Книга Почему женщины носят то, что они носят - Софи Вудворд

одну и ту же одежду; как правило, это мешковатые брюки и облегающие топы с высоким воротником темного цвета (она не любит обнажать тело, часто даже избегает топов без рукавов). Необходимость надеть что-нибудь другое служит поводом для напряженных размышлений и примерки нарядов у гардероба. В подобных случаях Соня прикидывает, как она смотрится со стороны. Дома обычно нет нужды выглядеть индивидуально: это желание связано у нее с представлениями о нормативных ожиданиях посетителей того или иного мероприятия. От Сони ждут, что ее наряд будет уникальным, лучше всего выражающим ее личность. Конформизм и индивидуальность, таким образом, противопоставлены друг другу. Отмечая противоречие между стремлением выглядеть похоже на других и желанием выделяться, Зиммель (Simmel 1971) выделяет две разновидности индивидуализма. В первом случае индивидуализм может пониматься как равенство, свобода от социальных ограничений и иерархий, при которой все вольны одеваться одинаково. Во втором случае, характерном для современного общества, индивидуальность отождествляется с уникальностью, с возможностью выделиться из толпы. По Зиммелю, эти две формы индивидуальности появляются постепенно в процессе исторического развития. Однако, если рассматривать их вместе, есть шанс, что в сфере культурно обусловленных ожиданий индивидуальное скорее будет интерпретироваться как уникальное. На деле, однако, люди зачастую одеваются очень похоже; то есть применительно к области практик следует говорить о другом типе индивидуализма, при котором все вольны одеваться одинаково. Люди одновременно подражают тому, что носят другие, и соответствуют ожиданиям, диктуемым социальным контекстом. Даже если они стремятся выглядеть уникально, эти усилия все равно выглядят как конформистский акт, как желание соответствовать дискурсу индивидуальности.

Стратегию женщин, пытающихся одеться индивидуально, я продемонстрирую на примере праздничной одежды Сони. Большую часть своих нарядов она приобрела в магазине винтажной одежды; среди них жакет 1940‐х годов, китайский жакет 1950‐х годов и вышитый жилет 1930‐х годов – из черной плотной шерсти, с широкой тесьмой золотого шитья и бисером на вороте. Последняя вещь вообще-то мужская и свободно свисает с плеч маленькой и стройной Сони. Женщина носит жилет на голое тело в сочетании с темно-синими или серыми укороченными брюками; это скорее причудливый, нежели консервативный образ. Соня надевала этот жилет на вечеринку по случаю своего двадцать первого дня рождения и на помолвку. Поскольку информантке редко выпадает случай надеть его, она говорит, что хотела бы иметь шкаф-витрину, чтобы хранить его там. Даже будучи частью активного гардероба, эта вещь имеет эстетическую ценность. Жилет скрадывает фигуру, прячет ее от посторонних глаз. Ранее, в главе, посвященной персональной эстетике, я рассказывала о переживаниях Рози: она неудачно выбрала наряд, и связанные с ним негативные эмоции ощущались как тяжесть кожаной юбки – неприятная, поскольку адекватное самоощущение ассоциировалось у Рози с легкостью. В случае с Соней все иначе: праздничная одежда в принципе подразумевает, что ее хозяйка сознает, во что одета. Как только вещи становятся удобными и сливаются с носителем, они, по определению, переходят в разряд привычной повседневной одежды.

Вещей, вроде упомянутого выше жилета, в праздничном гардеробе Сони много. Другая важная его составляющая – индийская одежда. Родители Сони – индийцы, но сама она родилась в пригороде Лондона и жила в Индии лишь некоторое время. В юности девушка отказывалась носить индийскую одежду. Сейчас ей немного за тридцать, недавно она впервые ездила в Индию без родителей и, к большому удовольствию своей матери, начала проявлять интерес к индийским костюмам. Соня никогда не носит их как повседневную одежду и надевает лишь по торжественным случаям. Подобным же образом ведет себя Мумтаз, чьи родители также родом из Индии. У Мумтаз огромный выбор индийской одежды, которую она постоянно носила в Индии, а теперь, вернувшись в Лондон, надевает эти вещи только на свадьбы или другие официальные мероприятия. Формальный случай удачно ассоциируется с традиционной одеждой; кроме того, в ситуации, когда большинство таких вещей не носит, традиционный наряд, казалось бы, принципиально конформистский, на деле интерпретируется как особенный, индивидуальный. Для Сони, в отличие от Мумтаз, индийская одежда никогда не была привычной. Она купила несколько нарядов во время недавней поездки в Индию со своим партнером и уже планирует надеть один из них на свадьбу. Его топ сшит из золотого шелка с бронзовой и темно-синей цветочной вышивкой; свободная длинная юбка и шарф выполнены из темно-синего шифонового шелка, расшитого золотыми цветами. Соне нравится создаваемый топом «старинный, винтажный, антикварный образ». Наряд не осмысляется принципиально как индийский: его эстетика вписывается в привычный стиль Сони, подбирающей гардероб в магазинах винтажной одежды.

Праздничную одежду носят только на светских мероприятиях в присутствии других людей, а не дома, в одиночестве. В тех случаях, когда на вас смотрят другие, уникальный образ навязывается контекстом. По словам Сони, ей нравится, что люди замечают жилет 1930‐х годов, поскольку он очень необычный. Парадокс в том, что, создавая уникальный образ, она соответствует общему представлению об индивидуальности. В частности, Соня конструирует индивидуальный образ с помощью индийской одежды. В повседневной жизни ее этническая принадлежность никак не отражается на гардеробе. Как писал Холл (Hall 2005: 94), этническая принадлежность, будучи неизбежно значимой для нас, не всегда репрезентируется открыто. Однако в некоторых случаях этническая принадлежность может превратиться в составляющую осознанно конструируемой идентичности. Так и здесь: в повседневной жизни Соня не находит должным акцентировать и делать зримой свою этническую принадлежность. Индийские наряды для нее – особый ресурс, потому что они актуализируют те аспекты личности и семейной истории Сони, которые та обычно предпочитает не подчеркивать. Так женщина может выглядеть особенной, оставаясь при этом собой. Ей удается соответствовать обобщенному и абстрактному идеалу уникального «я» благодаря своему специфическому ресурсу и демонстрации своей этнической принадлежности.

Работа, дом и развлечения: где же настоящая «я»?

Ношение привычной и непривычной одежды решает разные проблемы, связанные с женской идентичностью. Женщины знают, что привычная одежда безопасна; непривычная же одежда, которую носят редко, помогает ответить на важный вопрос: «Могу ли я быть другой?» Как правило, непривычную одежду надевают по особым случаям, и потому до сих пор речь шла о ней в связи с обсуждением нормативных ожиданий, связанных с тем или иным мероприятием. Женщины надевают непривычные им вещи, чтобы встроиться в социальный контекст, и зачастую дресс-код становится удобным поводом опробовать определенную идентичность. Праздничная одежда для мероприятий подразумевает позиционирование себя в рамках определенной социальной ситуации. Однако обычная одежда, например рабочая, подразумевает взаимодействие с аналогичными сарториальными кодами. Привычные вещи прежде всего отвечают самоощущению хозяйки. Вместе с тем, надевая на работу одно и то же любимое платье-рубашку, женщина все равно одевается в соответствии с определенной социальной ролью. Поскольку таких ролей много, почти у всех информанток имелся ряд наборов привычной