Книга ВПЗР: Великие писатели Земли Русской - Игорь Николаевич Свинаренко

не дочитал. Скажите мне сразу: жила царица с Распутиным или нет?

– Это невозможно! Это ситуация совершенно немыслимая. Она верующая, она абсолютно предана своему мужу.

– А в религиозном экстазе там как-то?

– Экстаз у нее был, она была импульсивная, – но все равно это невозможно.

– А с фрейлинами сожительствовал Григорий?

– Тоже нет.

– А виноват в скандале в итоге кто – царь?

– Все виноваты.

– Ну что значит – все? Первое лицо за все отвечает. Когда царь говорил: не лезьте в дела моей семьи.

– А он этого не понимал.

– Значит, и виноват он во всем.

– Борьбу с Распутиным вели националисты и монархисты из самых лучших побуждений. Потом они сами в ужас пришли от того, что сделали, – и перестали с ним бороться. Поняли, что борьба с Распутиным только ухудшает положение государя.

– Вы там писали, что, если б такое было в Англии, вот такое писали бы про королеву, пусть даже и правду, – такого человека монархисты бы сразу убили, на дуэли или еще как.

– А русское общество, к сожалению, свою царицу так защищать не стало.

– Такая, может, была царица и такой царь, что никто их не кинулся защищать? Вы, короче, уходите от ответа.

– Я ухожу от того, чтоб всю вину взвалить на царя. Он чувствовал себя оскорбленным. Что лезут в его личные дела.

– Ну вот что это – слабоумие, не понимать такого? Это не личное…

– Если б эта ситуация с Распутиным случилась немного раньше, когда не было Думы, не было свободной печати – эта история не вылезла бы наружу. Вот у Александра Второго любовница была – представьте, если б эту историю начали обсуждать! В те времена это прошло…

– Скажите, Алексей… А вы бы пошли убивать Распутина?

– Нет, никогда! Это была глупость. Я бы скорее пошел в полицию, чтобы убийц остановили. Ведь если бы не убили Распутина, вообще неизвестно как бы все повернулось. Может, тогда царь не оставил бы ставку, и не приехал бы в Царское Село, и не было б никакой революции. Убийство Распутина сыграло жуткую шутку с русской историей. Его не надо было убивать ни в коем случае!

Толстой

– У вас с Распутиным та же ситуация, что и с Толстым – только фактура, документы, версии, а читатель сам пусть делает выводы?

– Примерно так, да. ЖЗЛ не барахолка, а честный бизнес, тут впаривать ничего нельзя. Главное – не лгать и не утаивать правду, как бы горька она ни была.

– По Алексею Толстому. Мне кажется, что настоящий граф – это тот, кто рожден в семье графа и воспитывался в ней. А если ситуация как в индийском кино, когда наследник нашел отца через шестнацать лет и поехал к нему падать на грудь, а тот нос воротит… По понятиям – Толстой никакой и не граф.

– По понятиям – нет, а формально – граф. Хотя, впрочем, многие Толстые с этим не согласны…

– Вот видите.

– Это запутанный вопрос. Но интересней тут не юридические аспекты, а то, как это графство сказалось на его судьбе. Он это остро ощущал…

– Если б он остался Бостром… Кстати, как правильно – Бостром или Бостром?

– И так, и так говорят…

– Если б он так и был Бостром, то ничего бы не было – ни славы, ни счастья?

– Не знаю… Но точно можно сказать, что графство добавило ему обаяния, раскованности, шика такого, внешнего блеска… Ему нравилось, что он – граф, он разыгрывал эту карту, ему льстило. Это был мотив его творчества, его жизни. Он был в безвестности, а потом вдруг бабах – и взлетел! Если б он был Бостром, а не Толстой, это был бы, конечно, другой писатель. Талант, естественно, никуда б не делся, но графство поставило жирную точку. Про Алексея Толстого я сначала вообще не хотел писать. Это не мой тип, не мой писатель. Но когда начал делать книгу, понял, что это жутко интересно.

– А что родственники Алексея Николаевича, довольны книгой?

– Его внук Иван Никитич прочитал и в общем хорошо отозвался. А Татьяна Никитична – не знаю, читала ли. (Она уверяет, что не читала. – И. С.) Мне было бы интересно ее мнение. Петелинскую книжку она разругала, я читал разгромную рецензию… Толстой – это редкий в русской жизни пример удачливости. Почему я стал о Распутине писать? Занимаясь Алексеем Толстым, я наткнулся на написанную им пьесу «Заговор императрицы». Он написал еще похабные «Дневники Вырубовой». И я стал выяснять – кто такая Вырубова, в чем он ее оболгал, в чем нет. Так я вышел на фигуру Распутина.

– Здесь облажался Толстой… Ну что – деньги зарабатывал! Как сейчас на телевидении делают сенсационные желтые передачи.

– Зарабатывал деньги, да… И еще он ненавидел Николая, их всех, за то, что они упустили Россию. Он был патриот, державник, он хотел великую Россию – действительно хотел! И с его точки зрения, царь Россию погубил, из-за него она проиграла войну. Из-за царя он, Алексей Толстой, прошел унизительный путь эмигранта – через Константинополь, то есть через Стамбул.

– Мне понравилось, как кто-то – Федин? – орал на Толстого: «Пока мы тут в окопах за революцию воевали, ты в Париже fois gras обжирался! А теперь приехал на готовое!»

– Только не Федин, а Вишневский. Но все равно граф в эмиграции хлебнул… Одна санобработка на стамбульском рейде чего стоит! Которой Бунин избежал, потому что был академик, а Алешу Толстого как миленького повели. Но поэтому Бунин там остался, а Толстой сюда вернулся. Смириться не смог с эмигрантской долей.

– Люди убивали, и вешали, и башку подставляли под пули, а вы говорите – он «в эмиграции хлебнул». Большое у вас сочувствие появилось к Толстому. После того как вы про него написали книгу.

– Героев своих надо любить. У меня даже к Распутину появилось сочувствие. Он был такой-сякой, падкий на славу, ему нравилось, что с ним все носятся, – но убивать-то зачем?

Солженицын

– Вы с Солженицыным давно знакомы? Это я о премии, которой он вас наградил.

– Мы виделись несколько раз, но коротко. Однажды я с ним минут десять поговорил.

– Как вам кажется, он увидел в вас начинающего пророка?

– Не думаю. Просто ему понравились некоторые мои тексты. Но меня вот что поразило… Я подошел к нему и представился: «Алексей Варламов». Он переспрашивает: «Алексей Николаевич?» Вокруг него столько людей, а он меня помнит по имени-отчеству! Я в этот момент сразу про своего папу подумал – а он у меня был правоверный коммунист.

– Знал бы папа-коммунист, что Солженицын будет его сына по имени-отчеству называть!

– Да… Последняя книга, которую папа прочитал, – это «Бодался теленок с дубом». Причем работал он в