Книга Море играет со смертью - Влада Ольховская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И все равно было непонятно, почему Зотов так вопил. Да, он получил множественные колотые ранки, но совсем неглубокие, иглы у опунции покороче и послабее, чем у иных кактусов. Неужели он настолько нежный?
Успокаиваться Зотов не спешил, он сдавленно хрипел на земле. Пока остальные пытались сообразить, как помочь, подбежал здешний доктор, осмотрел, быстро крикнул что-то охраннику, тот достал телефон и начал трясущимися руками набирать номер.
– Похоже, он поранился случайно, но, пытаясь вырваться, измазался в соке олеандра, – пояснил медик по-английски. – Сок попал в раны, это плохо…
– Мы можем чем-то помочь? – спросила Полина.
– Нет, я сделаю укол… Сока попало совсем немного относительно массы тела, должен выжить!
После укола Зотову и правда стало легче, да и «Скорая» прибыла на удивление быстро. Никто не говорил о недавнем приступе Орхана Саглама, но многие наверняка об этом подумали. Потом машина сорвалась с места, растворилась в ночи, а отель лишился еще одного руководителя.
Глава 10
Кто выбирает ненависть
Теперь уже было смешно думать об этом. Вроде и нет в ситуации ничего смешного – а все равно смешно. Не из-за других, из-за себя. В какой-то момент Марат почти поверил, что у него сложилась толковая версия, что он увидел больше, чем полиция и спасатели, и сможет хоть для кого-то добиться справедливости… Заигрался, опять затерялся среди собственных ролей, которые порой брели за ним, как призраки.
В его сценарии роль главного злодея была доверена Александру Зотову. Почему нет? Один из хозяев отеля, осведомленный обо всех местных условиях – в том числе и том, какие ядовитые растения находятся на территории. Он избавился от Орхана Саглама, потому что их общение в последнее время стало откровенно натянутым, это многие замечали. А вот с Ясином, ссорившимся с собственным отцом, Зотов ладил прекрасно.
Ему же начал мешать Федор Михайлович со своими открытыми обвинениями, с дотошным упрямством. Потом появилась запись в соцсетях – и не стало Федора Михайловича.
А еще была Полина. Об этом до сих пор было неожиданно жутко вспоминать. Вроде как с ней ничего не случилось, она не считала аварию большой проблемой, Марата там вообще не было, и все же, все же… Как только он начинал представлять, как машина почти потеряла управление над пропастью, он думал лишь о том, что должен был находиться там. Почему должен? А черт его знает. Но должен – и быть рядом, и взять решение на себя, чтобы об этом не приходилось думать ей, чтобы обошлось даже без белой повязки на голове. С аварией тоже оказался связан Зотов… Полиция наверняка установит, что тормоза были повреждены случайно, нет оснований для других версий. Так ведь именно Зотов выбрал Полине машину, да еще и велел час подождать. Чего ждать? Чтобы аккуратно подрезали тормоза? Чтобы тормоза эти отказали в нужный момент, не сразу возле отеля? Чтобы все причастные остались вне подозрений? И Зотов же молчал, когда Марат спросил его о судьбе Полины. Идеальный кандидат.
Поэтому Зотова следовало подозревать, наблюдать за ним внимательно и ни в коем случае не доверять. А он перечеркнул и эти планы, и весь шпионский сценарий, когда сам стал жертвой покушения. Он выжил, даже серьезно не пострадал, ему вовремя помогли. Но он никак не мог объяснить, что привело к несчастному случаю. Зотов сказал, что его будто бы толкнули. При этом он неловко посмеивался, боялся показаться параноиком – рядом ведь никого не было, да и зачем толкать человека в заросли опунций? И все же он был недостаточно пьян, чтобы свалиться туда самостоятельно, в больнице это подтвердили. Кто-то хотел убрать его… во многих смыслах, если учитывать, что в дело снова вовлечен этот проклятый олеандр. Но кто тогда? Ясин Саглам, молодой турок?
Нет, ситуация стремительно катилась к голливудскому фильму про суперзлодеев и тридцать три заговора. В этот момент Марат и решил, что с него хватит. Полина рассказывала ему, что люди деятельные, сталкиваясь с горем, начинают искать справедливость, даже возможность отомстить. Что угодно, лишь бы не принимать волю слепой судьбы! Но это ловушка, потому что мстить на самом деле некому, виноватых они назначают сами.
Вот и Марат чувствовал, что угодил в такую ловушку, провалился – однако не до конца. Он вовремя заметил, что происходит, и заставил себя отстраниться и смириться. Теперь оставалось решить лишь один вопрос…
Полина.
Их общение все это время строилось на попытках разобраться в том, что на самом деле произошло с первым корпусом. Но если эти попытки больше не нужны, получается, что и общаться нет смысла – а он хотел! Марат и сам не до конца понимал, почему. Это не был типичный курортный роман, ведь место, объединившее их, по-прежнему оставалось храмом смерти и страдания для многих. Тут не хотелось бурно обниматься под луной и чокаться коктейлями с зонтиками. И Марату точно не требовался психолог, и подружка для болтовни тоже не нужна, с каких это пор? Майоров привык, что в жизни все играют роли, но для Полины роли пока не находилось.
Он решил не сосредотачиваться на поиске и просто обозначить то, что она ему дает. А давала она многое: с тех пор как он оказался здесь, Марат больше не чувствовал желания выпить столько, чтобы не думать и не чувствовать. Это было приятным разнообразием после того, что творилось с ним в Москве. К тому же и он никому не признался бы в этом, ему нравилось, что Полина порой понимала его мысли лучше, чем он сам. Они, мысли эти, казались комком букв, которые кто-то небрежно свалил в кучу, да так и оставил. Полина же разбирала их, снова составляла слова, помогая Марату лучше понять себя. Если бы он сказал это ей или кому-то еще, прозвучало бы смешно. Но сам-то он понимал…
Вот это ему и не хотелось терять. Ее спокойное, порой ведьминское понимание. Глаза цвета хвои, заглядывающие людям в души. И свою возможность поддержать это странное существо, свое тайное знание, что и она не всесильна.
Интриг Марат не любил и от собственного замысла придумать какой-нибудь хитрый план, удерживающий их вместе, отказался. Майоров решил говорить как есть.
Он нашел ее в обед, перехватил возле ресторана и предложил снова занять один столик. Но Полина, к его удивлению, сразу же отказалась. И снова с таким
