Книга Лейтенант - Кейт Гренвилл

кровати, рассматривая пятна плесени на потолке, похожие на темные звезды?

* * *

В свое последнее утро в Новом Южном Уэльсе он проснулся на рассвете. В дверном проеме еще виднелись редкие звезды, но небо вокруг них уже начинало светлеть.

Внизу, в Сиднейской бухте, ждала «Горгона», чтобы забрать его в Англию. Ему не повезло: долгожданные корабли прибыли вскоре после его разговора с губернатором. «Вы наверняка понимаете, что не в моей власти отдать вас под трибунал, – процедил его превосходительство дрожащим от ярости голосом. – Но вас отправят на родину при первой же возможности, лейтенант, и там вы столкнетесь с последствиями своих действий».

Когда-то Рук думал, что проведет в Новом Южном Уэльсе остаток своих дней, но «первая возможность» представилась уже через месяц.

Дул приятный ветерок, воды бухты бились о скалистое подножие мыса. Он знал, что, как только рассветет, «Горгону» станут готовить к отплытию. В этот раз никакой хронометр подводить не требовалось, и по окончании плавания его ждало не прибытие на новые земли, а лишь скрытые неизвестностью годы оставшейся жизни.

Он встал и вышел из хижины. Отыскал на небе Бетельгейзе, а рядом, как и всегда, белый огонек Ригеля.

Они пребывают на этом месте с начала времен, каким бы оно ни было, это начало. И будут там, когда от сгустка материи по имени Дэниел Рук не останется даже имени на забытой могильной плите и когда сама эта плита помаленьку раскрошится. И тогда Бетельгейзе и Ригель продолжат все так же путешествовать вместе по ночному нему.

Он разжег огонь, в последний раз заварил себе сладкий чай. Варрабурра. Потом вынес наружу стул и сел, прислонившись спиной к стене, как делал многократно, чтобы в последний раз встретить восход солнца. Он глубоко и тяжело вздыхал, чувствуя на сердце холодок. По голубому небу, между верхушками деревьев, пролетела, хлопая крыльями, птица – белый попугай, и его оперение блеснуло роскошной позолотой в первых лучах восходящего солнца.

* * *

В полдень «Горгона» отчалила, и в блоках, натягивая паруса, затрещали и заскулили снасти. Рук стоял на корме, глядя на тот мыс, что местные именовали Тарра, – он хотел назвать его в честь доктора Викери, но другие, похоже, окончательно и бесповоротно окрестили его собственным именем.

Он разглядел крышу своей хижины и храбрый маленький вигвам обсерватории. На самом краю мыса, на скалах под хижиной он увидел нескольких туземцев. Среди них он с трудом различил очертания Тагаран.

Она пришла к нему утром – правда, в этот раз не спешила вниз по скалистому склону, как обычно. Они почти не разговаривали. Говорить было не о чем. Но пока Рук застегивал сумку, защелкивал замки на сундуке и ждал, когда моряки придут забрать его вещи на корабль, Тагаран присела на корточки у его скромного очага. Она поднесла руки к огню – так близко, что Рук испугался, как бы она не обожгла ладони, потом подошла и села рядом с ним на сундук.

Как и в тот раз, она взяла его за руки и стала сжимать и гладить его ладони, согревая их. Он закрыл глаза. Его кожа переняла ее тепло, и он уже не понимал, где чья.

Когда пришли за сундуком, они с Тагаран посмотрели друг на друга и отвели глаза. Он пошел вслед за матросами по скалам, вдоль кряжа. Наверху он не оглянулся. Крепко сжав руку в кулак, чтобы сохранить оставленное ею тепло, он шел вперед, вниз по склону холма, по тропе, туда, где ждали лодки.

Но теперь, стоя на корме набиравшего ход корабля, он увидел ее на самом краю мыса. Она стояла на скале, с которой он однажды увидел, как мужчина проткнул острогой рыбину и сунул ее за повязанную вокруг бедер веревку. Тагаран подошла так близко к воде, что волны с каждым вздохом омывали ей ноги. Рук невольно улыбнулся: она стояла настолько близко к «Горгоне», насколько могла подойти, оставаясь на суше.

Ветер надувал паруса, и «Горгона» все быстрее скользила вдоль бухты. Он помахал, и Тагаран тут же принялась широко размахивать рукой в ответ. Поверх водной шири между ними протянулась длинная нить – она разматывалась, становясь все длиннее, пока фигуры на берегу мало-помалу уменьшались.

Вскоре очертания Тагаран потерялись на фоне скал, скалы слились с мысом, а мыс превратился в далекое пятно на горизонте. Отсюда Тагаран было не разглядеть, но она присутствовала во всем, что он видел, словно самая бледная, самая далекая звезда, неизменно посылающая ему свой свет сквозь просторы Вселенной.

От автора

Эта книга – плод художественного вымысла, вдохновленного реальными событиями.

Вкратце они сводятся к следующему: в 1788 году с Первым флотом, доставившим заключенных, в Австралию прибыл молодой лейтенант Уильям Доуз. Номинально числясь военным, он весьма неплохо разбирался в астрономии, математике и языках. Он оставил наиболее подробные заметки о наречии коренного народа Сиднея из тех, что есть в нашем распоряжении. Они содержат не только списки слов и рассуждения о грамматической структуре языка, но также записи его разговоров с местными жителями, в частности с девочкой по имени Патьегаранг. Между строк в описаниях их бесед угадывается дружба, полная взаимного уважения и симпатии.

В декабре 1790 года один из губернаторских охотников был смертельно ранен копьем. Доуз в числе прочих солдат отправился в карательную экспедицию, целью которой было наказать племя, к которому предположительно принадлежал виновник. Им было велено схватить шестерых местных мужчин и привести их в поселение, а если не удастся – убить шестерых, отрубить им головы и принести их в предоставленных для этой цели мешках.

Поначалу Доуз не желал участвовать в походе, но его все-таки убедили. По возвращении он заявил, что сожалеет о своем решении, и если ему вновь прикажут сделать что-либо подобное, он откажется. Губернатор отдал бы его под трибунал за неподчинение, имей он такую возможность.

Ранее Доуз изъявлял желание поселиться в Новом Южном Уэльсе, но по окончании срока службы его отправили обратно в Великобританию. Он так и не вернулся в Австралию, но всю оставшуюся жизнь трудился в рядах аболиционистов в Лондоне, Африке и Вест-Индии, борясь за искоренение рабовладения. Последние годы он провел на острове Антигуа, где после упразднения рабства основал школы для бывших невольников. Там он и скончался в 1836 году.

* * *

Во время работы над романом я активно пользовалась историческими источниками, в том числе записными книжками Доуза. Все слова местного языка и разговоры, упомянутые в этой книге, я цитировала дословно на основе его