Книга Венок усадьбам - Алексей Николаевич Греч

сооружений из земли на островах, появление которых было подсказано соображениями чисто практического порядка — использованием избытков земли при копании прудов. Подобные сооружения были и на пруду кусковского озера, и, верно, также в старой усадьбе Урусовых — Осташове Волоколамского уезда.

В разных местах к востоку от Москвы, от Троицы до Богородска и Бронниц, были рассеяны помещичьи усадьбы — то роскошные дворцы вроде Гребнева и Денежникова, то стильные ансамбли, как Глинки, Ахтырка или псевдоготическая Марьинка[127] Бутурлиных, то масонские гнезда, как Авдотьино и Саввинское, то, наконец, обжитые дворянские и буржуазные дома — Мураново и Абрамцево. Все эти места внесли посильный вклад свой в историю русской архитектуры, садово-паркового искусства, скульптуры, живописи, литературы, поэзии, декоративных искусств... И поэтому историк не может обойти молчанием ни зданий Глинок, ни надгробия Мартоса, ни литературного материала Муранова. Все это — рассеянные крупицы того растоптанного и сметенного годами небывалой смуты и волнений, что зовется русской культурой...

X 

Горенки

Нескончаемой прямой, то повышаясь, то сбегая вниз в долины, раздвигая леса, уходит в бесконечность дорога. Она однообразна и уныла; ее полотно отграничивают две сточные канавы. Все одно и то же направо и налево, монотонна и печальна стена полей и леса. Глаза не смотрят в сторону, они следуют за мыслью туда, где кажется в бесконечной дали где-то кончается же долгий путь. Под хмурым небом сырого, дождливого дня изображена эта дорога на картине Левитана. Название картины — “Владимирка”. Одно слово, но полно оно горя и слез, омыто оно рыданиями так же, как дождями колеи дороги. Слово — символ. Надо ли раскрывать его? Пока еще помнят — но разве не заслонили его теперь другие слова — символы горя и страданий — Вишера, Печора, Соловки...

Дворянские усадьбы, дворцы вельмож раскинулись и здесь. Роскошные постройки Разумовских и Голицыных в Горенках и Пехре-Яковлевском, Румянцевых в Фенине и Троицком-Кайнарджи — более скромные в Кучине Рюминых, Ново-Гирееве Тарковских, Большой Пехре Гагариных, Зенине Дивовых.

Строительная деятельность графов Разумовских — одна из блестящих страниц русского зодчества XVIII века. Родоначальник и старший представитель семьи граф Алексей Григорьевич при помощи лучших архитекторов своего времени, Растрелли и Квасова, возводит дворцы в Гостилицах под Петербургом, в Перове под Москвой, где он постоянно принимал императрицу Елисавету, церкви в Козельце, дворец в Почепе на Украине. Его брат, гр. К.Г. Разумовский, гетман Украины, строит дворцы в Батурине по чертежам Ч.Камерона, грандиозный дворец в Москве на Гороховской улице, одно из лучших произведений М.Ф. Казакова, дома в Поливанове и [Петровско]-Разумовском и много других сооружений. Его сын граф Алексей Кириллович, ученый-ботаник своего времени, прозванный русским Линнеем, министр народного просвещения при Александре I, отстраивает в свое время славившиеся Горенки[128] под Москвой, вблизи Владимирской дороги.

Дворец в усадьбе гр. А.К. Разумовского Горенки Московского уезда. Вид со стороны пруда. Фото конца 1940-х гг.

Усадьба эта испытала немало превратностей судьбы. Знаменитые на всю Россию сады и дендрологический парк Горенок, выпускавшие в свое время даже научный бюллетень, быстро и навсегда закончили свое существование по смерти их основателя. Грандиозный дворец, перешедший в купеческие руки, был совершенно изуродован и превращен в текстильную фабрику. В залах с расписными плафонами и стенами, с превосходными паркетными полами были поставлены станки и машины. Понадобились десятилетия культуры для того, чтобы младшее поколение купцов Третьяковых, поняв художественную ценность старого памятника искусства, вывели из дворца фабрику и употребили громадные средства для восстановления его в духе старой классической архитектуры; для того точно, чтобы после 1917 года расположился во дворце дом отдыха со своими вереницами коек и своей стереотипно-однообразной жизнью.

Напрасно стал бы современный посетитель усадьбы искать в парке Горенок остатки интересных и необычных насаждений. Все те же липы, ели, березы и сосны образуют его зеленый массив; и кажется, будто все деревья, завезенные и привитые этой почве из Америки и Азии, погибли вместе со смертью владельца, точно не могли они больше жить без внимательного присмотра и постоянной опеки.

Садовый фасад Горенок, выходящий на пруд, в этом месте имеющий, конечно, смысл зеркала, украшен бесконечной вереницей колонн, увенчанных аттиком, колонн, охватывающих два этажа и придающих зданию торжественный вид, подобный звучному и полному мажорному аккорду. Как звук, растекаются они дальше, образуя круглящиеся галереи, приводящие каждая к символичному, чисто декоративному павильону. Широкая лестница во всю ширину фасада маскирует цокольный этаж фундамента и еще больше подчеркивает торжественность фасада.

Большое мастерство, вкус и понимание классического зодчества проявил здесь художник-реставратор, восстановивший по-своему искалеченный фасад дворца. С другой стороны центральную часть дворца украшает многоколонный портик, покоящийся на аркаде цокольного этажа совсем так, как это видно на старом политипаже во “Всемирной иллюстрации”, где помещена была статья, посвященная усадьбе. С этой стороны дом стоит в центре громадного полукруга, в центре широко раскрытого cour d’honneur’a, образованного рядом симметрично расположенных домов и флигелей, из которых каждый в отдельности смело мог бы быть самостоятельным помещичьим домом. Тосканские колонны, арки, фронтоны и аттики при глади стен, прорезанных окнами, производят несколько строгое и холодное впечатление. Дворец в Горенках приписывается архитектору Менеласу, действительно работавшему для Разумовских, принимавшему участие в возведении дворца в Почепе, но в большинстве случаев известному лишь возведенным им в парке Царского Села псевдоготическим зданием Арсенала.

Открытое пространство двора с одной стороны — луга и водоемы с другой — немало содействуют величественности архитектурного замысла. Небольшой пригорок, где стоит дворец, образует террасу; широкий ступенчатый сход приводит на площадку с длинным, в ширину здания, искусственным прудом-зеркалом; два бронзовых одноглавых орла превосходного литья, водруженные на каменных постаментах по бокам лестницы, четко рисуются на синем небе и охватывают в пролете белые колонны дома. Эти орлы — царственные и горделивые — дают интересное отклонение от обычных, применявшихся в подобных точках фигур львов. Справа от дома на сотни сажень протянулись стены бывших в Горенках оранжерей. Вместо редких цветов и растений здесь буйно разрослись бурьян, крапива, лопух, кусты бузины среди груд обломанного кирпича и белого известкового камня. Так же одичал парк; почти не сохранилось в нем садовой архитектуры; лишь чудом каким-то уцелел небольшой павильон с куполом на круглом барабане и грот около одного из прудов, довольно интересный образчик такого рода сооружений. В насыпном холме, теперь заросшем высокими деревьями, спрятано помещение под сферическим куполом, освещенное замаскированными люкарнами; два подземных коридора, довольно длинных, приводят и выводят из него.