Книга Трудно быть ангелом - Анна Шехова

– Спасибо, – искренне выдохнула я, возвращая бутылку. Когда он принимал ее, наши пальцы слегка соприкоснулись.

– У вас руки как лед! – В его голосе прозвучали тревожные нотки. – Вам нужно согреться.

– Холод – это пустяки, не беспокойтесь. Здоровому организму он не повредит.

– Вы ошибаетесь, – мягко сказал он. – Насколько здоров ваш организм – не играет никакой роли. Переохлаждение после сильного разогрева – самая опасная штука. Если вы, конечно, не занимались долгое время закаливанием.

– Вы говорите как врач, – усмехнулась я.

– А я есть врач… точнее, был им когда-то, – отозвался он.

– Да? А сейчас вы чем занимаетесь? – Я спросила это не из любопытства, а, скорее, по привычке – брать любую подвернувшуюся информацию.

– Сейчас я занимаюсь, чем придется, – улыбнулся странный бывший врач. – Иногда – охотой, иногда – рыбалкой, иногда – резьбой по дереву.

– Вы живете в Хужире?

– Да, у меня свой дом. Остался от дедов, можно сказать.

– Чудесно, – равнодушно отозвалась я, глядя куда-то поверх его головы. Он не походил на того мужчину, который мог бы сейчас вывернуть мою душу наизнанку и вытряхнуть из нее память о Тиме.

– Давайте, я провожу вас до Хужира? – предложил он. – Могу дать на время свою куртку.

– А вы сами не боитесь простудиться? – я перевела взгляд на него.

– У меня есть еще свитер. – Не дожидаясь моего ответа, охотник-рыбак уже снимал куртку. Через минуту она оказалась у меня на плечах – тяжелая кожаная шкура, будто притягивающая к земле.

Мы пошли вдоль берега по направлению к невидимому Хужиру. Я думала, почему Вселенная послала мне именно этого странного человека, и стоило ли мне брать его в провожатые.

У него было странное лицо – такое, которое в одни моменты кажется необыкновенно, завораживающе красивым из-за выразительных глаз, драматической линии бровей, тонких, резких – словно выточенных из дерева – черт, выпуклых скул; и в то же время это лицо может быть отталкивающим и почти уродливым – из-за тех же самых черт. От красоты до безобразности это лицо меняло всего лишь настроение, выраженное изгибом рта, прищуром глаз, рисунком морщин: они четко обрисовывались вокруг рта в моменты раздражения или усталости, как сейчас.

– Вы приехали сюда отдыхать или работать? – без всякой интонации спросил он.

– Разумеется, отдыхать! – Я покосилась на него и спросила, изобразив удивление: – А разве есть те, кто приезжают сюда работать?

– Почему же нет. Работа работе рознь.

– Ну если так, то можно сказать, я приехала работать. Работать над собой.

Я сказала это полушутя, не рассчитывая на какую-либо стоящую внимания реакцию. Но он серьезно кивнул:

– В таком случае вы вряд ли могли выбрать более удачное место.

– Почему вы так думаете? – чуть раздраженно спросила я. Этот человек не пугал меня, но действовал на нервы, как учитель, не оставляющий своих профессиональных привычек даже вне стен школы.

– Ольхон – одно из немногих мест на этой планете, где человеку все еще доступна такая роскошь, как одиночество.

– Да? – хмыкнула я. – Не слишком заметно. Мои попытки остаться одной пока не увенчались успехом. Даже на ночном берегу Байкала попадаются странные прохожие, которым, как назло, не спится. Они подходят и начинают разговор, разрушая все мои мечты о том, чтобы заблудиться и замерзнуть.

Я думала, что задену его, и даже чуть отступила в сторону, чтобы избежать прямого оскорбленного взгляда. Но он только улыбнулся, даже не повернув головы.

– Объяснение любой странности всегда очень простое. Случайно вблизи нас не появится никакой прохожий – ни зверь, ни птица, ни человек. Значит, на самом деле вы не хотели остаться в одиночестве.

Я вынуждена была придержать сарказм: мой странный спутник попал в точку, и его догадливость начинала пугать. И все-таки я не удержалась от возражения.

– Я люблю одиночество.

– Неужели? А скажите, когда вы в последний раз были в одиночестве? Я имею в виду – не час, или два, или три. Когда вы последний раз жили в одиночестве, пребывая полностью наедине с собой и своими чувствами? Когда проживали одиночество как состояние вашей жизни?

Я задумалась. С момента замужества я почти не бывала одна. Даже те моменты, когда я оставалась дома наедине с собой или без компании гуляла по городу, вряд ли можно было бы назвать одиночеством в полной мере: они были всего лишь паузами. Они не отменяли существование Тима, который всегда присутствовал за фоном этих якобы одиноких часов. К тому же в моей сумочке всегда лежал телефон – как поводок или круг безопасности? – безупречная связь с тем миром, в котором об одиночестве можно рассуждать со сладкой ностальгией под мартини и старые блюзы.

– Не помню, – наконец признала я. – Похоже, это было очень давно.

– Я так и думал, – сказал он без какого-либо удовлетворения в голосе. – Не знаю уж, какие у вас проблемы в жизни, но уверен – многие из них из-за того, что вы разучились быть в одиночестве.

– С чего вы взяли, что у меня вообще есть какие-то проблемы?

– Проблемы есть у всех. – Он снова слегка улыбнулся.

В ответ мне оставалось только промычать что-то невразумительное. Вселенная на сей раз перемудрила с выполнением заказа: мужчину я заказывала, а вот сеанса ясновидения не просила. Предупреждать надо, гражданин начальник небесной канцелярии!

– А вы, стало быть, умеете быть в одиночестве? – спросила я, пытаясь выдержать легкий тон разговора.

– Я бы сказал, что это вошло у меня в привычку.

– А я разучилась наслаждаться одиночеством, – вздохнула я. – Когда-то умела, а теперь разучилась…

– Странное выражение – «наслаждаться одиночеством»! – Он повернулся ко мне: глаза из-под приподнятых бровей смотрели лукаво, на лбу собрались три хитрые морщинки. – Зачем наслаждаться одиночеством? Что за глупость? Какой психолог с прокисшими мозгами призвал вас наслаждаться одиночеством? Наслаждаться стоит жизнью.

– Легко сказать! – фыркнула я. – Последние месяцы мне это удается с трудом. И особенно когда я одна.

– Да? А вы попробуйте завтра погулять одна в полях за Хужиром. Тогда увидите, что все куда проще, чем вам казалось.

Мы еще некоторое время спорили об одиночестве, самодостаточности и эгоизме, и я уже из чистого упрямства противоречила ему.

– Разве вообще нужен кто-то, чтобы почувствовать себя счастливой? Счастье – состояние внутреннее, не зависящее от внешних факторов, так же как любовь.

Да, я говорила то же самое своим подругам в периоды затяжной хандры. Я и сама всегда умела быть счастливой не благодаря, а вопреки всему. В моменты любой душевной хвори мое умение радоваться мелочам только обострялось. Я как сквозь увеличительное стекло начинала смотреть на каждую проживаемую минуту. Я радовалась листьям деревьев, поглаживающим мое лицо, когда шла под кленами во дворе нашего офис-центра. Меня волновал запах травы, вкус хорошего кофе, теплая вода, льющаяся из душа, ароматный дым и сотни других мелочей, из которых соткана жизнь.