Книга Просроченная виза - Фридрих Незнанский

Несколько человек из щербинских подскочили к прикладбищенской церкви на вездеходе, чтобы посмотреть, на что можно рассчитывать. И оказалось, что никакой беды вовсе и нет, а наоборот, дела складываются как нельзя лучше. Узнав, что в поселке уже несколько дней лежат покойники в ожидании неизвестно чего, власти Подольского района распорядились немедленно произвести расчистку пути. А для этого кинули взвод солдатиков из охраны учебного аэродрома «Кузнечики» и сельских механизаторов, которым все равно зимой не хрен чем себя занять. Технику пригнали – и давай!

К обеду дорогу расчистили, нагребли на обочины высокие сугробы, а на самом погосте еще спозаранку местные работяги жгли костры, оттаивая землю и рубя ее ломами и заступами. Дело спорилось. Да и местный священник назначил панихиду по усопшим на четырнадцать тридцать. Чтоб завершить все, значит, при свете дня.

Услышав от своих, что власти почему-то решили помочь трудящемуся населению, Леха Грызлов забеспокоился было и решил приехать, чтоб проверить на месте самому. Приехал, посмотрел, как шустро пашут солдатики, даже угостил сигаретами. Те были просто счастливы. А когда Синий оставил им еще и тройку бутылей, благодарности, казалось, не было предела. Обошел Синий и местных забулдыг, долбающих мерзлую землю. Ну с этих-то что взять! В церковь заглянул, предварительно перекрестив лоб. Хоть и не верил он ни в какого Бога, однако, по старой присказке, старался без крайней нужды не портить с Всевышним отношений. Есть – нет, кому что доподлинно известно?…

Оставил двоих своих братков, чтоб те разобрались с местной чайной, в которой предполагалось устроить небольшие, но вполне дружеские поминки, как того требует обычай. Родственников-то у Карася никаких не было, значит, по всему выходило, что братва и является его семьей. А в семье должен чувствоваться всегда твердый порядок. Что бы ни произошло. Ну и еще должны были те двое проследить за порядком на похоронах. Чтоб не дай бог чего… С этим Синий и уехал. А вернуться он предполагал, когда подойдет катафалк с гробом. Перед началом панихиды. О чем и предупредил священника. Без него, мол, не начинать. Заодно крупную сумму в долларах на вечный ремонт храма отстегнул. Все на свете имеет свою цену…

В общем, успокоился Синий и умчался снова по своим делам. Моложавый отец Владимир подношение, естественно, принял, перекрестил дарителя во имя церкви, ибо, по словам Спасителя, «просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам…».

Но, проводив взглядом уехавшего спешно человека с синими наколками на пальцах, пошел он в свой небольшой домик из красного кирпича, к которому была пробита дорожка в снегу, больше похожая на глубокую траншею, и там, зайдя в сени и оббив снег с больших черных валенок, сообщил ожидавшему его полковнику Кондратьеву, что Синий, о коем было говорено, недавно явился собственной персоной и отдал распоряжение о панихиде в личном своем присутствии и так далее и тому подобное.

Наверное, сравнительно молодому священнику была не очень по душе его роль в данной, довольно сложной, ситуации, но перед мысленным взором его еще двигались подсиненные пальцы, «отстегивающие на храм», а в голове смиренной молитвой самопроизвольно звучали слова апостола Павла: «Кто крал, вперед не кради, а лучше трудись, делая своими руками полезное, чтоб было из чего уделять нуждающемуся…»

Он надеялся, что милицейскому полковнику, находящемуся здесь в обычной гражданской одежде, будут понятны мотивы, по которым священник вынужден иной раз противоречить собственным убеждениям.

Полковник понял, но не преминул предупредить:

– Смотрите, батюшка, чтоб у вас тут накладки не получилось. И, главное, не бойтесь, все под контролем…

Грызлов был уверен, что необходимое сделано правильно, и не торопился. Как говорится, без хозяина все равно не начнут. А хозяином показать себя следовало бы. Он поэтому и не в джипе отправился, в котором днем мотался в Сергеевское, опасаясь ненароком застрять в снежных заносах, а пересел в бывший силинский, а теперь принадлежащий ему по праву «мерседес» с пропуском-флажком Государственной думы. При всей своей приверженности старому «закону» ощущал иногда желание Леха Грызлов приподняться над серой обыденностью, вознестись маленько в фантазиях. Представительский «мерседес» с баром и телевизором и широким задним сиденьем, на котором так удобно шпарить телок любого размера, являл все признаки жизненного успеха.

На повороте от поселка к церкви и раскинувшемуся за ней погосту грызловский «мерс» встретили на джипе двое братков, которых он оставил тут еще утром. Сообщили, что проблем нет. Карась на подходе, а сельские уже привезли в церковь бабку старую и какого-то ветерана. Поп собирался отпевать всех разом.

Грызлов усмехнулся: уж Карасю-то, подумал, все равно, в какой компании отправляться в последнюю свою дорогу, может, даже и лучше среди этих. У бабки-то какие грехи? Тем более – у ветерана. Вот и к Карасю – там! – меньше вопросов будет, а то начнется… что делал, да кого мочил… не оправдаешься…

Синий резко мотнул головой, отгоняя неожиданно навалившуюся дурь. Спросил только:

– А почему у вас задержка?

– Да не, все в норме, мы ж на связи. Пробки в городе.

– Ну поехали, – успокоился Синий и поднял боковое стекло. – Трогай, Витек, – сказал водителю.

На расчищенной площадке возле церковной ограды стоял старенький ритуальный ПАЗ с черной полосой по обоим бортам. Внутри были люди.

– Это кто? – строго спросил Синий, выходя из машины, у догнавших его охранников.

– Проверили, – успокоили братки, – они из подольского военкомата. Оркестр. Будут ветерана провожать.

– Я спросил, – сказал старший, – а они говорят, что запросто и нам отыграют. В лучшем виде. И бабки смех один – за сотню баксов. Я подумал, Синий, чего нам-то зря гонять? И отменил наших. Ты не возражаешь?

Сомневался старший в своем решении, хотя поступил, конечно, верно: городской оркестр за все дела запросил тысячу, совсем оборзели.

– Правильно, – кивнул Синий. – Пойдем посмотрим на этих.

На передних сиденьях сидели ветераны в распахнутых полушубках, с наградными ленточками на пиджаках. В глубине автобуса – народ помоложе. У всех без исключения были характерные красные носы больших профессионалов, работающих постоянно в зимних условиях, на пронизывающем ветру. В руках они держали начищенные инструменты, под ногами лежали футляры от них. Ближний бравый старикан из водочной бутылки поливал на тряпицу водку, сильный запах которой плавал по всему автобусу, и протирал мундштук своей трубы. Походя и сам прикладывался к горлышку. Синий с усмешкой понаблюдал за музыкантом, заметил, что точно так же поступают и другие.

– А сумеете? Раньше времени не сгорите? – поинтересовался он у старикана.

– Обижаешь, хозяин! – бодро воскликнул такой же, поди, ветеран, какой лежал в гробу. – Мы ж не пьем, это чтоб губы не примерзали.

– Мы не пьем, мы лечимся! – долетел из глубины веселый голос.

Синий только и покачал головой: одно слово – лабухи! Лечатся они…