Книга Кто стреляет последним - Фридрих Незнанский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Кто же этот знакомый?
Турецкий помолчал и коротко ответил:
— Грошев.
— Все сходится, — констатировал Меркулов. — Да, сейчас бы драй-джину… Или просто водки.
— Что будем делать, Костя? Нужно идти к генеральному.
— Зачем?
— Ну, как? Просить санкции: на прослушку, наружное наблюдение.
— А тех санкций, что ты уже получил, тебе мало?
— Но ты же сам понимаешь: случай особый. Начальник РУОП! Слишком крупная фигура. Разве не так?
— Не даст, — коротко ответил Меркулов.
— Ты уверен?
— На шестьдесят процентов. Даже на семьдесят.
— Почему?
— Именно потому, что Грошев — слишком крупная фигура. А он — слишком молодой генеральный прокурор. И для него твоих предположений мало.
— Наших, — поправил Турецкий. — Какие же это предположения? Это — факты.
— Факты, не подтвержденные документально, — это всего лишь предположения. Не даст, — повторил Меркулов. — Может быть, и я на его месте не дал бы.
— А что бы ты сказал?
— А вот что: поработай-ка ты еще, дорогой товарищ Турецкий. И добудь хотя бы один достоверный, документально подтвержденный факт. И тогда приходи.
— Что ж, придется поработать еще, — согласился Турецкий.
Меркулов взглянул на часы.
— Что-то наш Косенков задерживается. Пора бы ему уже быть здесь.
Косенков появился через двадцать минут. Вид у него был не сонный, как обычно, не возбужденный, как после приезда с места происшествия, а скорее — чрезвычайно озадаченный.
— Сделали анализ? — спросил Меркулов.
— Сделали. — Косенков выложил на стол расколотую ампулу с остатками вещества в пакетике и лист бумаги с разноцветными, разной толщины линиями. — Вот это и есть спектральный анализ. Оказывается, у каждого материала эти линии свои. Как отпечатки пальцев у человека. По их сочетанию и определяется состав вещества.
— Так что же это за вещество?
— Редкоземельный металл литий. Самый легкий металл в мире.
— Где применяется — спросил?
— Спросил. Тот, который делал анализ, объяснил: в самых разных областях. От металлургии до силикатной промышленности. Причем силикатная промышленность — самый крупный потребитель соединений лития. Силикатная — это же где кирпичи делают, правильно?
— Ничего не понимаю, — признался Турецкий. — Из-за кирпичей не убивают профессоров.
— Не спешите с выводами, друзья мои, давайте-ка заглянем в умную книгу. — Меркулов нашел на книжном стеллаже том Большой Советской Энциклопедии, раскрыл его. — Так… Лисохвост… Листоносы… Литейная форма… Литературный фонд… Литиевые руды… А вот и сам литий! Ух ты, длинная какая статья! «Литий, химический элемент I группы периодической системы Менделеева… относится к щелочным металлам… Был открыт… это нас не очень интересует… Физические и химические свойства… Получение и применение… Вот: важнейшая область применения лития — ядерная энергетика. Изотоп Литий-6 — единственный промышленный источник для производства трития по формуле… Жидкий литий используется в качестве теплоносителя в урановых реакторах… Крупнейшим потребителем соединений лития является силикатная промышленность… в черной металлургии…» И так далее.
— Ну и что мы выяснили? — спросил Косенков.
— Минутку-минутку. Вот это место кажется мне интересным: «Изотоп Литий-6 — единственный промышленный источник для производства трития…» А ну-ка глянем, что это за тритий?
— Это какой-то изотоп водорода, — припомнил Косенков из полузабытого курса школьной химии.
Меркулов уже листал другой том:
— Трирема… Тристания… А вот — тритий: «радиоактивный изотоп водорода»… правильно ты сказал… Открыт… Получают… Стоп! Внимание! «Тритий применяется как важнейший компонент в реакциях термоядерного синтеза и как горючее в термоядерных бомбах…» Как горючее в термоядерных бомбах, — повторил Меркулов. — Ясно? — И сам себе ответил: — Ясно-то ясно, но при чем тут Марат?..
Известие о том, что «бээмвуха» Сергуни врезалась в асфальтовый каток и сам Сергуня погиб, Марат воспринял спокойно, даже равнодушно: все равно его нужно было убирать. А вот исчезновение Вадима привело его в бешенство. Он по-черному, что с ним крайне редко случалось, изматерил Гарика и его дебилов, которые должны были страховать Сергуню, и приказал достать Вадима — хоть из-под земли.
Легко сказать — достать. Как? Квартиру Вадима взяли под постоянное наблюдение сразу же после известия о его исчезновении. Следили днем и ночью, по двое, в три смены. Ночью, втихаря, обыскали ее, перерыли все, переворошили чулан и хлам на антресолях, пролистали все книги, письменный стол едва ли не обнюхивали, но ни записной книжки с телефонами, ни письма, которое могло бы вывести на его след, — ни единой зацепки не удалось обнаружить. Кроме альбома с семейными фотографиями. Из альбома вытащили снимок Вадима, где он был больше, чем на других снимках, похож на самого себя, срочно размножили, раздали людям Гарика. С этими снимками двое дежурили у платформы электрички, вглядываясь в лица приезжающих и уезжающих. Даже на Пушку — Пушкинскую площадь, самый оживленный перекресток Москвы, — послали троих: вдруг мелькнет?
Пошли еще дальше. В поселковой школе, которую кончал Вадим, взяли фамилии всех его одноклассников, нашли их адреса: может, у кого из них залег? Но и это ничего не дало. Четыре человека, которых удалось найти, двух в Москве и двух в поселке, ничего о Вадиме не знали, и в их квартирах никаких его следов не было. Остальные: кто уехал, кто сменил фамилию после замужества. Был еще один, пятый, тоже москвич, но он уже две недели как уехал в отпуск. Соседи сказали: куда-то на Украину, и вернется не раньше середины мая.
Ясно было, что Вадим не в поселке — в Москве. А Москва — слишком большой город, бесследно исчезнуть в нем — раз плюнуть.
Слежка и поиски продолжались, но Марат понимал уже, что до завтрашнего утра, до пятницы — а именно в пятницу в десять утра в «Русь» должны были приехать эти двое от аль-Аббаса, — Вадима ему не взять. Разве что какая-нибудь сумасшедшая случайность поможет. Но рассчитывать на такую случайность было нельзя. Нужно было срочно что-то придумывать.
Звонок Грошева неприятно поразил его. Не тем, что Алика вычислили, а быстротой, с какой это было сделано. У «Руси» замечали каких-то посторонних, делающих вид, что гуляют по берегам двух небольших озер, разделенных земляной дамбой, по которой была проложена дорога к ресторану. Ментов на въезде сменили, поставили каких-то совсем молодых, из лимитчиков. Объяснили: потому что опытные работники нужны для усиления охраны порядка в Москве — надвигались Майские праздники, во время демонстраций могли вспыхнуть беспорядки, как это не раз бывало. Объяснение было вполне правдоподобным, но и это малозаметное и неважное, скорее всего, событие как-то неприятно царапнуло Марата.
