Книга Маска Дантеса - Роман Буревой

— На Лации тайная плебейская секта похищает детей патрициев. Исчезли племянник сенатора Фабия и сын Луция Манлия Торквата. И еще десятки детей. Двоих вернули, но… их генетическая память уничтожена. Они сделались плебеями. Найти тех, кто это творит, пока не могут. Если так будет продолжаться, на Лации не останется патрициев.

— Ма фуа! — только и смог выдохнуть Корвин. Весь его кураж тут же испарился. Он выпрямился в кресле и жалобно поглядел на трибуна. — Надеюсь, твой сын…

— Моего Луция охраняют. Но мой младший брат Гай, тот, о котором я тебе говорил, плебей, арестован. Его считают одним из главарей секты.

Корвин стиснул зубы. И так сидел несколько секунд, с нелепой гримасой на лице, перебарывая невыносимую боль.

— Так вот почему тебя отстранили… — сказал он наконец.

— Да, поэтому. Но теперь мне дали новое поручение. Я должен лично сопровождать тебя на Лаций.

— Да, я понял, что нужен родной планете. Когда мы возвращаемся?

— Немедленно. Еще вопросы есть?

— Конечно. Ты говорил, что твой брат возглавляет радикальную партию. Что же, получается, эта партия превратилась в секту?

Флакк отрицательно покачал головой:

— Нет, все не так. Сенат полагает, что легальная партия служила лишь прикрытием, отвлекающей внимание маской. А секта тем временем готовилась действовать.

— Погоди! Сенат полагает… а ты сам? Веришь в виновность брата?

— Я не имею права влиять на тебя, Марк… — холодно отвечал трибун.

— При чем здесь влияние? Ты лучше всех знаешь своего брата. Подумай и ответь беспристрастно, ты думаешь — он действительно стоит во главе секты?

— Во главе? Нет. Но он может быть причастен… ты же знаешь, как далеко в сторону Тартара уводит ненависть.

Марк не успел закончить разговор с Флакком, как ему сообщили, что прибыл кабинет-министр и попросил о личной встрече с Корвином.

Встреча происходила в автономной капсуле, где их никто не мог подслушать. Марк хотел сначала отказаться от разговора с Владимилом, но потом передумал.

— Итак, вы догадались… — Кабинет-министр смотрел с горькой усмешкой на следователя. — Впрочем, могли и не догадываться сами. Раз этот человек вернулся из озерного города, вам стало ясно, что я — самозванец. — Владимил не называл Друза-старшего по имени. Избегал… Опасался… Стыдился… Можно было предположить и первое, и второе, и третье.

— Чего вы хотите? — Будь Корвин всего лишь мальчишкой, он бы выставил этого человека за дверь.

Но опыт патрициев, их мудрость, их ответственность не позволили произнести все те слова, что вертелись на кончике языка. И он не назвал самозванство Владимила подлостью. Он не может разоблачить Владимила. Этим он унизит не только кабинет-министра, но весь Китеж.

— Прежде всего, избежать войны между Лацием и Китежем.

— Похвально. Я полностью за.

— Не я планировал убийство посла…

— Но вы его допустили! — тут Корвин осмелился перебить Владимила. — Вы знали, что «седьмое колено» для вас не представляет опасности. И что оно убьет посла…

— Я не предполагал…

— Предполагали! Вы знали, что газ смертельно опасен для любого из Друзов! — Корвин старался не повышать голос. — Убийство посла Китежа давало отличный повод свалить на озерников чудовищное преступление и уничтожить озерные города. Разумеется, в том случае, если не будет войны. Озерные города — ваша искупительная жертва. И вы с удовольствием преподнесете ее Лацию.

— Такова политика. Разногласия Лация и Китежа вскоре останутся в прошлом. Мы вновь станем союзниками. Зато Китеж избавится от озерников, от этой тяжкой ноши, груза, что тянет его на дно.

— Лаций все равно обречен в душах китежан. Их любовь кончилась. Кого теперь они выберут в союзники? Неронию? Колесницу?

— Это ненадолго. Лаций в сердце Китежа незаменим.

— Кто еще знает о вашем подлинном происхождении? — спросил Корвин после долгой паузы.

— Никто. Кроме вас и ваших друзей…

— А князь Андрей?

— Нет. Только не он. Андрей Константинович никогда бы не представил Великому князю самозванца, тем более преступника, изменника. К нему в дом я пришел под фальшивым именем. Пластическая операция уже полностью изменила мое лицо, на десять прошедших у озерников лет нетрудно списать все остальное несходство. В Пятнадцатом городе я много времени общался с Отшельником и невольно приобрел его манеры, его интонации, его акцент… я даже выучил латынь.

— Кто вам помогал измениться?

— Тех людей уже нет в живых. Так не все ли равно? Мои друзья… они у меня были.

— А покойный Стас? Он вас не выдал?

— Он был в то время совершенно невменяем. Чтобы его привести в более или менее нормальное состояние, мальчишке практически полностью стерли память. То, что было у озерников, он не помнил. Вообще. Но одно упоминание о них приводило его в ярость.

— Подождите. Почему Князь Андрей говорил, что отец Друза у озерников?

— Так было оговорено заранее. Для Лация Друз-старший умер. Кроме того, родная планета грозила ему гибелью. Князь Андрей обещал охранять друга вашего отца, Корвин, он сдержал слово. Он считал, что я — Друз, но это скрывал и говорил, что лацийский беглец по-прежнему у озерников.

— Ложь порождает ложь и превращается в правду. Запутаться нетрудно. Как вы теперь объясните князю Андрею, что настоящий отец Друза отыскался у озерников?

— Придумаю что-нибудь… Что Лаций потребует от Китежа — мы все исполним… Любые отступные… деньги… почести? Имение на берегу Светлояра — ваш друг примет такой подарок?

— Вы хотели его убить, отравили дядю, держали в плену отца… Вряд ли Китеж станет для Луция Ливия Друза родной планетой.

— Луций? — переспросил кабинет-министр.

— Это для вас новость? Мой друг — младший сын в семье…

— О черт… Так вот на чем вы меня подловили!

— Чужая реконструкция — всегда потемки… А Лаций умасливать… Эти вопросы не ко мне. К военному атташе обращайтесь. К сенату. К консулам. Мы ждем с Лация особую комиссию. Расшаркиваться вам придется долго.

— Не сомневаюсь. Но не слишком на нас давите, чтобы твердь окончательно не ополчилась на вас.

«И все будут валить на озерные города», — мысленно добавил Марк. Как же иначе.

Цель будет достигнута, обиды забудем. Забудем потери, отравленных клонов-охранников и их детей. Все спишется на необходимость и неправильные расчеты.

— Откуда такое упорное желание уничтожить озерные города? Быть может, озерники необходимы Лацию?

— Мои родители были приговорены по ложному обвинению в государственной измене. Их отправили на дно на пятьдесят лет. Обычно до отправки ждут год… это время на то, чтобы подать апелляции и отменить ошибочный приговор. Но в моем случае только через пять лет удалось восстановить справедливость, хотя я с самого начала знал, что мои родители не виновны. Настоящих преступников нашли, но город, куда отправили отца и мать, уже погрузился. Никто не пожелал вызволить их со дна. Я решил захватить открытый город, опуститься на дно и спасти моих самых дорогих людей. Набрал добровольцев и отправился брать штурмом озерников. Не преуспел. Китежанин может многое — носить маску и выдавать себя за другого, лгать, воровать… Одного никогда себе не позволит — предать свою семью. Мы можем дружить с Лацием или Неронией, воевать с Колесницей или мириться, колонизировать иные миры или замыкаться в собственном коконе… Но забывать близких никто не имеет права.