Книга Воин мочика - Лин Гамильтон

— Пара таких подвесок, как я слышала, может потянуть аж на сто тысяч долларов, — рассуждала Хильда. — Но одна стоит меньше половины этой суммы, если понимаете, о чем это я. Так что давайте предположим, она оценивается не в пятьдесят тысяч, а в двадцать пять. Просите десять.

— Десять тысяч долларов, — произнесла я.

— Вздор! — Он засмеялся. — Тысяча.

Мы еще немного поторговались и сошлись на двух тысячах. Ну и обдираловка! Мне было даже обидно за моего маленького мочика. Он стоил больше, гораздо больше!

— Наличными! — потребовала я.

— Разумеется.

Он открыл ящик и швырнул на стол две стопочки американских долларов. Но когда я потянулась к ним, его искалеченная рука намертво пригвоздила мою к столу.

— Вы ведь никак не связаны с полицией? — угрожающим шепотом осведомился он. — Потому что если связаны, я о вас позабочусь. Вы меня поняли?

— Ну конечно, не связана, — пролепетала я. — Я все понимаю.

Рука его сползла с моей руки и денег.

— Уходите через черный ход, — велел Лафорет, указывая направо.

На лестнице послышались шаги Карлы. Я сгребла деньги и бегом выскочила из комнаты в коридор, что вел к задней двери. По пути мне пришлось пройти через кухню и я воспользовалась случаем бегло оглядеть ее. Похоже, по прямому назначению ее не использовали, превратив в темную комнату для фотопечати. Окна были наглухо закрыты, рядом висели, сушась, несколько фотографий. Кое-какие из них изображали Карлу в весьма откровенных позах — из того рода снимков, что вы не решитесь доверить фотомастерской на углу. Извращенец, подумала я, выскальзывая через черный ход в маленький садик, благоухавший ароматами ночных цветов, а потом через калитку на улицу. Однако потом мне пришла в голову еще одна мысль касательно фотографических талантов Лафорета, более вписывающаяся в рамки моей теории о контрабанде древностей и того, как это происходит. Отойдя подальше от дома, я на минутку остановилась и глубоко вздохнула, стараясь успокоиться.

В воздухе как-то странно пахло, наверное, озоном, небо прорезала далекая молния. Зарница. Над пустыней дождя не было. Впрочем, вокруг витало какое-то странное чувство, как будто атмосфера неуловимо переменилась. У себя на родине я бы сказала, что надвигается буря.

Я пробралась окольным путем обратно к месту, где ждала Хильда, и отдала ей сумку.

— Верите ли — две тысячи долларов?

Она застонала.

— Лучше нам вернуть подвеску назад. А как вы вышли? Через черный ход?

Я кивнула.

— Думаю, нам лучше сменить наблюдательный пункт и устроиться так, чтобы видеть и переднюю дверь, и переулок, через который я вышла. Хорошо еще, что это тупик, так что выход оттуда только в одну сторону.

Мы чуть подождали, чтобы убедиться, что занавески на окнах не колышатся, а потом устроились чуть дальше по улице. Пока мы ждали, я рассказала Хильде, как проходил разговор, а также про связь Лафорета с Карлой Сервантес, про его мини-фотостудию и про то, как хорошо он осведомлен о работе экспедиции. Обеих нас это сильно встревожило. Еще я рассказала ей, что у Лафорета недостает двух пальцев.

— Интересно, — заметила Хильда. — Он ведь в этих краях живая легенда. Скользкий, как угорь, и всегда умудряется выкрутиться. Даже если его партнеры увязнут по уши. Ходят слухи, один раз он чуть было не попался с нелегальными ценностями в Эквадоре, но сумел ускользнуть, лишившись при этом двух пальцев и оставив своего сообщника одного за все отдуваться. Конечно, не знаю, правда ли это, но вы подтверждаете, что пальцев у него нет, да и вообще такая история о человеке что-то да говорит, правда?

— Уже совершенно неважно, что он за человек, — отозвалась я. — К добру ли, к худу ли, но мы в игре.

Примерно через полчаса парадная дверь дома отворилась и в темноте замаячили два смутных силуэта. Карла и el Hombre. Они сели в «мерседес» и уехали.

Не желая, чтобы наш грузовик заметили неподалеку от дома Лафорета, мы припарковались рядом с многолюдной Пласа-де-Армас, а оттуда шли пешком. Это был вполне рассчитанный риск: мы знали, что у Лафорета есть «мерседес», но рассудили, как выяснилось, ошибочно, что сам он не будет выходить из дома. Поэтому теперь пришлось идти за автомобилем пешком. Мы думали, это безнадежная затея, но удача была на нашей стороне.

В конце маленькой улочки «мерседес» выехал на главную площадь, но там кишела такая толпа, что автомобиль еле полз, и мы успели добраться до грузовичка и подождали, пока роскошная золотистая машина не проедет мимо.

Карла с Лафоретом проехали недалеко, всего пару кварталов, до бара «Эль Мочика». Лично я не стала бы садиться в автомобиль для такой короткой поездки, но с другой стороны, таких высоких каблуков, как у Карлы, я не носила уже лет пятнадцать, а то и больше.

— Ваша очередь, — сказала я Хильде. — Зайдите и осмотритесь. Не думаю, что будет здорово, если они сейчас увидят меня.

Ожидая ее, я не спускала глаз со входа. Вот рядом остановилось мотоциклетное такси, и из него вылез кто-то очень знакомый. Манко Капак, презревший дух товарищества и простую жизнь коммуны, а заодно и свои эпикурейские вкусы ради дымного веселья и немудреных закусок «Эль Мочика».

Минут через сорок пять в грузовик, дыша на меня алкогольными парами, тяжело влезла Хильда. Я испугалась, вдруг она опять ушла в запой, но выглядела она вполне трезвой.

— Я застала нашего Лучо врасплох, — сказала она в ответ на мои расспросы. — Он засел там в баре с парой таких же молодых обормотов. Наверняка планировали какой-нибудь очередной рейд за свободу. Боюсь, он не слишком обрадовался, завидев меня. Кроме него, в баре никого из знакомых не было. Притворилась, что ищу кого-то знакомого, и заглянула в ресторан. Там сидел мэр — этакий хозяин города, кивал всем направо и налево и милостиво со всеми беседовал. Больше я никого не знала, но там был мужчина с молоденькой спутницей, которая забыла надеть платье. Розовая комбинашка, черная помада и черный лак на ногтях. Я рассудила, что это они и есть.

— Да, это Карла, — засмеялась я, — и el Hombre.

Неудивительно, что мне так нравилась Хильда — мы с ней одинаково смотрели на жизнь.

— Они только успели заказать коктейли и просматривали меню, так что, думаю, они там засели надолго, — продолжала она. — Все столики в ресторане были заняты, кроме одного, да и на том стоял знак, что он зарезервирован, поэтому я вернулась в бар, заказала себе виски и попивала его маленькими глоточками как можно дольше. Все время следила за входом в ресторан, но пока я там сидела, никто не входил и не выходил, кроме мэра, который заглянул пожать руку всем знакомым, в том числе и мне. Вот и все.

— А вы случайно не заметили американца, довольно низенького, с большой головой, длинным хвостом на затылке, белой рубашке и джинсах?

— Заметила. Он придвинул табурет к стойке и заказал пиво.