Книга Целеполагание - Денис Владимиров

переделал русскую народную пословицу под местные реалии.

Турин смотрел на меня исподлобья, явно высчитывал. Видимо только сейчас понял, о каких суммах шла речь. Он с магами пользовались личными способностями, а не амулетами, не специальными боеприпасами и остальным, поэтому практически не потратились на операцию и думали, что у других участников все равно так же.

— Хорошо. Думаю, у нас есть чем тебя отблагодарить, как раз из твоего списка. Деньги же… На них особо не рассчитывай. Вот это, — похлопал по векселям широкой и тяжелой ладонью, — На данном этапе все, что мне удалось выбить из нового наместника. Завтра Дер Вирго оценит добычу, определит, на быструю реализацию ее большей части не рассчитывай. Хорошо, если за год все получится продать за нормальную стоимость. А сейчас нам пора.

— Хорошо, — лэрг четко показал, что следовало поумерить аппетиты.

И всегда помнить — они верхушку Демморунга в расход пустили, следовательно, стоило мне только перегнуть с требованиями, как посчитают более выгодным избавиться от наглеца, а не строить с ним новый порядок в Черноягодье, несмотря на перспективы. Или мне придется уходить в пампасы без особых перспектив. Впрочем, здесь нужно подумать. Посмотреть, как и чем в реальности, а не по слухам и домыслам, живут «дикие» города. Имелось множество вопросов по делу, но спросил совершенно иное, — Надолго в катакомбы идем и что от меня потребуется?

— Часа на два — три, нужно твое присутствие вблизи места смерти остроухих и больше ничего.

— Ясно, тогда пять-десять минут подожди, — к явному неудовольствию собеседника ответил, но все же он не стал возражать.

Достал кречетовский маскировочный плащ из сундука, восстановил боекомплект от стрел до гранат, кроме этого, не забыл про энергетические кристаллы. Выпил зелье памяти от Амелии, стоящее на столе рядом со стопкой листов — прайс от эрина Энжея Клая. Забрал его, как и результат походов по рынкам Кевина, подумал и положил в подсумок томик с выкладками лэрга, относительно родов. Закинул в рюкзак треть буханки хлеба, завернутого в маленькое полотенце, кусок копченого мяса и сыр. Наполнил фляжку едва теплым сладким приллом. Проверил «Кожу Титанов». Нормально.

— Я готов. Ты моих людей разбуди, не забудь.

— Не забуду.

Несмотря на опасения, в катакомбах все прошло без всяких накладок. На месте убийства эльфов и высшей вампирши два незнакомых мага вместе с Туриным занимались делом, наблюдать за ними не имело никакого смысла, так как никто ничего не объяснял. От меня требовалось именно находиться поблизости. Гвардейцы молча охраняли подступы, а я к ним не лез. Судя по их действиям, они явно знали и были готовы противостоять любым угрозам. Учитывая, что не опасались призрачных тварей, имелись некие артефакты для противодействия нематериальным сущностям. Хотя могли под доспехами скрываться и аристо.

Прайс впечатлял разнообразием товаров. Эрин подошел к делу ответственно, кроме цены и количества, он приводил рыночную стоимость, сравнивая которую со списком Кевина, убеждался в адекватности.

— Вот мне интересно, кем был раньше тот, чья кровь в тебе проснулась, — подошел лэрг.

— А что неправильно?

— Да многое… многое. Вот ты сегодня скольких убил? Давай посчитаем вместе, с утра — пятеро, трое из них аристо, затем Лидия, потом четверо в схватке с разбойниками, Де Глин, высшая вампирша — Тиль амин Арусса, бывшая до посвящения в кровососы, Итэль ле Нитаниор главой дома Черного Золотоцвета, шестнадцать эльфов и жрец Ситруса. Это я не считаю одержимых. Я никого не забыл?

Промолчал.

— Это двадцать восемь разумных! Двадцать восемь! Далее, а сколько рядом с тобой погибло? И ты абсолютно спокоен, занимаешься своими делами. Читаешь, ешь. Как будто ничего не произошло.

— И? — задал вопрос, не понимания к чему лирика.

— Ты не твой предок, это всего лишь кровь. Поэтому боюсь, как бы у тебя психический срыв не случился. Кошмары начнут сниться — сразу к Амелии. И не медли.

— Хорошо, так и поступлю, — надо же, какой заботливый.

А кошмары обязательно придут сегодня — это я знал, но отнюдь не из-за убиенных уродов и тварей.

— Запомни, мне нужно, чтобы ни у кого не возникло сомнений в твоем здравомыслии.

Теперь ясно почему тот беспокоился, вероятней всего, лэрг только сейчас окончательно поверил в смерть такого количества остроухих от моих рук. Но возможности местной медицины продолжали радовать — лечили и от ран душевных. Надо же…

Перекусил и познакомился пока мельком с «великими» родословными Народа. Оплели они не только герцогство, но и Империю, везде у них имелись свои люди. А лэрг проделал грандиозную работу, сведя данные воедино, что опять же говорило об одном — таких людей лучше иметь пусть не в друзьях, но на своей стороне, а не во врагах.

Наконец закончили.

— Обо всем забудь! — дополнительно напутствовал меня он, после принесения клятвы на крови о молчании, — Любого с вопросами отправляй ко мне, ученическая клятва иного не предполагает, а еще запоминай, кто проявит интерес.

— Понял.

Когда я добрался до дома, то несмотря на суматошные сутки, спать не хотелось. Проверил пленников, гоблы и жрец проснулись. «Мешок Рунигиса» мне передал один из гвардейцев Турина после выхода из подземелий. Однако прежде, чем упаковать покойника, который создавал правильный антураж, решил допросить гобла. Таскать их не имело смысла. С ин Наоростом пока опасался вести беседы по душам, да и хорошо запомнил про «десять лиг», на которые требовалось увезти тело служителя Ситруса, прежде чем сжигать. Следовал вывод, может и неправильный, что расстояние от храма всех богов имело значение. У почитателя Оринуса, вероятней всего, дом выступал некой точкой сил, раз он обретал, пусть и по слухам, бессмертие.

Приказав Баску, сменившему на посту Норга никого в подвал не пускать, сам после раздумий извлек ин Наороста из бочки, усадил рядом с мертвым коллегой, при виде которого глаза служителя расширились. Затем взялся за гоблов. Посадил командира на пятую точку, прислонив спиной к стене. Освободил пасть, тот попытался меня укусить, получил воспитательную затрещину. Тогда индеец принялся описывать в красках мою жизнь и лично меня:

—…мерзкое лирнийское отродье! — вот самый цензурный эпитет, каким наделил гобл. Он даже порывался плюнуть мне в лицо. После трех минут изящной словесности, зазвучали осмысленные фразы, — Я не боюсь смерти! В Черной рати Арины для меня давно приготовлено место, и я его заслужил! Боль же для нас — сладость!

И он ничуть не бравировал, а крайне высокий болевой порог и психологическая подготовка индейцев, только убеждали в бесполезности пыток. Точнее, не так. Сломать можно любого, но для планомерной и вдумчивой работы с данным товарищем у меня отсутствовал главный ресурс — время. «Оковы боли» же — лишь подспорье, но не более того.

Поэтому обратился к знаниям от Оринуса, именно для подобных процедур мне они и потребовались. Мифические и воображаемые ужасы часто гораздо страшнее реальных, поэтому дал выговориться пациенту, а затем спроси зловеще:

— Ты слышал о Гринторе Пьющем Души, чье имя вам нельзя произносить? — визави дернулся, — А о Северной Волчице, которую среди вас зовут еще Вечноголодной? Аллистерногр же всегда встает на след и идет, пока последний в роду не будет ею сожран. Сама память о таких несчастных исчезает. И никаких полей, и ратей Арины. Не так ли? И сейчас покажу, какое место для тебя подготовил я, если ты будешь упорствовать, не отвечая честно на мои вопросы.

Судя по вмиг поменявшему цвет лицу гобла, ставшему гораздо насыщеннее, он знал о чем шла речь. Жрец пока особо не реагировал, шевелиться он не мог, однако косил глаза на коллегу без головы, который спокойно отдыхал рядом.

— Ты не посмеешь, хуман! Не посмеешь! Ибо будешь проклят всеми богами, даже твоими… И никогда тебе… — зашипел индеец.

— Я — не хуман, я — аристо. И мне плевать на твои проклятья, с богами я договорюсь, потому что разговариваю с ними, и они знают мое имя, — с пафосом ответил.

— Такого не может быть, ты всего лишь дитя!

— Я, глэрд Райс глава дома Сумеречных, клянусь кровью, что мое имя знают боги! — сжал правый кулак, и его тут же окутало пламя, заставив рефлекторно отпрянуть собеседника, — Так вот, чтобы доказать серьезность моих намерений, покажу тебе кое-что, — с этими словами заткнул апачу рот.

Никакого удовольствия разбор второго рядового гобла мне не доставил. Благо, согласно памяти можно было так поступить и с мертвым телом, если не прошло две декады с момента смерти. Впрочем, с брезгливостью я расстался давным-давно. Произносил