Книга Земля пребывает вовеки - Джордж Стюарт

трудно, можно сфальшивить. Но Эзра начал хорошо. Он не придерживался старых обычаев, не бубнил традиционных слов, не говорил о блаженстве загробной жизни. Из всех, кто стоял тут, только Джордж, Маурина и, возможно, Молли, нашли бы успокоение в таких словах. Но эти слова звучали бы смешно теперь, когда все старые традиции остались позади за черной границей Великой Катастрофы.

И поэтому Эзра, который хорошо знал людей, рассказал немного о каждом из умерших детей. Он вспомнил о каждом какую-нибудь историю, которую было приятно вспомнить всем.

Последний, о ком он говорил, был Джо, и Иш вдруг почувствовал сильную слабость. Но Эзра не говорил о замечательных способностях Джо, он даже не упомянул, что его именем назван год. Нет, он рассказал самый обычный эпизод, как и о любом из детей.

Когда Эзра кончил говорить о Джо, он заговорил обо всех. Почему он не останавливается? Иш почувствовал что-то не то. Не может же церемония тянуться до бесконечности?

И вдруг Эзра неожиданно закончил говорить, и в этот самый момент над грядой холмов появилось солнце. Весь мир вспыхнул золотым светом.

Иш сначала не мог понять, негодовать ему или радоваться. — Неплохо задумано, — думал он. — Но это всего лишь эффектный трюк. — Посмотрев вокруг, он увидел, что все остальные довольны. И тогда он тоже успокоился, хотя и сознавал, что это ловкий трюк.

Возвращение солнца! Символ, древний, как мир! Эзра был слишком честен, чтобы обещать бессмертие, но он правильно выбрал время, да и с погодой ему повезло.

После церемонии все пошли по домам в лучах яркого утреннего солнца. Ишу хотелось остаться одному, но он понимал, что нельзя оставлять Эм. Но она поняла его чувства и сама проявила инициативу.

— Иди, — сказала она. — Тебе сейчас лучше пройтись одному.

Он решил идти. Как он и опасался, погребальная церемония глубоко подействовала на него. Некоторые во время горя ищут общества, но он был из тех, кто должен остаться один. Об Эм он не беспокоился, она была сильнее, чем он.

Иш шел по широкой улице, ведущей к Университету. Он не был там очень много времени. Он шел, и печаль его была с ним, но не поглощала его целиком, как будто его решение относительно молотка внесло перемену в его состояние.

И как раньше он с интересом огляделся вокруг, чтобы увидеть те изменения, которые принесли с собой прошедшие годы. Это отвлекло его горе. Эта часть города сильно пострадала от землетрясения. Глубокие трещины зияли в асфальте и бетонных плитах и разросшиеся кусты выбивались из любой щели. Взмахнув молотком, чтобы придать себе инерцию, Иш перепрыгнул через четырехфутовую трещину и с радостью отметил, что ноги его не подвели. Они не ослабли, несмотря на болезнь.

Дома вдоль улицы превратились в развалины, обвитые виноградной лозой, заросшие высокими деревьями.

Иш пошел к зданию Библиотеки. Оно было наполовину закрыто растительностью. Одно из окон выдавлено суком дерева. Это случилось уже после того, как он был здесь в последний раз. Иш сохранял Библиотеку, как резерв для будущего, он даже приучил детей с почтением относиться к ней. Он опасался даже, что сотворил для них очередное табу. Он ведь всегда стремился вселить в детей почти мистическое почтение к книгам. Сжигание книг — это самое худшее, что делало человечество за всю свою историю.

Иш обогнул Библиотеку, не находя прохода в густых кустах. Насколько он мог видеть, здание находилось в приличном состоянии. Наконец он нашел окно, которое сам заколотил досками много лет назад. Пробравшись к нему, он начал отдирать доски, стараясь не сломать их, чтобы можно было поставить их на место. Он теперь понял, что не зря тащил с собой молоток и чувствовал, что от него будет практическая польза. Значит, мистика здесь не причем.

Отодрав доску, он влез в здание. Теперь Иш вспомнил, когда впервые попал сюда. Это было в год, когда Эм ждала ребенка и он решил найти книги по акушерству. И все, что казалось ему чрезвычайно трудной проблемой, решилось само собой очень просто. Почему он так и не может научиться жить проще, без проблем? Ведь проблемы большей частью разрешаются сами собой.

Внезапно Иш понял, что он стар. По возрасту ему всего лишь лет сорок с небольшим, но он моложе всех остальных взрослых. А между ним и самым старшим из следующего поколения лежит пропасть. Это пропасть не только во времени, но и в традициях, в культуре. Такой пропасти еще никогда не существовало между людьми одного Племени — и никогда не будет существовать.

— Да, — думал Иш. — Как леопард не может изменить свои пятна, так и я не смогу изменить характер. Я всегда беспокоился. Я всегда смотрел вперед и оглядывался назад. Но теперь нужно успокоиться. Я потерпел поражение в том, что пытался сделать — я должен это признать. Но я уверен, что не прекращу свои попытки. Но если я не буду ставить сверхбольших, глобальных задач, может, я чего-нибудь и достигну.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

К тому времени, когда он завершил долгий путь домой, в голове у него уже сформировались планы, и теперь нужно было только дождаться утра, чтобы начать их реализовывать.

Однако ночью началась осенняя буря, и он проснулся в мире низко висящих туч и проливного дождя.

Трехдневного дождя вполне хватило, чтобы Иш полностью обдумал свои планы. Наконец утром небо оказалось голубым, хотя с севера дул холодный ветер. Солнце ушло, растительность умирала. Настало время.

Он пошел по заросшим садам. В этой местности цитрусовые не выращивали в коммерческих целях, но для себя кое-кто выращивал лимоны. Лимонное дерево, как он помнил, подходило для его цели. Конечно, он мог бы уточнить по книгам, но теперь Иш не хотел этого делать. Он хотел все сделать сам.

За два квартала вниз по улице в большом саду он нашел лимонное дерево. Оно еще не погибло, хотя уже выглядело совсем зачахшим. Кроме того, оно сильно пострадало от холодных зим в