Книга Странствие, книга I - Григорий Исаев

завтрак, и этого завтрака точно должно было хватить на всех. Он отмахивался от надоедливых комаров и мошек, клубящихся над ним, и что-то помешивал в сковороде. Они даже не подозревали, какой поток голодных и обездоленных людей идет за ними попятам.

Натан оглянулся. Лотар уже проснулся и сидел на своей накидке на сырой земле с озабоченным видом, взгляд был потупленный.

— Все нормально? — спросил он его.

— А?

— Нормально говорю все?

— А, да-да, — растерянно ответил Лотар.

Он думал о страже. Он всю ночь не мог уснуть, опасаясь их возвращения. Переживал из-за того, что так или иначе Натан узнает о том, что именно он виноват в пожаре.

Натан озабоченно оглядел Лотара, а потом переключился на завтрак.

— М-м-м, вкусно пахнет! — пробормотал Натан, вставая с настила. — Я бы сейчас не прочь подкрепиться.

Фин улыбнулся в ответ, кивнул, но, как всегда, не проронил ни слова. Видимо, уж очень он не любил болтать с малознакомыми людьми.

Завтрак был на славу. После него путники, окрепшие и полные сил, принялась преодолевать реку. Оказалось, что это непростое занятие. Несмотря на то, что река была лишь около трех саженей в ширину, быстро переправиться через нее не представлялось возможным. Она оказалось слишком глубокой и, если бы Фин повел коня с телегой через нее, все вещи оказались бы под водой и, вероятно, их бы унесло течением. Пришлось перекидать все имущество из телеги на другой берег, а это было то еще приключение. Стоять почти по грудь в ледяной воде, оказалось занятием под силу только самым стойким телом и духом. Первым вызвался Лотар, но стоило ему окунуться в воду, как его конечности тут же стали неметь от холода. Он, весь съежившись, выскочил на другой берег и закричал: «Нет уж, я тут буду вещи принимать!» В реке стоять пришлось более крепкому физически Фину. Он, стиснув зубы, принимал подачи от Натана и передавал их на другой берег. В конце лошадь с большой неохотой пошла следом за хозяином, но Фин все-таки смог перевести ее на другую сторону.

Время шло медленно. К обеду странники подобрались к северному подножью Сторхорна, которое все еще было покрыто снегом. Гора нависла над начинающейся долиной и всей своей грозной высотой сообщала проезжающим мимо о том, кто тут главный. Передвигаться было тяжело. Бесчисленные овраги сменялись столь же бесчисленными холмами, и дорога вынужденно петляла между ними, пытаясь сделать подъемы и спуски менее заметными для повозки. Но самыми трудными были те места, где тракт пересекал следы от камнепада — вся земля в таких местах была усеяна камнями, в которых деревянные колеса постоянно застревали, что делало движение затруднительным. Путникам приходилось покидать повозку и всячески помогать коню-тяжеловозу преодолевать такие участки. Земля мешалась со снегом, превращаясь в мокрую кашу, которая мочила обмотки, защищавшие ноги от холода, а после того, как все трое возвращались в повозку, обмотки эти дубели от стоявшего мороза, ноги мерзли и болели. Никто не ожидал, что сразу после такого теплого дня станет так холодно, почти как зимой. Лотар и вовсе завернулся в свой плащ по самый нос и молился, чтобы на их пути больше не приходилось мочить ноги. Фин посматривал на него свысока и в какой-то момент сказал:

— А ты через горы хочешь идти. Там-то с лишком проблем будет.

— Правда? — испуганно спрашивал Лотар.

— Правда, говорю тебе. Там сейчас погодка та еще. То тепло, то холодюка, как в зимнюю пору, что всех пальцев лишишься за раз. — Фин не сильно щелкнул коня по спине, когда тот запнулся в очередной раз и сказал: — Иди, Гривус… осторожнее, дружочек мой.

Конь махнул густой серой гривой и устало заржал.

Только спустя несколько часов тракт вывел их в Эзилову долину. К вечеру они должны были прибыть в деревню Ребела, о которой упоминал трактирщик. В долине было теплее, и чем дальше они уходили от сурового Сторхорна, тем сильнее грело солнце и тем меньше было серых туч на небе, хотя они все еще напоминали о себе, нависая над высокими холмами позади.

Леса в долине не было, там не было ничего, что мешало солнечным лучам прогревать замерших путешественников. Это было приятной наградой для них. Радостно встретили путники показавшиеся вдали домишки, принадлежавшие деревне. Там будет уютный ночлег. «Это Ребела», — сообщил Фин. — «Здесь заночуем, а завтра отправимся дальше. Там будет перекресток на Антарсию. Я вас, Натан, там и высажу, если будет угодно». Натан молча кивнул, бегло глянул на Лотара и задумчиво посмотрел в даль — выбирал путь. Лотар поблагодарил Фина за то, что он довез их в безопасности. Фин оказался очень любезным, добрым и усердным попутчиком. На какое-то мгновение Натан подумал, что был бы готов продолжить свое странствие в такой компании, хотя это было невозможным.

Они нашли местный харчевню, где и остались ночевать. В этом месте было гораздо шумнее, чем в трактире у отца Фина, да и еда была не настолько вкусной, но выбирать не приходилось. Они набили животы, чем пришлось, и отправились в свои комнаты.

[1] Другое название контубернии.

Глава X

Ребела

Времени на отдых не было и каждый день был очень ценным для Лотара. Уже пошли четвертые сутки их странствия. Он не считал бы дни, если бы вновь оказался на «Рихе» в прежнем статусе. Но сейчас его не отпускала тревога и напряжение. В голове крутилось слишком много вопросов и переживаний. Он не знал, встретит ли стражу вновь, узнает ли Натан правду о пожаре и о том, почему Лотар спас его, пойдет ли Натан с ним до Синора или уйдет в Антарсию и еще о многом-многом другого.

Чем больше трудностей встречали они на своем пути, тем больше сомнений, думал Лотар, возникало у Натана. Вот взять только переходы от трактира до Ребелы: сколько раз им пришлось выталкивать телегу из грязи, сколько раз ноги вязли в грязи, а холод пробирал до самых костей? Казалось, смерть с косой уже стояла над душой у старика, ждала,