Книга Чужое лицо - Энн Перри

Лицо Томми выразило изумление.

— Мне это нравится, — сообщил он. — Чистая работа, да…

— При условии, что ты в этом не замешан.

— Что-нибудь серьезное?

Глаза старика сузились.

— Убийство, Томми. Кто бы это ни сделал — болтаться ему на виселице. А тому, кто помогал, не миновать морского путешествия.

— О боже! — Томми заметно побледнел. — Никогда меня не тянуло в Австралию. О ней такое болтают! — Он передернул плечами. — Полно дикарей, а звери — таких и Господь никогда не создавал. Твари с дюжиной ног, а то и вообще безногие! Ух! — Он закатил глаза. — Самое что ни на есть языческое место.

— Так вот, рискуешь туда отправиться, — без тени симпатии предупредил его Монк, — если не укажешь мне того, кто подделал удостоверения.

— А это точно мокрое дело?

Томми все еще колебался.

Монк прикинул шансы.

— Точнее некуда! — Он угрожающе понизил голос. — Убийство и грабеж. Украли серебро и нефрит. Тебе что-нибудь известно насчет танцующей леди из розового нефрита высотой около шести дюймов?

Томми уже оборонялся, в голосе его звучал страх.

— Скупка — не моя епархия, начальник. Не шейте вы мне это дело!

— А подделки? — напирал Монк.

— Ладно уж, отведу я вас к нему. А мне-то что с этого будет?

Надежда умирает последней. Если даже пугающая жизнь в трущобах не способна убить ее, то куда уж там Монку!

— Если это тот, кого я ищу, — проворчал он.

Томми снова повел их по лабиринту переулков и лестниц. Хотелось бы Монку знать, какое расстояние они на самом деле преодолели. Такое впечатление, что все это время они блуждали на пятачке в несколько сот квадратных ярдов. Вскоре они остановились у большой двери. Томми резко постучал и, как только дверь распахнулась, исчез за углом.

Комната оказалась довольно светлой. В воздухе чувствовался запах гари. Переступив порог, Монк невольно обратил внимание на застекленные отверстия в потолке и окна огромной величины. Конечно, для подделки документов требуется хорошее освещение.

Человек, находившийся в комнате, повернулся к вошедшим. Был он коренастый, широкоплечий, с большими, плоскими, как лопаты, руками. Многолетняя грязь въелась в бледную кожу его лица, а бесцветные волосы торчали в разные стороны.

— Ну? — раздраженно осведомился он.

Монк мельком увидел его гнилые, обломанные зубы. Ему почудилось, что даже на таком расстоянии он чувствует зловонное дыхание.

— Вы сделали для двух человек удостоверения сотрудников полицейского участка на Лайм-стрит. — Это было скорее утверждение, чем вопрос. — Сами вы мне не нужны. Мне нужны эти двое. Дело связано с убийством, так что вам лучше держаться от него подальше.

Мужчина взглянул на него искоса. Тонкие губы растянулись в понимающей ухмылке.

— Вы — Монк?

— Допустим.

Монк был удивлен, что мужчина о нем слышал. Неужели слава о нем простиралась столь широко? Скорее всего.

— Вы раскручиваете этот грабеж? — Коренастая туша затряслась от беззвучного смеха.

— В том числе и грабеж, — ответил Монк. Не следовало говорить, что убийство и ограбление произошли в разное время. Угроза виселицы — хороший козырь.

— Чего вам надо? — спросил мужчина. Он уже не смеялся; голос его прозвучал хрипло.

— Кто они? — настаивал Монк.

— Ну, мистер Монк, откуда же мне знать! — Мужчина пожал плечами. — Я у них имена не спрашивал.

— Очень может быть. Но кто они такие, вы знаете. Не прикидывайтесь дураком, это вам не идет.

— Я знаю многих, это верно, — согласился он, и голос его упал чуть ли не до шепота. — Но не каждого же бродягу, который замахнулся на кражу со взломом!

— Бродягу? — Монк посмотрел на него с издевкой. — Вы что же, делали им документы бесплатно? Из сострадания? Вам заплатили. Если не они лично, то кто-то другой. Меня интересует, кто вам платил.

Прищуренные глаза собеседника раскрылись пошире.

— О, это умно, мистер Монк, очень умно!

И он беззвучно зааплодировал своими широченными ладонями.

— Кто вам платил?

— Если я начну выдавать своих клиентов, мистер Монк, кто же станет ко мне обращаться? Все, что я могу вам сообщить: это был ростовщик.

— А кто к вам станет обращаться в Австралии? — Монк взглянул на гибкие, чуткие пальцы мужчины. — Тяжелая работа, дурной климат…

— Хотите загнать меня на корабль? — Тонкие губы скривились в улыбке. — Для начала вам придется меня арестовать, а вы знаете, как здесь легко скрыться. — Улыбка его застыла. — Вы сваляли дурака, заявившись в трущобы. Тут с ищейками случаются ужасные вещи, стоит только слово сказать.

— Как и с теми, кто подделывает бумаги, а потом доносит в полицию на своих клиентов… Стоит только слово сказать, — немедленно добавил Монк. — Предателям ломают пальцы. Ну подумайте, что бы вы стали делать с переломанными пальцами!

Мужчина уставился на Монка с ненавистью.

— Это почему же вы говорите, мистер Монк, что я на кого-то донес?

В дверях беспокойно шевельнулся Ивэн. Монк даже не оглянулся.

— Я просто пущу слух, что грабители были арестованы по вашему доносу.

— Вы же никого пока не арестовали!

Теперь мужчина смотрел на него с недоумением.

— Не арестовал — так арестую.

— Погодите, мистер Монк, а как же вы их арестуете, если я вам ничего не сказал?

— Логично, — заметил Монк. — Но неверно. Я ведь могу ошибиться и арестовать кого-нибудь не того. А пока это выяснится, пальчики ваши уже будут переломаны. Срастаются они очень медленно и болезненно, как мне рассказывали.

Лицо мужчины исказилось от злобы.

— Кто вам платил?

Монк чуть подался вперед.

— Джошуа Уигтайт, ростовщик, — бросил мужчина. — Найдете его на Ган-Лейн, Уайтчепел. А теперь убирайтесь!

— Ростовщик… А какую публику он ссужает деньгами?

— Такую публику, которая может вернуть ему деньги с процентами, кретин!

— Благодарю вас. — Монк улыбнулся и выпрямился во весь рост. — Считайте себя в безопасности. Вы нам ничего не говорили.

Мужчина ответил проклятием, но Монк уже переступил порог и, сопровождаемый встревоженным и смущенным Иваном, заторопился вниз по хилой лестнице. Он ничего не стал объяснять своему помощнику и вообще старался не встречаться с ним взглядом.

К ростовщику они сегодня уже не успеют. Теперь надо было срочно выбраться из трущоб, пока их никто не зарезал, позарившись на поношенную одежду или просто из ненависти к чужакам.