Книга Алый флаг Аквилонии. Итоговая трансформация [СИ] - Александр Борисович Михайловский

больших детишек за руку и научили, что надо делать и как жить. Не все же родились для того, чтобы быть героями. Весь героизм из датской нации вышел еще во времена викингов, а его остатки улетучились во времена затяжных датско-шведских войн, уменьшивших территорию Дании в несколько раз.

При этом викинги, напавшие на Аквилонию, по большей части происходили как раз из Ютландии, но никаких родственных чувств по отношению к ним команда бывшего датского барка не испытывала. Ведь эти дикари сами ушли в викинги из домов своих родителей - мирных поселян, ибо жаждали подвигов и битв, а потом, едва только выдалась возможность, прямо из плена записались на службу к новым господам, которых сочли земным воплощением своих языческих богов Асов, а их поселение называют Асгардом. Ну как цивилизованный европеец двадцатого века может отнестись к такой дикой чуши? Только покрутит пальцем у виска и отойдет в сторону. Если дурак желает геройствовать, то никто не в силах ему помешать, пусть делает что хочет.

Бывшие викинги, сейчас шагающие в одном строю с легионерами, совсем не считали себя ни дураками, ни неудачниками. Жизнь норманна коротка, и никто из них никогда не рассчитывает вернуться домой, хотя бы потому, что ушедшего в викинги в отчем доме сразу считают умершим, а своего дома у него и нет. При этом не всех северян прельщала стезя морских разбойников. Достаточно пристойным считалось прибиться к дружине ярла, намеревающегося наняться на службу к ав-тократору Византийской империи (Киевская Русь Рюриковичей, так же нанимавшая на службу норманнов, появится на карте мира позже). Служба владыкам Аквилонии - это тоже крайне престижно, особенно если учесть, что все началось с их нападение на жилище богов, полного разгрома, плена и выбора между смертью и верной службой. Те, кто не пожелали сдаться или намеревались нарушить свое слово, были убиты сразу, а остальных нынешняя участь вполне устраивала.

Сегодня, в своем новом качестве, они стояли на поле боя в одних рядах с новыми товарищами и одержали первую победу, и это их воодушевляет. Хоть какое-то развлечение на фоне сплошной стройки, которой приходится заниматься, чтобы попросту не замерзнуть зимой. И хоть викинги по своему национальному характеру совсем не похожи на римских легионеров, и те и другие способны стойко переносить тяготы и лишения службы и яростно биться с врагом в одном строю. А это значит, что в будущем все будет хорошо: на Асгард будут нападать все новые враги, и они их всех победят, а в конце концов обретут невиданную славу героев, сражавшихся в одних рядах с богами против чудовищ из Утгарда (внешнего места, лежащего за пределами мира).

Об этом и о многом другом Гай Юний рассказывал шагавшему рядом главному военному вождю. Рим его времени тоже иногда брал на службу побежденных врагов обычно за храбрость и отвагу, проявленные в сражении. Небезызвестный Спартак, к примеру, когда первый раз попал в плен, был зачислен в легионы, дослужился до декана, и угодил в гладиаторы только после того, как дезертировал, перешел на сторону своих восставших соплеменников, а после подавления мятежа был пленен римлянами повторно. Своего соотечественника за подобный финт ушами потомки Ромула и Рема, скорее всего, казнили бы, но с варвара и взятки были гладки. Поэтому нашлись среди легионеров люди, владеющие германскими наречиями. Именно их новоиспеченный военный трибун назначил опционами (помощники и заместители центурионов) в те центурии, по которым распределили новобранцев из северян. Пусть служат и выслуживаются, ибо должность опциона - это прямой путь к карьере центуриона.

Кстати, услышав, как бывшие викинги называют их поселение, Андрей Викторович усмехнулся и сказал, что раз Аквилония - это страна Северного Ветра, то ее столица непременно должна называться Асгардом (да и по смыслу подходит, ведь в скандинавской мифологии Асы - это боги порядка, противопоставленные Ванам - богам природы). Мол, сразу, как будет полностью закончено дело с сарацинами, он непременно поставит этот вопрос на Совете Вождей. А сейчас надо рассчитать все так, чтобы подойти к вражескому лагерю в сумерках, не раньше и не позже.

4 августа 3-го года Миссии. Воскресенье. Поздний вечер, окрестности нынешнего Бордо. Полевой лагерь сарацинского отряда.

Багровое местное солнце лениво клонилось к горизонту. От войска, ушедшего воевать, местное поселение не было никаких вестей. Престарелый мулла Али, оставшийся в лагере за главного, то и дело напряженно вглядывался в горизонт, ожидая увидеть гонцов, скачущих с вестью о победе, но не видел никого и ничего. Уходя в поход, Сабир ибн Хабиб оставил ему на хозяйство только две сотни воинов, дабы рабы правоверных не взбунтовались и не разбежались куда глаза глядят. Сотня всадников патрулировала лагерь по окружности, и еще сотня мелкими группами разъехалась по окрестностям в поисках хоть кого-нибудь или чего-нибудь в этой пустынной местности.

Один десяток воинов поехал обратно по следам отряда, и именно он привез страшную весть. В нескольких часах езды от того места, где должен был располагаться город аль-Бурдиль, следы обрывались как отрезанные ножом. Обратной дороги не было: все они - и воины и рабы, и правоверные и неверные - соизволением Всемогущего Аллаха были заперты в этом месте навсегда. Остальные разведчики не нашли никого и ничего - ни одного селения или даже отдельного человека. Местность эта оказалась такой пустынной, как будто тут и вовсе никогда не жили люди. И только дорога, вдоль которой ушло войско, говорила о том, что это не совсем так.

О худшем мулла не хотел даже думать, но когда не хочешь о чем-то думать, то оно лезет тебе на ум само. Проследовав вдоль этой колеи, сначала бесследно исчезли двадцать берберских всадников, преследовавших повозку с сокровищами, а потом тем же путем ушло и пропало все войско правоверных. Наверное, это пустынное заколдованное место, где есть вход, но нет выхода, является преддверием мусульманского ада Джаханнама, и обитают тут не люди, а могущественнейшие джинны, а потому горе тем несчастным, что ненароком вторгнутся в их обитель.

Заблуждаясь по поводу джиннов (если не считать малышку Дэм), мулла Али был прав в главном. Горе было с ним уже совсем рядом - оно смотрело на беспорядочное скопище палаток с опушки леса внимательными злыми глазами «волчиц» и подобно пустынному орлу кружило над правоверными и их рабами в небесной вышине, выжидая удобного момента для нападения.

Все случилось уже после вечернего намаза, когда уставшее