорова, хотя все мы устали, работаем днем и ночью. Я должна о многом рассказать тебе. Когда ты вернешься?»

«Это зависит от воли богов, Кассандра, но я не буду откладывать дольше, чем необходимо…»

Он знал, что это правда. Возможно, было бы мудро больше никогда не встречаться с ней, но уже сейчас он мог видеть день, когда прижмет ее к сердцу. Внезапно Эллерт понял, что даже перед угрозой смерти он не отступится от любви… и она тоже.

«Эллерт, стоит ли нам опасаться вступления Алдарана в эту войну? С тех пор, как ты покинул нас и уехал в Хеллеры, мы боимся этого больше всего».

«Нет, Алдаран слишком занят раздорами с собственной родней; он не захочет вступать в войну. Я обучаю ларану приемного сына лорда Алдарана, а Рената заботится о его дочери».

«Она очень красива?» — Эллерт уловил в ее мыслях слабый, но безошибочный отзвук ревности. Кому предназначалась эта ревность — Ренате или Дорилис? Он услышал ответ: «Обоим…»

«Да, она очень красива… — Эллерт попытался придать своим мыслям юмористический оттенок. — Ей одиннадцать лет… но ни одна женщина в этом мире, даже Благословенная Кассильда в ее гробнице, не может быть и вполовину такой прекрасной, как ты, моя любимая…»

Затем наступил новый момент полного, экстатического слияния, как если бы они срослись всем, что составляло их существо: разумом, душою, телом… «Это надо прекратить. Кассандра долго не выдержит. Нельзя забывать, что она работает Наблюдающей».

Медленно, неохотно Эллерт разорвал контакт, позволил ему исчезнуть, превратиться в ничто, но его разум по-прежнему оставался полон женой, как если бы он ощущал вкус ее поцелуя на губах.

Усталый и ошеломленный, Эллерт очнулся в матриксном чертоге, залитом голубым светом, ощутил собственное тело — холодное и оцепеневшее. Спустя довольно долгое время он зашевелился, встал и тихо вышел наружу, не беспокоя работников трансляционной сети. Спускаясь по длинной спиральной лестнице, он не знал, следует ли радоваться этому разговору.

«Это заново укрепило узы, которые, возможно, было бы лучше разорвать». В своем единстве с Кассандрой он узнал о себе многое, чего не мог постичь одним лишь разумом. Но он чувствовал, что Кассандра по-своему тоже пыталась освободиться. Это не возмущало его. Теперь их связывало нечто другое: неразделенное желание, томление и неизбывная печаль.

А любовь? А любовь?

«В конце концов, что такое любовь?» Эллерт не был уверен, принадлежала ли эта мысль ему самому, или же он каким-то образом уловил ее, воспользовавшись замешательством жены.