Книга Смерть чистого разума - Алексей Королев

– это С., наконец-то, решился подойти.) «Стреляли, очевидно, в упор?», – спросил В. «Совершенно верно. Когда его разденут и окончательно осмотрят, то наверняка найдут пороховой ожог вокруг раны. Его убили выстрелом в упор, не более чем с метра, скорее всего – гораздо менее».

6. К сожалению, не я один заметил входное отверстие между лопаток. В. был, кажется, совершенно ошеломлён – и именно этим фактом. С. открыто плакал и гладил грязную короткую бороду К. Я отошёл – это уже было выше моих сил. Ротонда была видна довольно хорошо, от неё досюда по прямой было метров полтораста, не больше. Но расселина извивалась так прихотливо, что неудивительно, что из окон Ротонды ничего разглядеть на дне было невозможно. Нужно было обладать сообразительностью горного проводника, его же знанием местности и ловкостью, чтобы примерно сообразить, где могло очутиться тело, если оно выпало – или было выброшено – из Ротонды, спуститься на дно и найти его. Шарлемань всеми этими качествами, несомненно, обладал.

7. Прошло около пяти минут или чуть больше. Я, наконец, отвлёкся от созерцания Ротонды и от своих мыслей. Шарлемань, второй проводник и Симон заворачивали тело К. в симоновский форменный плащ. Инспектор курил, одновременно пытаясь счистить тросточкой вязкую глину со своих подошв. В. и С. стояли поодаль и явно о чём-то оживлённо спорили. Я удивился было, как быстро прошло горе С., но ничего большего подумать не успел, так как оба они решительно направились ко мне. «Степан Сергеевич, – сказал В., – Николай Иванович считает, что мы должны всё рассказать инспектору». С. кивнул. Глаза у него были всё ещё красные, но вид он имел крайне решительный. «Я не вполне согласен с Николаем Ивановичем, – продолжал В., – поэтому мы решили привлечь вас в качестве, так сказать, арбитра». «О чём именно вы хотите ему рассказать?» – спросил я, просто чтобы потянуть немного время. «Про выстрел в упор между лопатками! Про то, о чём нам рассказывал Тер!» Я поразился, ибо мне было легче представить себе С. убивающим К., нежели кричащим. Ц. тоже услышал этот выкрик и хотя вряд ли разобрал, в чём именно дело, двинулся в нашу сторону, бросив недокуренную папиросу. «Что ж, – сказал я, – так или иначе это всплывёт. Не лучше ли действительно рассказать всё самим?»

8. Они проговорили минут десять, Целебан исчёркал пару страниц в своей записной книжке и лишь затем отпустил бедного С. восвояси. Было решено, что В. на правах врача и душеприказчика и С. (на правах С.) отправятся вместе с телом К. в Вер л’Эглиз, где имелось единственное место, пригодное для сохранения трупа в течение хотя бы пары дней до прибытия из Лозанны судебного следователя и судебного же врача, – а именно холодная кладовая в аптеке. Я сказал было что-то насчёт реакции мэтра Фромантена, а главное – его посетителей на соседство с мертвецом, на что Ц. махнул рукой и сказал, что для здешних мест дело это совершенно обычное, коль скоро морга тут нет, а люди умирают даже в Швейцарии, пусть в основном и от естественных причин.

9. Очевидно, оставив меня в деревне, Ц. успел сделать ещё какие-то распоряжения, так как в эту минуту появилась уже виденная мною полицейская карета. Тело К. было водворено внутрь и, вероятно, заняло всю её внутренность, так как В., С., Симон и оба проводника отправились вслед за ней в Вер л’Эглиз пешком.

* * *

– Маркевич, – сказал инспектор Целебан, – можно вас на минуту?

Он задумчиво извлёк из кармана портсигар, снова закурил (не предложив Маркевичу, отчего тот, опустошивший свою коробку ещё в «Берлоге», машинально облизнулся) и, помолчав, сказал:

– Что ж, я понимаю, сколь мучительным был для господина Склярова этот разговор. Вы давно знакомы с господином Тер-Мелкумовым?

– Два или три года, – ответил Маркевич, щурясь сквозь мокрые стекла очков. – Да, вероятно, мы познакомились в конце одна тысяча девятьсот пятого.

– Вас можно назвать близкими друзьями?

– Скорее товарищами.

– А господина Склярова? Господина Веледницкого? Господина Фишера? В каких отношениях с Тер-Мелкумовым состояли они?

«Мне придётся так или иначе рассказать ему правду. Пусть часть правды, но всё же. Впервые в жизни я не солгу полицейскому».

– Думаю, инспектор, дела обстоят следующим образом. И Веледницкий, и Скляров, и Фишер, разумеется, раньше слышали о Тере. Что до личного знакомства… Скляров наверняка познакомился с ним только в пансионе. Доктор Веледницкий – с большой вероятностью тоже. Про Фишера – не знаю. Честное слово, не знаю. Сам я с Фишером познакомился только здесь. Так что нет, не думаю, что Тера можно назвать даже близким товарищем кого-то из этих троих.

– Однако вещи, которые он вам всем рассказал, вряд ли могли бы быть доверены даже «близкому товарищу», – возразил Целебан. – Не говоря уж о людях, с которым знаком несколько часов.

– Ну а что он нам такого рассказал?

– Хм. Ну давайте повторим, – Целебан раскрыл книжку. – В мае этого года в Баку был убит отставной генерал-майор князь Варсонофий Ирунакидзе. Русская полиция подозревает в этом убийстве вашего знакомого господина Тер-Мелкумова. Всё это я знал, о чём вам и сообщил. А вот чего я не знал, так это того, что этот Ирунакидзе – ну и фамилия – был убит в упор выстрелом между лопаток и сброшен в нефтяную яму. Об этом рассказал мне со слов самого господина Тер-Мелкумова господин Скляров – хотя, признаться, я бы предпочёл, чтобы это сделали вы, Маркевич. Кстати, ответственность за убийство взяла на себя ранее неизвестная террористическая группа под названием «Кавказская боевая организация федерал-социалистской партии». Таким образом, есть все основания полагать, что непосредственным исполнителем действительно был господин Тер-Мелкумов.

– Нет-нет, – запротестовал Маркевич. – Ничего подобного. Тер рассказал нам об этой акции, это правда. Остальное – ваши домыслы и подозрения русской полиции.

– Не домыслы, а версия. Вам напомнить, что за закладку мы с вами нашли в комнате господина Тер-Мелкумова? Она до сих пор лежит у меня вот здесь, в кармане. А?

Маркевич ощутил резкий зуд в шее и машинально хлопнул себя ладонью. «Надо же, в Швейцарии тоже есть комары. Никогда бы не подумал».

– Идёмте, Маркевич, – сказал Целебан. – Возвращайтесь в пансион. Вы мне на сегодня больше не нужны.

– Что же, мы все по-прежнему под домашним арестом?

– А, делайте что хотите, – он махнул рукой. – Моя задача теперь проста: поймать грабителя и убийцу до того момента, как мне намылят холку – так это говорят по-русски? – не только в Лозанне, но и в Берне. Но я вас умоляю: если вдруг ваш друг объявится в пансионе или его окрестностях,