Книга Олег. Путь к себе - Сабина Янина

– Ну, и каков вывод?

– Каков вывод? О чем вы?

– Да все о том же! Как возродить духовность человечества, повысить частоты вибрационного биополя Земли, чтобы не дать ему погибнуть как эволюционной ошибке, если имеющиеся религиозные духовные основы не влияют на него?

– Как, как.... Значит надо изменить религиозные духовные основы, чтобы они стали влиять на человечество, это и сможет стать Духовным кодексом человечества, – сказал я и опешил от своей же мысли.

Тот довольно смотрел на меня.

– Именно, – наконец произнёс он. – Именно! Необходимо постепенно изменить религиозный духовный кодекс. Изменить так, чтобы оставляя его божественную основу, привычную и понятную человеку, он мог быть, постепенно открыть людям научно доказанные законы развития вселенной, а значит стать применим ко всему человечеству. Для этого сначала он должен привести к духовному согласию все религиозные конфессии. А уже затем, учитывая этот опыт, стать духовной основой планетарной жизни.

Отец Окимий откинулся на подушки, лицо его было таким умиротворённым, будто с души его свалился тяжёлый камень.

– Всю жизнь я старался претворить это в жизнь. Но для того, чтобы начать духовное объединение, нужно было доказать людям их духовную идентичность, необходимо было открыть законы это подтверждающие. Этим мы с тобой и занимались. Теперь предстоит второй этап: донести до людей духовные законы, убедить и постараться на их основе духовно объединить религиозных людей.

Я во все глаза смотрел на него, а он вдруг тяжело вздохнул и, прикрыв глаза, сказал:

– Я скоро умру, Олег. Я счастлив, что эту жизнь посвятил тому, чему посвятил, – открыл глаза и твёрдо посмотрел на меня. – Теперь пришёл твой черед. Готов ли ты продолжить моё дело? Наше дело?

– Я?!

– А кто? Ты знаешь всё. Знаешь, что ждёт человечество. Ты можешь помочь. А захочешь ли? В чем ты видишь смысл жизни твоей после того, как понял законы эволюции?

– Да. Я готов, конечно. Готов продолжать научную работу. Что я ещё могу сделать? Я учёный!

– Олег, я хочу, чтобы ты продолжил наши исследования. Ты должен остаться здесь и продолжить нашу работу. Только когда наука не будет противопоставляться религии, а изучаемые наукой законы, будут именно изучением законов разумной божественной вселенной, чтобы человечество могло их понимать, имело возможность жить и эволюционировать, а не погибать от их объективной неотвратимости, только тогда возможна истинная духовность. Это ни в коем случае не отрицает свободу выбора, и то, что каждый человек должен верить в Бога. Но здесь есть большое всеобъемлющее НО: каждый человек должен знать законы, по которым существует Вселенная и обязан их соблюдать. Закон должен быть один для всех: соблюдение законов эволюции, открытых и доказанных наукой. Наша с тобой работа чуть приоткрыла завесу этих законов: мы обнаружили энергию, из которой создано всё. Мы обнаружили закономерность взаимовлияния этой энергии на каждого человека, и каждого человека на эту энергию.

– Я понимаю, но не могу остаться, простите меня, я совсем не христианин.

– А то мне не знать душу твою, – улыбнулся отец Окимий. – Я знаю, что ты сердцем и умом принимаешь законы Вселенной. Ты убеждён, что без перехода в высшую энергетически тонкую сферу, который необходимо сделать человечеству, эволюция на нашей планете обнулится. Я знаю, что ты, также как и я, убеждён, ибо это доказано нашими с тобой исследованиями, что наступает энергетическая трансформация человечества, которая невозможна без возрождения и развития духовности. Разве не есть всё это божественная основа любой из существующих сейчас религиозных конфессий? Только высказанная на древнем языке, на том языке, который был понятен человечеству во время только открывшейся ему истины. И какая разница, на каком языке говорить, если суть того, о чем говоришь, одна? Олег, я хочу, чтобы ты стал моим преемником, и продолжил то, что должно свершиться. Я верю в тебя, ты не допустишь гибели человечества, сумеешь объединить людей и показать им нашу работу.

– Но…

– Я не принимаю от тебя никаких «но»! – почти выкрикнул отец Окимий, откинулся на подушки и закашлялся.

Я бросился к столику и налил воды в стакан.

– Выпейте.

Он сделал несколько глотков и в изнеможении затих.

Я видел, как силы оставляют его. Лицо приобрело синеватый оттенок, на кистях рук, выступающих из рукавов чёрной рясы, набухли тёмно-синие вены. Отец Окимий обессилено лежал с закрытыми глазами, утомлённый долгим разговором.

– Отец Окимий, – тихо произнёс я, – вы устали, давайте отложим разговор, я приду позже, вам надо сейчас немного отдохнуть.

Он открыл глаза и строго посмотрел на меня и слабым голосом произнёс:

– Ты должен поклясться сейчас, что посвятишь свою жизнь одной цели – продолжишь нашу работу и сделаешь все возможное, чтобы не допустить гибели цивилизации.

– Да. Но как?!

– Поклянись, что примешь постриг, и когда меня не станет, продолжишь исследования. Надеюсь, я успею тебя познакомить с нашими сторонниками. Через месяц я должен выступить в Синоде с отчётом о результатах нашей работы. Я хочу, чтобы ты был со мной. Хочу, познакомить тебя кое с кем, кто в дальнейшем поддержит тебя. Он очень хороший и высокодуховный человек, он все поймёт. Поймёт и поддержит. А для этого необходимо, чтобы ты присутствовал не просто как учёный, который работает с монастырём по договору, а как христианин. Времени у нас очень мало. Сейчас главное привести наши записи в порядок, и то, чтобы ты принял постриг, – отец Окимий протянул мне руку. Она была такая холодная и невесомая, что я испугался, что он может покинуть нас в любую минуту.

– Клянёшься? – его глаза чёрной бездной смотрели на меня.

– Это невозможно, – начал я, но вдруг острая жалость сдавила грудь, мне захотелось как-то облегчить его перед смертью.

– Хорошо, хорошо! – сам не зная как, произнёс я. – Отец Окимий, вы не переживайте ни о чем, я сделаю все что нужно, что правильно. Обещаю вам. А сейчас вам нужно отдохнуть.

Одинокая слеза вдруг скатилась из уголка его глаза и по глубокой морщине на щеке спряталась в бороде. У меня перехватило дыхание, на глаза навернулись слезы и спазм сдавил горло:

– Клянусь, – прошептал я.

– Хорошо, – тихо вздохнул Отец Окимий и прикрыл глаза. – Ступай. Нам предстоит много чего сделать. Мне надо набраться сил. Займись, пожалуйста, материалами. Надо привести их в порядок, подготовить…

Я осторожно положил его руку на постель и поднялся.

Отец Окимий открыл глаза:

– Да. На счёт отца Фивия не беспокойся. Я сказал, что ты будешь жить в поселении и работать в обсерватории как мой гость, пока сам не примешь решения о своей дальнейшей судьбе. Работай спокойно, – и, чуть помедлив, добавил, – и не нужно пока никому говорить. Ну, всё. Ступай. Ко мне не приходи больше, работай. Готовься к постригу. Я, даст Бог, сам скоро присоединюсь к тебе, – он чуть дрожащей рукой перекрестил меня.