Книга Восстание - Саймон Скэрроу

и запасы муки, ячменя, сыра и колбасных изделий. Единственным признаком того, что жители в спешке уехали, был пустой сейф в углу кладовой, где трактирщик хранил свои доходы, а также открытый сундук для одежды и незаправленная кровать в двух комнатах в задней части дома с видом на пустые конюшни.

Оторвав кусок мяса от полоски сушеной говядины, Катон вышел из здания и тихо заговорил с Тубероном. - Заведение хорошо укомплектовано. Пусть часть людей достанет еду и раздаст ее по колонне. Еще есть вино. Убедись, что опцион не позволит нашим людям добраться до него. Им также не следует прикарманивать личные вещи.

- Лучше если они окажутся у наших ребят, чем попадут в руки врага, который разграбит здесь все подчистую.

- Лучше пусть враги напьются до бесчувствия и раздерутся друг с другом за добычу, чем наши парни, центурион. В любом случае, нам нужны ясные головы, если мы хотим обнаружить повстанцев и уйти без каких-либо проблем. Если какой-нибудь дурак напьется и упадет с седла, мы оставим его там, где он лежит, и позволим ему рискнуть в драке с приспешниками Боудикки. Убедись, что все это понимают. Я не буду рисковать жизнями, чтобы прикрыть глупость и жадность кого-либо из наших.

- Да, господин, - Туберон на мгновение заколебался. - Мне кажется странным, что мы еще не видели ни одного из бриттов.

- Действительно, - Катон взглянул на восток, где дорога поднималась на невысокий холм и исчезала. Он ожидал встретить, по крайней мере, несколько небольших групп мародеров перед колонной повстанцев, стремящихся получить максимальную выгоду от легкой добычи, прежде чем орда обрушится на фермы и виллы на их пути. Он заметил несколько отдаленных столбов дыма на востоке, но ничего настолько близкого, чтобы вызвать беспокойство. - Где их разведчики?

Взгляд Туберона скользнул по опушке леса менее чем в двух километрах к северу от дороги. - Мне не хотелось бы думать, что нас заманили в ловушку, господин.

- Я бы тоже, - Катон сделал пренебрежительный жест. - Позаботься о еде, центурион.

Когда Туберон ушел, Катон откусил твердую полоску вяленого мяса и оторвал еще один кусок, осматривая окрестности. В окружающем ландшафте не было видно никого. Даже в скоплении туземных хижин рядом с небольшой виллой к югу от дороги. «Это может быть ловушкой», - признал он. Враг мог смотреть на него из леса, ожидая, пока небольшая конная колонна двинется дальше, прежде чем отрезать им путь отхода. Пришло время разделить когорту на турмы, чтобы рассредоточиться по ходу движения и предотвратить риск засады. Как только люди и лошади отдохнут и будут готовы продолжить движение.

Он проглотил размягченный кусок мяса и отбросил остаток полоски в сторону. Есть было слишком тяжело, и у него болела челюсть. Повернувшись к гостинице, он взглянул в сторону хребта и остановился на полпути. Было ли это его утомленное воображение или легкая дымка, окутывающая горизонт? Он прикрыл глаза и еще мгновение смотрел, прежде чем шагнуть обратно к своему скакуну.

- Первая турма! За мной!

Люди вскарабкались обратно в седла, а остальная часть когорты стала оглядываться, чтобы понять, что происходит. Как только последний из всадников сел на коня, Катон махнул рукой вперед и ровным галопом направился к гребню, оглядываясь по сторонам, выискивая любые признаки врага. Он опасался того, что могло быть за возвышением, и приготовился приказать быстро развернуться и поскакать обратно к своим товарищам в таверне.

Когда они достигли гребня, перед ними открылась холмистая местность. Казалось, какое-то огромное чудовище ползло по ландшафту, усики которого тянулись к фермам и небольшим поселениям, через которые оно проходило. Темная людская масса, возможно, почти километр в поперечнике и с добрый десяток в длину. Пылевая дымка, поднятая ногами, копытами и колесами войска, окутала тыл колонны повстанцев и мешала оценить ее размеры. По меньшей мере пятьдесят тысяч повстанцев были видны, предположил Катон, и он почувствовал, как его желудок сжался от отчаяния при виде масштабов сил, собирающихся обрушиться на Лондиниум. Не все из тех, кого он видел, были бойцами, но даже с учетом половины или трети их числа было ясно, что удержать город не удастся.

- Трахни меня... - пробормотал один из конных ауксиллариев рядом с ним, когда они свернули с дороги и направились по обе стороны от Катона. - Похоже, каждый из ублюдков, живущих на острове, жаждет нашей крови.

- Мы мертвецы, - сказал другой.

- Закройте рты! - рявкнул Катон. - Тишина в строю!

Он обратил свое внимание на врага. Голова колонны находилась примерно в восьми километрах отсюда, ее возглавлял авангард вооруженных людей, чье оружие и доспехи блестели на солнце. Отряды всадников пересекали сельскую местность перед ними, в то время как небольшие группы пеших людей собирали пищу и добычу в домах и поселениях, оставленных на пути войска Боудикки. Катон не мог избавиться от мучительного ощущения, что в манере продвижения мятежников есть что-то странное. И вдруг до него дошло. Всадники ехали не в направлении Лондиниума, как он ожидал, если бы они вели разведку на некотором расстоянии впереди колонны. Вместо этого они, казалось, обшаривали местность, как будто что-то искали.

Стук копыт сзади заставил его обернуться, и он увидел, как Туберон скачет вверх по склону, чтобы присоединиться к ним, резко направив поводья в клубе пыли, когда он увидел повстанцев.

- Волосатые яйца Юпитера...

- Что случилось, я не давал команды выдвигаться? - потребовал Катон.

- На севере движение, господин.

Он указал пальцем, и Катон увидел, что за лесом, который он ранее внимательно осматривал, появился еще один небольшой шлейф пыли. То, что оно появилось за то время, которое ему потребовалось, чтобы достичь гребня, указывало на то, что второй отряд двигался быстрыми темпами.

- Похоже на кавалерию.

- Тогда это ловушка, господин. Нам лучше уйти отсюда.

- Оставайся на месте! - Катон пристально посмотрел на него. - Мы не находимся в непосредственной опасности, и будь я проклят, если меня спровоцируют к безудержному бегству, как какого-нибудь зеленого трибуна во время его первого же патруля на вражеской территории только потому, что один из его офицеров потерял голову.

Он сразу же пожалел о сказанном. За все время службы с Тубероном он никогда не терял своего самообладания до такой степени. Он понял, что это говорит об усталости, но это не было поводом так язвительно отчитывать центуриона. Он глубоко вздохнул и заставил себя продолжить спокойнее.

- Возвращайся к колонне, центурион. Пусть люди будут готовы сбросить поклажу, если возникнет такая необходимость. До возвращения в Лондиниум нас, возможно, ждет тяжелая поездка.

Они обменялись салютом, и Туберон поскакал обратно по дороге, предоставив