Книга Хорошее время, чтобы умереть - Марина Серова

– Да расхотел, – сделал заключение Андрей.

Продюсер тяжело вздохнул:

– Не то чтобы расхотел… Просто подумал: если Бог создал меня таким, может, так и надо, ему-то там виднее…

– Ну, конечно! Давайте еще все на Бога свалим: ему, мол, так было угодно! – проворчал Мельников. – Продолжайте, гражданин, и желательно без философских измышлений!

– Так вот, мучился я, мучился, потом плюнул на все, смирился со своими наклонностями и начал ухаживать за тем пацаном. Его, кстати, Петечкой звали, ну, то есть Петром… Я его ласково Петюшей называл… Заманил я его как-то к себе… Ну, все такое… вина ему налил, накормил всякими лакомствами. Денег ему обещал на «музыку»… Короче, уломал я его… Стал Петюша ко мне захаживать. И так у нас все хорошо сладилось, вы не представляете! Я ему денег давал… Мальчик был такой молоденький, такой сладенький!..

– Без подробностей! – рявкнул Андрей, брезгливо поморщившись. – Ягудина тут при чем? Она что, отбила его у вас?

Кузякин посмотрел на Мельникова недоуменно, потом, видно, сообразил, что старший лейтенант так шутит. Я тоже посмотрела на моего друга: он язвил, стало быть, Кузякин жутко раздражал его.

– Эта гадина следила за нами и подсматривала. Ей даже удалось сфотографировать нас… за этим самым… занятием…

– Понятно, понятно. Она вас шантажировала, – кивнул Андрей.

– Да. Я тогда еще жил в Трубном районе, на окраине, в коммуналке. Она жила в моей квартире… Мой отец еще не оставил мне квартиру, и приходилось жить в таких условиях.

В этот момент я чертыхнулась про себя. Вот оно! Вспомнила! Говорила же мне Светка, тогда, у меня дома, когда рассказывала про Кузякина: «…Нет, вообще-то он в какой-то мере молодец: жил когда-то в Трубном районе в коммуналке, а теперь…» И когда Прасковья Никитична рассказывала, что Ягудина тоже какое-то время жила в Трубном районе, в коммуналке, у меня тогда еще мыслишка шевельнулась: про кого-то я уже слышала подобное. Почему же я тогда не догадалась? Поработала бы как следует извилинами, не оказалась бы на кузякинской даче.

Задержанный между тем продолжал:

– …Она жила в моей квартире, а наши балконы были рядом, через фанерную перегородку. Похоже, именно с балкона она нас и увидела. Потом ей как-то удалось сделать снимки, которыми она меня и шантажировала. Но не сразу. Несколько лет, как выяснилось, она прятала эти фотографии, оно и понятно: что я мог тогда ей заплатить? Копейки! А потом, когда я уже стал продюсером и хорошо зарабатывал… Короче, однажды эта мразь заявилась ко мне и показала снимки. Она грозилась отнести их «куда надо», требовала денег, сначала не очень большие суммы, потом аппетит ее стал расти… А я к тому времени стал уже и клипы снимать. С участием детей…

– И с этими детьми вы тоже…

– Нет, нет, вы что?! Я только с совершеннолетними и только с теми, кто добровольно… Ну, я же не виноват, что я такой! Это моя натура, это природа…

– Ну, насчет совершеннолетних добровольцев – это мы еще разберемся, – многообещающим тоном выдал Андрей, – тем более времени у нас будет предостаточно. А сейчас давайте вернемся к старушке Ягудиной. Так говорите, она вас шантажировала?

– Двадцать лет соки из меня высасывала! Тварь! Сколько денег! Квартиру на мои кровные отремонтировала. Вы бы видели ее ремонт! Евро!.. Впрочем, вы скорее всего видели… Потом она антиквариатом занялась, идиотка! У моей сестрицы, говорит, вся квартира в картинах, и я тоже хочу к искусству приобщиться. Пусть, мол, Элка не думает, что она одна в живописи шарит!..

– А в тот день? Ягудина снова у вас денег требовала?

– Да. Но в тот день я сорвался… Денег-то я ей привез. Много денег, накануне она мне звонила и снова требовала. Обещала сообщить прессе и в полицию заявить… А мы с Эдиком в тот день на дачу ко мне собрались. Ему так хотелось шашлычка!.. Шампура у меня с собой в машине были, и я, когда остановился возле ее дома, вдруг подумал: а что, если вот сейчас одним разом все и прекратить?.. И не будет больше ее звонков и вымогательств, и моих бессонных ночей и унижений… Она открыла дверь, а я… я воткнул ей в глаз шампур, сказав: «Вот тебе! Не будешь подглядывать в замочные скважины, старая гадина!» И убежал… Потом, на даче, я рассказал все Эдику…

– Нет, до чего «удачно» семья Белохвостиковых нарвалась на этого Эдика! – не удержалась я, обращаясь к Андрею. – А я-то еще гадала: как это адвокат может склонять подзащитного к оговору?! А тут – прямо подарок судьбы! Не вмешайся я тогда, накатал бы Ромочка «чистосердечное» и получил бы «десятку» ни за что ни про что… Ничего, Кузякин, твой «мальчик» тоже свое получит.

– Черт! Это все из-за Ягудиной! – взорвался продюсер. – Гадина! Ах, какая это была ненасытная гадина! Мерзкая, подлая…

– А ты, значит, у нас порядочный? – презрительно хмыкнула я.

Кузякин поднял на меня глаза.

– А что я такого сделал? – возмущенно вскричал он. – Я честно работал и жил, как порядочный человек. Я не виноват, что у меня такие наклонности… что меня всегда тянуло к мальчикам…

– Так все-таки к мальчикам, – кивнул Андрей.

– К молодым людям, – быстро поправился Кузякин.

– Значит, ты у нас честный и порядочный человек, – заключил Мельников. – А что двоих грохнул, в том числе пожилую женщину, и еще одну в заложники взял и тоже хотел на тот свет отправить, – так это так, мелочи жизни, издержки тяжелого продюсерского труда?

– Скорее всего и я, и соседка Ягудиной Вера Потаповна тоже должны были стать его жертвами, – не удержалась я от замечания.

Кузякин опустил голову.

– Если бы не эта гадина…

– Понятно. Значит, во всем виновата Ягудина?

– Да говорю же вам, она меня шантажировала! Она грозила опубликовать снимки… Тогда бы меня посадили, и надолго… А какая слава!.. Вы представляете, какой бы разразился скандал?! Я же снимал детей в своих клипах.

– И ради своего душевного спокойствия ты грохнул двоих и собирался убрать еще столько же? – спросила я.

– Нет, нет, что вы!

– Что «нет, нет»? Ладно, с Ягудиной все понятно, она тебе жизни не давала, доила, как корову, но бомжа-то ты зачем убил?

– Так он же рассказал вам, что видел меня в тот день выходящим из подъезда этой твари! Он мог меня опознать!

– Так ты за этим возле дома убитой ошивался? Наблюдал, как идет расследование? Прикидывал, кто свидетель, чтобы вовремя «зачистить»?

Кузякин отвернул лицо. Мельников горестно покивал.

– Только что-то я одного не пойму: соседка Ягудиной, Суркова, не говорила, что тот тип с «сомбреро» был с бородой и усами. Как вы умудрялись прятать такую красоту, когда приходили к вашей вымогательнице?

– А вот как! – сказала я и, протянув руку к профессорской бородке Григория, дернула за нее.

Борода осталась у меня в руке. Не ожидая такого, продюсер вскрикнул и закрыл голый подбородок руками, а у Андрея отвисла челюсть.